Ну... Автор же конечно знает=^_^=

Ололо, автор не уверен Зная себя, я могу с уверенностью заявить, что ещё раз пять передумаю до конца

Эх.... как все печально...*рыдаю*

Ну зачем так сразу и к Рену, неинтересно)) может она на Яширо засмотрится))) Будет интересно узнать что же далее...

Какой нафиг ЯШИРО, мессир??? Рен смотриться лучше)

Яширо? О.о... *ушла в глубокие раздумья*

И я о том же...

Жаль, что такой интересный фик застрял на полпути

А вы не ждали, а мы приперлись (с)
Небольшая прода. Совсем небольшая, но дальше будет чаще.


Вчера жарило солнце, а сегодня – ливень стеной; я раскрываю зонт и ежусь от холодных капель, которые настырный ветер задувает за шиворот. Ливень – это плохо. Если асфальт не просохнет к вечеру, мы выбьемся из графика. Не смертельно, но неприятно.
И пора бы уже раскошелиться на собственную машину.
Салон встречает меня ярким освещением, ненавязчивой музыкой и смешением всевозможных запахов, от дорогих французских духов до жидкости для снятия лака.
- Канае-чан! – расплывается в широченной улыбке Тадао, поднимаясь мне навстречу. – Давненько тебя не было видно, - Тадао Катсураги – один из тех немногих людей, которые действительно рады меня видеть, и которых люблю видеть я; к тому же, он единственный мой одноклассник, с которым я все еще поддерживаю связь. – Как всегда?
- Как всегда, - улыбаюсь я в ответ. Сто лет назад, еще в моей жизни «до» я думала, что влюблена в него.
«До» - это до Кеко, разумеется.
Тадао суетится вокруг, раскладывает многочисленные инструменты, баночки, коробочки; я откидываю голову на подголовник кресла и расслабляюсь, вслушиваясь в тихий стук и шуршание его одежды. Я люблю приходить сюда.
- Ты у нас теперь звезда, Канае-чан, - хмыкает Тадао, наконец усаживаясь на свое место и принимаясь за работу. – Видел вчера твое интервью в «JSN».
- Узнал что-то новое?
- Нет, но Кайо загорелась желанием попасть на премьеру «Привкуса». Должен признать, трейлер и вправду был впечатляющим, - Тадао тянется за щипчиками и косит на меня хитрым карим глазом.
- Намек понят, - вздыхаю я. – Будут вам билеты.
Тадао смеется:
- Выглядит так, будто я у тебя нахлебничаю.
- А разве нет?
- Да никогда и мысли не было!
- В самом деле?
- Будешь меня дразнить, могу случайно порезать тебе пальцы.
- Подлая угроза.
- Это не угроза, это предупреждение. У меня же руки дрожат, когда я смеюсь, как тут работать?
- Ладно-ладно, - со снисходительной улыбкой соглашаюсь я. Дразнить Тадао – одно из лучших развлечений в мире. Круче только дразнить Кеко, но у нее очередная фотосессия, а когда мы, наконец, увидимся, будет не до подколок.
Тадао что-то бормочет, притворяясь обиженным; я закрываю глаза, слушая его шутливые сетования, и чувствую себя совершенно счастливой, не смотря на отвратную погоду и косые взгляды посетителей салона.

В половине третьего, в разгар построения хитрого плана «Как перехватить Могами Кеко в обеденный перерыв», позвонил Рёджи. Назначил встречу.
Рёджи – это мой менеджер. Он хам, нахал и циник, но работает на отлично, так что пришлось смириться, тем более, что я за полтора года привыкла к его язвительным замечаниям. Без него определенно было бы куда скучнее.
- Прошу прощения, что отрываю от заслуженного отдыха, - пропел он, присаживаясь за столик напротив меня. На гладко выбритом лице не наблюдалось ни следа раскаяния – как всегда.
- И чего же ты хотел? – поинтересовалась я, помешивая ложечкой кофе. Отвратный кофе, больше никогда сюда не зайду.
- Нарушил планы? – приподнял бровь менеджер.
Ну да, так я тебе и рассказала. Блин.
Правильно расценив мое молчание, Рёджи хмыкнул, покопался в портфеле и явно скопированным у Такарады широким жестом опустил на стол пухленькую тетрадку.
- Это что?
- Сценарий, - Рёджи напустил на себя менторский вид. – Это, да будет тебе известно, литературно-драматическое произведение, написанное как…
- Умолкни, - ему самому нужно было в актеры идти. Комедийные. Тот еще клоун. – Кто режиссер?
- Смотри, - расплылся Рёджи в улыбке.
Не нравится мне это…
Блин.
Сасаки Ямато. Я никогда не работала с ним, только пару раз пересекалась в павильонах, но имя говорящее. Журналисты называют его «самым скандальным режиссером столетия» - сами понимаете, такие громкие титулы просто так не даются. Его последний фильм навел еще больше шороху, чем «Темная луна» Огаты-сана.
- Ты шутишь?
- Я похож на шутника?
- Более чем.
- И тем не менее, - Рёджи выглядел так, словно сорвал джек-пот в лотерее. – В агентство уже пришел запрос на твое участие в съемках и образец контракта, - на стол рядом с открытым сценарием опустилась тоненькая папочка. – Такарада дал добро, осталось только твое согласие.
- Дай хоть синопсис глянуть, - огрызнулась я, снова обращая внимание на текст.
- Да пожалуйста, - развел руками Рёджи и жестом подозвал официанта.
Название «Амбивалентность». Наводит на мысль о психологии. О, так и есть: главный герой (Чинатсу Акира, актер еще не утвержден) – психотерапевт со стажем. Героиня (Химура Ами, исполняю, видимо, я) – его клиентка, рассказывающая ему свою историю.
А вот и подвох в стиле Сасаки – у клиентки раздвоение личности. Замечательно.
Первая личность – сама Ами, спокойная, тихая, примерная дочь и студентка. Имеет жениха – такого же спокойного и примерного мальчика, друга детства (какая банальщина). А вот вторая – видимо, главный гвоздь фильма – Тоши, личность куда более незаурядная: вспыльчивая, дерзкая, практически неуправляемая, с «двойным дном» - будучи плодом психического расстройства, она еще и страдает от маниакального синдрома (уже интересно). Направлена эта маниакальность на вполне конкретный объект – одногруппницу Ами, Румико Саеки. Еще одна заковырка – Тоши лесбиянка.
Очевиднее некуда.
Я закрыла сценарий. Рёджи оторвался от поглощения мисо-супа и вопросительно на меня посмотрел.
- Нет, - я бросила сценарий на стол. – Я не буду играть эту роль.
Рёджи округлил глаза. Будь я в лучшем настроении, я бы наверняка попыталась сфотографировать его с таки лицом – гарантированный компромат на всю жизнь. Но настроение было отвратным, а потому я просто молча смотрела на него.
Рёджи глотнул, едва не подавившись:
- Почему?
- Потому, - я встала и взяла сумку. – Если это все, то я пойду. Всего хорошего.
- Подожди! – вскочил менеджер, хватая меня за руку. Парочка за соседним столиком удивленно на нас оглянулась.
- Подожди, - повторил он потише, но все еще не отпуская мой локоть. – Подумай еще раз, Канае, это же такой шанс.
- Я сказал – нет. – Не желаю быть ничьей игрушкой. Сасаки может быть хоть сто раз гениальным, но в этом фильме я сниматься не буду. Он собирался сыграть на шумихе, что поднялась в прессе вокруг нас с Кеко – я ему этого не позволю.
- Ну хоть сценарий возьми, - едва не взмолился Рёджи, выпадая из образа закоренелого циника. Что ж его так заклинило на этом фильме?
- Сценарий возьму, - вздохнула я. Не хочу сейчас с ним ссорится. – Но сниматься все равно не буду.
- Ты главное подумай, - закивал Рёджи, отпуская меня и отступая на шаг. – Вдруг передумаешь.
- Вряд ли, - пожала плечами я и спрятала в сумку сценарий. – Свидимся.
Часы показывали без четверти четыре. Обеденный перерыв у Кеко закончится через десять минут – значит, я не увижусь с ней до моего возвращения с ночных съемок, считай, до завтра. Блин, Рёджи, я еще придумаю, как отомстить тебе за это.

*пересматривает заметки*
Ох, намудрила.... Как я это раскручивать буду?

А помнишь, как планировала?

Веда, "у меня все ходы записаны" (с)
Просто очень длинно получается, а сократить никак. Боюсь, что элементарно терпения не хватит

Вот.. читаю с удовольствием... Одно из немногих кстати... Спасибо. Буду ждать с нетерпением....

Akira_Sakai, благодарю за оказанную честь, мессир

Прода:

«День Цуруги Рена на Сакура-TV» - жизнерадостно вещала ведущая. Звонкий голосок отдавался пульсацией в висках.
Блин.
- Доброе утро! – защебетала Кеко, заметив меня на кухне. – Выспалась?
- Издеваешься? – домой я вернулась в третьем часу ночи. Чертов Хироаки переснимал одну-единственную сцену снова и снова, добиваясь какого-то одному понятного результата, и смилостивился только тогда, когда вся команда начала валиться с ног.
- Ну прости, - Кеко примиряющее улыбнулась и протянула мне чашку с кофе. Нектар богов! – Загружена сегодня?
- Есть немного, - киваю я, отпивая из чашки и глядя на экран. – Что это они так вцепились в твоего семпая?
- Так они каждый год так делают – ну, последние три года, - пожала плечами рыжая, устраиваясь с чашкой чая на подоконнике. – В честь годовщины его дебюта.
- Ясно, - ну да, конечно. Величайший актер Японии почтил шоу-бизнес своим явлением, хах. – Они собираются показать все его фильмы сегодня?
- Нет, только самые знаменитые и те, что были сняты в этом году. Чтобы показать все, одного дня не хватит.
- Хм, - отпиваю снова. Голова постепенно проясняется. – Как думаешь, тебя они так почтят когда-нибудь?
- Может быть, - смеется она. Люблю, когда она смеется. – Но со дня моего дебюта в «Box-R» еще не прошло пять лет, так что если мне и достанется целый посвященный мне день, то не скоро.
- Еще два года, да? – ставлю чашку в раковину и подхожу к Кеко. – Какие планы на сегодня?
- Ну, сегодня у меня…
Смотрю, как она сосредоточенно перечисляет, загибая пальцы, и умиляюсь про себя.
Как же мне повезло, что я оказалась единственным человеком, которому она сказала «Да».

Я ненавижу сниматься в рекламе. Вот честно. Одно дело – европейские ролики, которые будут подаваться на «Каннского льва», или на «Золотого волка», или куда они там еще их подают. И совсем другое – та лабуда, которую крутят по телевизору каждые пятнадцать минут.
То, в чем я снимаюсь сейчас, относится именно к категории «лабуды». Рекламируют какое-то средство по уходу за кожей (я должна бы быть польщена, что меня пригласили на эту работу, но я действительно ненавижу рекламу), и вся моя роль сводится к тому, чтобы стоять вполоборота к камере и смотреть в объектив.
И вот здесь начались трудности.
Режиссер, явно возомнивший себя великим художником, переснимает уже двенадцатый дубль, комментируя это словами «Ты смотришь не так».
На вполне закономерный вопрос «А как?» был получен ответ «Пока не знаю, но когда я увижу – пойму».
Замечательно.
Продюсер, ответственный за эту рекламу – старинный друг Такарады, вот почему я оказалась здесь. За все годы, проведенные в «LME», включая незабвенный отдел «Love Me», это, наверное, самая большая подлянка со стороны президента по отношению ко мне.
Недосыпание дает о себе знать, и где-то между тринадцатым и четырнадцатым дублем я просто выключаюсь. То есть, подсознательно я продолжаю двигаться, поворачиваться и замирать по команде, но сознание улетело в неизведанные дали. В себя я прихожу, когда режиссер радостно рявкает «Снято!» дубле так на семнадцатом.
Взгляд на отснятом куске у меня откровенно остекленевший, как у кукол Марии-чан; тихий ужас, на самом деле. Режиссер, тем не менее, чуть ли не приплясывает:
- Вот оно! То, что нужно! Я же говорил, что ты справишься! – он в порыве чувств хлопает меня по спине – я дергаюсь – и убегает к сценаристам, работа которых на площадке сводится к поеданию годового запаса сладостей.
Рёджи тащит меня переодеваться, размахивая передо мной расписанием.
Странные они все-таки люди, эти рекламисты.

Нет, я, конечно, безумно счастлива, что у нас с Кеко в кои-то веки совпал перерыв в расписании и нам удастся пообедать вместе, но присутствие Монтаро меня напрягает; он, безусловно, профессионал и славный малый, но жутко любопытный и ужасный сплетник, что в моих глазах сводит все его положительные черты на нет.
Хорошо хоть, Рёджи куда-то свалил.
Зато Монтаро трещит без умолку. Не давая и слово вставить:
- И, в любом случае, я думаю, что как минимум номинация на «Оскара» нам гарантирована, а может, и сама премия. Верно, Кеко-сан?
- Может быть, - задумчиво отзывается Кеко, глядя в окно. Мыслями она явно не здесь.
Нахожу под столом её пальцы и осторожно пожимаю. Кеко косится на меня и устало улыбается краешками губ.
- Кстати, - выдает вдруг менеджер, глядя в упор на меня. – Тут ходили слухи, что Котонами-сан получила приглашение на главную роль в фильме самого Сасаки-сана.
- Правда? – удивляется Кеко, отвлекаясь от созерцания окна и поворачиваясь ко мне. – Ты мне не говорила.
- Я все равно отказалась от роли, - пожимаю плечами. Подумаешь – Сасаки. Большая шишка.
- Отказали Сасаки-сану? – Монтаро потрясенно округляет глаза и становится похожим на сову. Меня внезапно разбирает смех, и я изо всех сил пытаюсь сдерживаться. Актриса я, или нет?
- Ну да, - подтверждаю я. – Мне не понравился сценарий.
Монтаро склонил голову набок, ну точно как сова, еще и рот приоткрыл удивленно. Я не выдерживаю и все-таки смеюсь; Кеко смотрит на меня ошарашено, потом переводит взгляд на менеджера и тоже начинает смеяться. Тот спохватывается и торопливо приводит себя в порядок, но смех унять не так-то просто.
- Ладно, - вытирает проступившую на ресницах влагу Кеко, отсмеявшись. – А если серьезно, тебе правда не понравился сценарий?
- А что здесь такого?
- Это же Сасаки!
- И что? У всех, даже у гениев, бывают неудачные работы. Это как раз тот случай.
- А сценарий остался у тебя?
- Ну да, - теперь моя очередь удивляться. – А зачем тебе?
- Посмотреть, - пожимает плечами Кеко и смотрит на часы. – Интересно же. И нам, к сожалению пора.
- Мне тоже, - смотрю на время. Рёджи уже минуть пять как должен ждать меня возле павильона.

- Ты думала насчет фильма? – интересуется Рёджи, когда мы, наконец, едем домой.
- Которого? – отзываюсь я. Спать хочется неимоверно, голос менеджера доносится как из бочки.
- Который Сасаки-сана.
- Я же сказала – нет, - я усилием воли заставляю себя сесть ровно и сосредоточится на Рёджи. – Сколько еще раз мне нужно повторить?
- Ты не можешь так просто отказаться, - он хмурится.
- И что ты так к нему прицепился, к этому фильму?
- Жажду посмотреть на тебя в постельной сцене, - оскалился менеджер.
От справедливого возмездия его спасает шофер, сообщивший, что мы на месте.
- Вот теперь совершенно точно – нет, - сообщаю я и выхожу из машины.
- Ты согласишься, - самодовольно заявляет Рёджи, и такси уезжает.
Зря он это сказал. Даже если у меня были сомнения, теперь-то точно не соглашусь.
В кармане вибрирует телефон.
- Ты где? – Кеко. На душе теплеет.
- Уже возле дома.
- Отлично, тогда я разогреваю ужин! – гудки.
Это ничего. Рёджи успокоится, Сасаки найдет себе другую актрису, я – нормальный фильм… Кеко снимется у Хидеаки, получит свой «Оскар»; я представляю ее в вечернем платье на красной дорожке и улыбаюсь.
Все наладится.

давненько меня не было в этой темке) а тут продочки целых два кусочка выложили есть такое, но мне интересно что будет дальше

Велира, до вечера еще будет) Это я так к экзамену готовлюсь, ага
А вообще, оно еще только закручивается. Печаль вселенская

Вот... Рю-куна несет лесом, остановиться нет никакой возможности)


Зачем Такарада вызвал меня с утра пораньше, осталось загадкой.
Потому что до президентского кабинета я так и не дошла.
- Познакомься, Канае, - Кеко улыбается, и вполне искренне, уж я-то знаю. – Мой партнер, мистер Каин Хилл.
Мамочки…
- Добро пожаловать, Хилл-сан, - кое-как выдавливаю я, призвав на помощь все свое актерское мастерство. Пытаюсь приветливо улыбнуться, но, судя по взгляду Кеко, у меня получилось не очень хорошо. А у Хилла глаза вообще ничего не выражают – как будто он вообще меня не заметил. Хотя, кивнул же в знак приветствия…
Жуть. Как она вообще может так спокойно стоять рядом с ним? Рядом с этим… этим… я даже слова подходящего подобрать не могу! Он же шинигами, самый настоящий!
- Кеко-сан, я везде тебя ищу! – из-за угла выруливает Монтаро, и я с оттенком злорадства наблюдаю, как он сначала бледнеет, а потом и синеет, словно у него приступ. – А…. ааа…
- А, Казуя-сан! – Кеко улыбается еще шире. Вот уж кто от души наслаждается всей этой ситуацией. – Познакомься, это Каин Хилл, мы будем вместе играть у Хироаки-сана. Каин-сан, это Монтаро Казуя – мой менеджер.
Хилл снова кивнул, пробуравливая менеджера взглядом. Тот посинел еще больше.
- Да, Казуя-сан, - хлопает в ладоши Кеко, словно только что вспомнила. – У мистера Хилла нет своего менеджера здесь, поэтому я хотела попросить тебя помочь ему с графиком, пока он в Японии. Тебе ведь не сложно, правда? – кажется, он сейчас хлопнется в обморок.
- А-ага, - выдавливает Монтаро, прижимая к груди портфель, словно щит. – Надеюсь, сработаемся, Хилл-сан.
- Да, - отзывается американец, заставляя бедного менеджера шарахнуться в сторону.
Так он еще и разговаривать умеет. По одному короткому слову не очень понятно, но похоже, и акцента нет.
Похоже, не такой уж он и американец, каким хочет казаться. Полукровка?
Уж не знаю, что он там заметил на моем лице, но вдруг повернул голову и уставился на меня в упор. Глаза какие жуткие…
- Каин-сан…
Он отвлекается на Кеко, и я осторожно перевожу дух.
Да что он вообще такое?!

- Ты чего такая бледная? Ночи бессонные? – привычно скалится Рёджи.
- Заткнись, - огрызаюсь я. Бумажный стаканчик с горячим кофе мелко подрагивает в руках.
- Ей, - Рёджи подозрительно щурится. – Так, колись, что с тобой сделал Такарада?
- Ничего, - не могу же я сказать, что меня уже почти час трясет после встречи с тем парнем. Это ненормально. Человек просто не может быть таким… кровожадным. Яростным. Словно дикий зверь, обрядившийся человеком.
Он не сделал мне ничего плохого, даже слова не сказал, но я боюсь его до дрожи.
Я не хочу, чтобы он был рядом с Кеко. Даже на площадке. Я еще не знаю почему, но он опасен. Я не позволю ему причинить ей вред.
- Алло, Земля вызывает Канае! Ты вообще слышишь, что я говорю?
- А? – похоже, я слишком задумалась. Да что со мной сегодня такое… А все из-за этого Хилла!
- Я сказал, что достал те билеты, о которых ты просила. На премьеру, помнишь? – он машет у меня перед лицом конвертом. Я выхватываю его у него из рук:
- Спасибо, - встаю, выбрасываю пустой стаканчик. – Что у нас дальше по расписанию?

Дальше по расписанию – интервью. Огромный гулкий павильон, часть площадки у стены маскируется под гостиную в британском стиле, даже камин есть; вокруг – провода, осветительная техника, камеры и люди-люди-люди. Слишком много людей, хотя, возможно, я просто давно не давала интервью в подобной обстановке.
Никогда, на самом деле. Шоу, в которые меня приглашали, обычно снимались в ярко освещенных студиях, а не в псевдо-уютных углах.
Интервью должно быть посвящено «Привкусу», премьера которого состоится в субботу, но хитрый взгляд ведущей меня напрягает. Нутром чую, где-то здесь подстава.
Я, конечно, доверяю Рёджи, но с него станется пропустить парочку каверзных вопросов развлечения ради…
Так и есть.
Где-то под конец тридцатиминутного интервью ведущая строит хитрую моську и выдает:
- В «Привкусе» ваша героиня страстно влюблена в героя Намиды-сана. Ходил даже слух, что чувства героев перешли и в реальную жизнь, - Рёджи, тебе не жить. – Так ли это, Котонами-сан?
Блин.
И ведь эта… кхм, она же знает ответ.
Ненавижу журналистов.
- Быть может, я вас разочарую, но нет – между мной и Намидой-саном никогда не было ничего подобного, - улыбаться, улыбаться, улыбаться! – Он замечательный актер, и с ним было очень приятно и легко работать, но не более того.
- А что насчет Могами-сан? Она не возражала против вашего участия в этом проекте?
Дрянь.
Радует одно – этот день просто не может стать еще хуже.
- Мы с Могами-сан обе считаем, что отношения строятся на доверии. Нет, она не возражала.
Ведущая открывает рот, чтобы спросить еще что-то, но я перебиваю, улыбаясь самой милой своей улыбкой и до жути напоминая самой себе Цуругу:
- Я думаю, мы немного отклонились от нашей темы. Уверена, у вас в запасе еще много вопросов, которые касаются непосредственно фильма.
Ведущая захлопывает рот и тоже улыбается – профессиональной улыбкой всех телевизионщиков, не чета настоящему актеру. Я внутренне перевожу дух.
Сейчас я выкрутилась, но если подобное будет повторяться, могут возникнуть проблемы. Хотя бы потому, что я однажды не выдержу и выскажу все, что я думаю, прямо в прямом эфире.

- Я, кстати, почитала сценарий Сасаки-сана, - как бы между прочим сообщает Кеко, моя посуду после ужина.
- И? – мне в самом деле интересно, что она думает по этому поводу.
- Ну… Сам по себе сценарий хорош. Но я, кажется, поняла, почему ты не хочешь играть эту роль.
- В самом деле? – я допиваю чай и ставлю чашку в раковину. Кеко хмурится и опять включает воду.
- Я действительно не хочу, чтобы ты играла это.
- Думаешь, я не справлюсь?
- Я имела ввиду совсем другое!
Похоже, не у меня одной был тяжелый день. Обычно Кеко куда труднее разозлить.
Я вздыхаю:
- Я знаю, прости. Я в любом случае не собираюсь соглашаться.
Кеко вешает полотенце на крючок и обнимает меня:
- Вот и славно. Я слышала, Огата-сан начинает новый проект – он будет рад видеть тебя на пробах. Или вообще, отдохни от больших проектов…
- Вот еще, - фыркаю я, обнимая ее в ответ. – Сидеть и прохлаждаться, пока ты набираешь популярность? Ну уж нет, я все еще не собираюсь тебе уступать.
Кеко хихикает мне в шею и затихает. Мне тепло, уютно и почти спокойно. Почти – потому что я собиралась поговорить еще о чем-то, но забыла о чем.
О, вспомнила.
- Кстати, о съемках, - начинаю я осторожно. – Этот парень, с которым ты познакомила меня утром…
- Каин-сан?
- Да, он самый… Ты правда собираешься играть вместе с ним?
Кеко поднимает голову и смотрит на меня удивленно:
- Да, конечно. Почему ты спрашиваешь такие странные вещи?
- Просто…
- Ты испугалась?
- Не то чтобы… Просто я не хочу, чтобы ты снималась с ним. Чтобы ты вообще приближалась к нему.
Она недоуменно хмурится:
- Почему?
Это непонимание неожиданно выводит меня из себя – видимо, сказалась вся сегодняшняя нервотрепка:
- Потому что! Он же опасен, разве не понятно? Даже когда вокруг вас будет куча народу, я все равно волнуюсь! – я даже не пытаюсь скрыть раздражение в голосе.
Кеко хмурится сильнее и выпутывается из моих объятий, отступает на шаг:
- Не говори так о человеке, о котором ты ничего не знаешь.
- Да по нему и так все видно!
- Все не так, как кажется, или ты забыла, что мы актеры?
- Да ни один актер не сможет так сыграть!
Кеко неожиданно успокаивается и смотрит на меня почти снисходительно:
- Ты правда так думаешь?
- Разумеется, - я сажусь за стол и тру пальцами виски. Этот день меня совершенно вымотал. – Он не был в образе, потому что еще не добрался до площадки, да и роль у него совершенно иная. Такая мрачная аура… Я ничуть не удивлюсь, если узнаю, что ему доводилось убивать не только по сценарию.
- Так он все-таки напугал тебя.
- Я просто волнуюсь!
- Не стоит.
- Кеко! – вскакиваю со стула и шагаю к ней. – Ты правда не понимаешь? Да таким как он просто не место среди нормальных людей!
Выражение лица Кеко меняется в мгновение ока; вместо растерянного становится решительным и жестким, а в глубине медовых глаз проступает сталь.
- Я еще раз повторю – ты ничего о нем не знаешь.
Я стискиваю зубы:
- Плевать. Я против, и точка.
- Отлично, - кивает Кеко со все тем же странным выражением, скидывает мои руки с плеч и уходит в комнату. Я бессильно опускаюсь на табурет, силясь понять – что же это было только что.
Я даже не вздрагиваю, когда хлопает входная дверь.
Что вообще происходит?

Ты главное не останавливайся...

Anassazi, даже интересно, как так все обернулось!? Кёко разочаровалась в мужчинах окончательно? Кто стал последней каплей?