|
Сегодня отчего-то впервые замечаю, как удивительно выглядит Тсуруга-сан за рулем. Он поразительно сосредоточен, хотя ведет себя совершенно непринужденно. Мне даже кажется, будто я ощущаю вокруг него плотную ауру ответственности. Он не упускает ни единой детали. Лишь иногда, когда заглядывает в правое зеркало, взгляд его на мгновение расфокусируется, и он кажется растерянным.
Я привыкла наблюдать за ним во время работы, за тем, как он входит в образ, примеряет на себя чужую жизнь, становится другим человеком, доставая из глубин своей души нужные чувства, интонации, взгляды, и он несомненно со всей ответственностью подходит к работе, но почему-то именно за рулем у него такой вид, будто он везет в больницу тяжело раненного ребенка. Я исподтишка поглядываю на него, слегка краснею и тут же отвожу взгляд, надеясь, что он не замечает. Хорошо, что в машине темно, иначе горящие щеки выдали бы меня с потрохами. Но я все равно не могу не глядеть на него.
Сегодня он беспощадно молчалив, и я слегка дрожу, думая, чем могла его обидеть или расстроить. Мы не виделись всего день, а вчера все было в порядке. Что такого он мог узнать за весь день, что теперь не желает и слова сказать? Или, напротив, собирается серьезно поговорить? Ведь сам настаивал, что отвезет меня.
Мог ли Такарада все рассказать? Нет. Не мог. Никак. Я совершенно точно верю президенту.
Но что, что же я такого сделала, что он так пронзительно молчит?....
Кажется, я едва слышно всхлипываю, задаваясь этим вопросом, потому что Тсуруга-сан взволнованно оглядывается, и его лицо вмиг меняется - слетает каменная маска сосредоточенности, и сквозь нее проступает нежная забота.
- Ты чем-то расстроена? - спрашивает он осторожно.
- Нет-нет, что Вы! - начинаю мотать головой, лишь бы он не заметил, как меня начинает слегка потрясывать. Каждый раз, с тех пор, как я призналась сама себе в своих чувствах к семпаю, мое сердце неизменно начинает бешено колотиться, стоит ему со мной заговорить. - Просто Вы так молчаливы сегодня. Я...Вас чем-то обидела?
Вздыхает тяжело и немного печально. Всегда он так вздыхает в ответ на подобные вопросы. А я просто не могу их не задавать. Ну не верю я, что могу его в самом деле не раздражать, не злить, не говоря уж о том, чтобы быть приятной...
- Я просто задумался, - оправдывается он, - извини, что заставил тебя чувствовать себя неудобно. - Его ответ серьезен как ледяная глыба. Как-то сразу не хочется спорить. Впрочем, подобный диалог происходил у нас уже десятки раз. - У тебя все в порядке? - он даже не смотрит на меня, когда спрашивает. Уже давно не смотрит на меня, задавая этот вопрос. Знает, что я солгу? Ну а что мне сказать ему? Нет, я не в порядке! Я влюбилась в своего семпая!
- Да, конечно! Сегодня повидалась с Мооко-чан. Она разрешила мне побывать у нее на съемках. Она так талантлива! - мои глаза загораются искренним восхищением, и он улыбается, глядя на меня через зеркало.
- Да, твоя подруга просто молодец. И ты продолжаешь делать успехи. Режиссер тебя сегодня хвалил.
Стесняюсь спрашивать, за что именно - не хочу слушать от него о своих талантах. Я итак достаточно смущаюсь от одного его присутствия рядом, не хватало еще комплиментов.
- А у Вас все хорошо? Вы не устаете? - роль заботливого кохая в последнее время моя любимая.
- Честное слово, я нисколько не устаю. Работа мне в радость, особенно, в последнее время. - Он как-то странно произносит слово "особенно", очень проникновенно. Интересно, что он имеет ввиду? Что такого вдруг изменилось? Стал работать с кем-то важным?... - Вот мы и приехали.
Как всегда растерянно оглядываюсь. Как так выходит, что с ним я совершенно не замечаю дороги? Киваю, и начинаю копошиться в поисках застежки ремня.
- Спасибо, Тсуруга-сан, - произношу взволнованно, но это можно списать за растерянность. Прощание - это самый сложный момент в последнее время. Потому что я стала ловить себя на мысли, что мне хочется, чтобы он что-нибудь сделал. Руку пожал, или потрепал по-отечески по плечу... И я будто жду этого до последнего мгновения. Придумываю добрые пожелания, лишь бы не убегать вот так сразу. - Удачной Вам дороги! И, пожалуйста, не сидите допоздна, у Вас завтра съемки совсем рано! - Наконец справляюсь с ремнем и уже нашариваю пальцами привычную ручку, почему-то не смея отвести глаз от его медленно меняющейся улыбки. Сначала она была доброжелательной, а потом стала превращаться в растерянную, даже, едва ли не затравленную, но очень уверенную.
И вдруг это случается...
Он невесомо касается пальцами моей ладони, заставляя мгновенно оцепенеть.
- Подожди. - Слово-мольба вырывается будто против воли, но отступать он уже не намерен. Что он собирается мне сказать? Продолжаю смотреть ему в глаза в надежде прочесть хоть что-то. Надежда рассыпается с каждым хриплым вздохом, с каждым новым мгновением, пока тепло его пальцев расползается дрожью по всему телу, заставляя кошмарно краснеть. Медленно он протягивает вторую руку к горящей щеке и легонько касается кожи. Мысли вылетают из головы, зато чувства обостряются до предела - дрожащая боль в стучащемся в ребра сердце, холодок непонятного страха на кончиках замерзших пальцев, тепло его рук на моей коже, от которого тело будто бы отнимается, и взгляд - гипнотизирующий, манящий, завораживающий и умопомрачительно живой. На грани сознания мысль, что я больше не хозяйка своего тела. Оно словно вообще не мое - я витаю где-то в воздухе неподалеку, и только там, где он касается меня - я есть. А еще я отчетливо вижу, как приближается его лицо. Это происходит почему-то так быстро, что я вообще ничего не успеваю сделать. Хотя, даже если бы у меня был час, ничего бы я не сделала. Будто это был решающий миг, будто стоило мне пошевелиться, и мир бы рухнул, лишив меня единственного шанса пусть на несколько секунд стать совершенно счастливой.
Он прикрывает глаза и проводит пальцами от щеки до уха, оставляя за собой физически ощутимый полыхающий след, и накрывает горячую кожу ладонью. Кажется, его рука тоже немного дрожит, когда я чувствую мягкое прикосновение к губам. Глаза у меня уже закрыты, даже не представляю, когда это случилось, но вот именно сейчас понимаю, зачем вообще их было закрывать. Потому что начинаю еще острее чувствовать, как нежно он касается меня, и как от этого сводит совершенно все мышцы, и кажется, что вот-вот сейчас я просто не выдержу, и стану первой, кто умер от счастья.
Он чуть сжимает мои губы своими, нехотя отпускает, и тут же накрывает снова, уже плотней, трепетней, и снова отступает, как-будто боясь спугнуть, но продолжает, раз за разом растягивая прикосновение, и лишь едва коснувшись моих губ языком, отстраняется на миг, и прижимает меня к себе, уложив на плечо как ребенка. Глаз я не решусь открыть еще несколько минут, но кажется, что вообще никогда не смогу, ведь придется смотреть ему в глаза, а как это сделать после такого?...
И что это, собственно, было? Временное помешательство? Проверка? Любопытство? Или, может быть, жалость? Ведь мог же он знать о моих чувствах! Он всегда меня насквозь видел. И хочется заглянуть ему в глаза, узнать ответ, но так страшно, как еще никогда в жизни не было, и еще...
Еще приятно. До ломоты в костях приятно утыкаться носом в его плечо, ловить каждое движение - как он нежно проводит рукой по волосам и оставляет ее на затылке, и как другая мягко греет спину, чуть поднимающуюся при дыхании, и как едва заметно он касается губами моей макушки, обдавая удивительным жаром.
Нет, я не хочу знать, что это, не хочу думать, как быть дальше, как смотреть в глаза, что говорить, что делать, как заставить себя выйти из машины, пойти домой, или как страшно не выходить...
Я хочу вот это самое мгновение прожить до конца, ощутить каждой клеточкой этот восторг, этот трепет, это нестерпимое счастье, проникнуться им, запомнить, сохранить, спрятать, потому что ничего более удивительного у меня в жизни не было.
И он держит меня, нежно, крепко, боясь пошевелиться и спугнуть это прекрасное наваждение. Я узнаю потом, что и он, обнимая меня, не давая ни капельки отстраниться, чувствует то же самое...
_________________
"Бойтесь желаний своих, ибо они исполняются..."
Последний раз редактировалось gallucinaciya 16 авг 2013, 15:48, всего редактировалось 1 раз.
|
