|
Название: День святого Валентина
Автор: tailin
Персонажи, пейринг: Могами Кёко/Цуруга Рен, Котонами Канаэ/Уэсуги Хио, Джулия Хизури/Куу Хизури, Могами Саена /Мисонои Кадзуси.
Рейтинг: PG-13
Жанры: романтика, флафф, фуд-порноромантик/дружба/юмор/драма, ангст.
Размер: мини
Статус: завершён
Описание: Зарисовки на 14 февраля (четыре пары, четыре истории)
Предупреждения: ООС, недовычитано(
Кёко/Рен. «Несладкий?»
романтика, флафф, фуд-порноромантик
Цуругу Рена нельзя назвать приверженцем ни вина, ни каких-либо десертов. Совершенно равнодушен к сладкому, а алкоголь, когда может себе позволить расслабиться, выбирает крепкий и дорогой. Но ничто не вечно под луной, понемногу всё начинает меняться.
А причиной или поводом является, тада-да-дам, правильно, винное желе, полученное в прошлом году. Неожиданный подарок. Необычный вкус. Хотя даже тогда из её рук он принял бы что угодно.
Очередное четырнадцатое февраля начинается со зрелища обеспокоенного Яширо, с которым они встречаются утром в агентстве:
– Успокой меня немедленно! Она же подарила тебе шоколад? Кёко-чан опять угостила меня, всю съёмочную группу, всех коллег из LME, совсем как в прошлом году. Но вы же… – осторожный взгляд по сторонам, но ничего подозрительного и никого рядом, – встречаетесь. Сейчас всё должно быть по-другому!
– Яширо-сан, – добродушно произносит Рен, – ни к чему волноваться из-за обычного гири-чоко. И вообще, у тебя налицо нехватка личной жизни: ты переживаешь за мои отношения сильнее меня самого.
– Что? Я волнуюсь только потому, что ты слишком беспечен, а Кёко-чан слишком хорошо готовит. Её шоколад ничем не хуже фирменного, ещё и лично приготовленный. Сегодня снова будет разбито немало сердец, – надрывается Яширо, но видя, что его тирада не достигает адресата должным образом, ехидно добавляет: – И кто, по-твоему, виноват в отсутствии моей личной жизни? С вашим рабочим графиком по-другому и быть не может.
– У нас же как-то получается, – пожимает плечами Рен. По лицу Юкихито и его же ехидной улыбочке видно, что для себя менеджер давно решил, кому пара актеров обязана своему успеху на этом поприще. Рен от признания заслуг Яширо не отказывается – это было бы сущей неблагодарностью, и пытается его успокоить: – Не переживай. Если я правильно догадываюсь, вряд ли Кёко-чан подарит мне сегодня шоколад.
Кёко может быть и нет, но к концу дня количество сладких подарков, как и прочих презентов, зашкаливает. Часть удаётся спихнуть Яширо, часть оставить у президента, визит в LME в кои-то веки кстати, часть, несмотря на все ухищрения, приходится везти домой. Подумает, куда их пристроить, позже.
У обоих сегодня съёмки и как назло вечером, но Куон, освободившийся первый, не ложится, терпеливо ждёт и вскоре дожидается. Звяканье ключей, уверенный перестук каблуков и Кёко заходит к нему в квартиру, улыбаясь устало, но искренне. Немного удивляет, что в её руках пусто, только ветровка, которую она успела снять в помещении, да сумочка на плече, никакого подарочного свертка или пакета. Нет, Куон не надеялся, конечно, и тем более на шоколад, но всё же иногда слишком обидно оказываться правым.
– Прости, я задержалась сегодня, – щебечет Кёко, надевая свои тапочки. – Ты не голоден? Может, приготовить что-нибудь?
– Не надо, я успел поужинать после съёмок.
– Я тоже. Это хорошо! – непонятно чему радуется Кёко и все равно исчезает на кухне. – Тогда подожди пару минут, я сейчас.
Может быть, ещё не все надежды потеряны, и это тот случай, когда собственная ошибка его обрадует. Он устраивается на диване и ждёт.
– С Днём святого Валентина!
Вот теперь Кёко заходит в комнату не с пустыми руками. Изящная стеклянная креманка, украшенная розочками, достойная составить пару прошлогоднему бокалу. Три маленьких шарика бледно-желтого мороженого, зелёная веточка мяты сверху.
– Попробуешь? Совсем не сладкий, я специально положила поменьше сахара. И я не могла возить его с собой, оно бы растаяло по дороге. Так что хорошо, что я успела.
Вот почему она задержалась утром… и решительно отказалась, когда он предложил её подвезти. А он-то наивно думал, что она просто боится, что их увидят вместе.
– А если бы я нашёл его раньше?
– Вот об этом я совсем не беспокоилась, – смеётся Кёко. – Даже если бы и нашел, это ведь именно для тебя, да и скажи мне честно, когда ты последний раз заглядывал в холодильник?
Она преувеличивает. С некоторых пор, кое-кто очень пристально следит за его правильным питанием и не даёт спуску. Но кстати да, его кухню этот кто-то вполне успешно захватил и монополизировал.
Прохладная мятная свежесть, лёгкая кислинка лимона, еле ощутимый аромат ликёра. Мороженое тает на языке и невольно охлаждает, успокаивает разгоряченное близостью любимой девушки тело. Кёко смотрит с умилением на то, как он медленно отправляет в рот десерт ложечку за ложечкой, и ждёт вердикта.
– Ммм, потрясающе, – говорит он, ничуть не погрешив против истины.
Довольное радостное лицо. Влюбленные смеющиеся глаза. Ей нужно запретить смотреть так на людей, на всех остальных, кроме него.
– Попробуешь сама?
– Нет, – мотает она головой, – это всё для тебя!
Куон не согласен и думает, что мог бы найти много применений этому десерту, но вид любимой девушки, такой невинной и беззаботно радующейся, не оставляет шансов на подобные шалости. Пускай внешность часто бывает обманчива, он-то знает. И пытка удовольствием продолжается…
Зато после этого замороженного лакомства её мягкие губы кажутся такими горячими...
***
Яширо утром перед съёмками сгорает от нетерпения:
– Ну как? Ты дождался шоколада?
– Лучше, – отвечает Рен с непреклонной уверенностью. – Лимонно-мятный шербет.
– Винное желе, лимонное мороженное, – задумчиво перечисляет Яширо и добавляет что-то шепотом себе под нос. Рен не уверен, но ему кажется, что это было «вот же извращенцы». – Я скоро начну собирать коллекцию рецептов, – продолжат Юкихито уже в полный голос. – Думаю, Кёко-чан поделится со мной. И цени мою деликатность, от тебя я подобного не требую, знаю что бесполезно. Но я не на шутку заинтригован, а лично оценить не могу.
– Если я узнаю, что ты пристаешь к Кёко-чан с подобными просьбами… – дальше Цуруга не продолжает, но угроза чувствуется, даже в шутливом тоне.
– А нечего издеваться и рассказывать об этом с такой мечтательной улыбкой… И я всё равно не понимаю, как можно любить такие странные десерты. Ещё и на день святого Валентина. Ведь в чем прелесть шоколада – он показывает всю сладость, нежность и прелесть любви.
– Что бы ты понимал, Юкихито. Но для начала найди себе девушку, это облегчает понимание. Проверено.
***
Начало года выдаётся богатое на различные проекты и не прекращающуюся ни на один день занятость. С самого нового года, весь январь, начало февраля. На свой день рождения ему удается вырваться в Токио, чтобы встретиться. Но теперь уже Кёко приходится улетать на Окинаву на следующее утро. Начало съёмок сериала и так грозит затянуться по её вине, чего молодая актриса, играющая главную роль, не может допустить. Рен прекрасно понимает и даже не сильно расстраивается. Ну, он хотя бы пытается.
Поздний звонок застаёт его врасплох. Звонят из службы охраны здания.
– Простите за беспокойство. Вам срочная доставка.
– Пусть оставляют, я посмотрю утром, – отвечает Цуруга немного удивлённо. Схема стандартна и отработана, чтобы его беспокоили по таким пустякам, а ничего срочного он не ждёт.
– Настаивают, чтобы передать лично и обязательно сегодня, – голос охранника тоже в недоумении. – Просят передать вам, что это «привет от Бо» и вы…
– Пропустите! – командует Рен, не дослушав, и быстрым шагом выходит в холл. – Я встречу.
Лифт поднимается на его этаж слишком медленно, он понимает, что это иллюзия, но нетерпение не отпускает и подстегивает.
– Примите доставку, пожалуйста. Посыльный в красной униформе, приятный мужчина, уже в возрасте, вежливо кланяется и улыбается ему как-то слишком понимающе.
– Ваша девушка очень переживала, – тихо произносит он, пока Рен забирает прямоугольный плотно-замотанный пакет. – Долго не верила, что наша компания выполняет все заказы, даже самые сложные, и точно в срок. Пришлось пообещать, что я лично доставлю посылку по назначению.
Мужчина снова кланяется, поздравляет с праздником и уходит.
Неконтролируемая улыбка сама наползает на лицо и не исчезает всё время, пока он ищет телефон и набирает любимый номер.
– Уже доставили? – первое, что она спрашивает после приветственного «муси-муси».
– Ты, ты… коварная интриганка и выдумщица.
– Да? – протягивает голос, в котором прямо слышится улыбка, напополам с удивлением, на редкость неискренним. – Почему это интересно?
– Я проверил холодильник сразу после твоего отъезда. И думал, что на этот раз ты решила меня не поздравлять, – признается Куон и добавляет в порыве чувств: – Ты лучшая.
– Конечно, – недоумение исчезает, а уровень самодовольства зашкаливает. – Я всё продумала и приготовилась заранее. Служба доставки была весьма любезна.
– И весьма впечатлена тобой. Ко мне приехал лично их начальник. Их контора не сильно пострадала?
– Конечно, нет. Я просто объяснила, насколько это важно, – ворчит голос в трубке.
Прижимая телефон плечом к уху и опасно балансируя со всей конструкцией, он успешно опускается на пол перед столиком и начинает разворачивать пакет. Картонная коробка, которая держит форму и сохраняет содержимое. В ней еще одна упаковка, на этот раз бумажная, ещё одна такая же и, наконец, стеклянная тарелка прямоугольной формы и знакомого сказочного дизайна, а на ней несколько маффинов, пахнущих чем-то, неуловимо знакомым, Куон достает один и подносит поближе, чтобы проверить, да, точно. Миндаль. Всё кажется предельно понятным, но шестое чувство предупреждает о каком-то подвохе.
– Что это? – уточняет он на всякий случай.
– А ты попробуй, – ехидство в любимом голосе прорезается даже через заботу и любовь. Или ему только так кажется? И эти подозрительные десерты безопасны?
– Ты меня обманула, – констатирует Куон, доедая первый и берясь за следующий, организм довольно урчит, напоминая, что кое-кто, ввиду отсутствия строгого надсмотрщика, совсем отбился от рук, опять пропустив обед и ужин. – Это вообще не похоже на десерт.
– Это миндальные маффины с цукини и сыром, – нравоучительно читает лекцию Кёко. – Они считаются десертом, причем очень полезным. Тебе не нравится? – теперь в голосе слышится беспокойство.
– Нравится, – сознаётся Куон, берясь за третий, – Просто очень необычный вкус. Яширо-сан опять нажаловался, что я плохо питаюсь? – молчание в трубке достаточно красноречиво. – Я исправлюсь, честно. Если ты мне поможешь.
– Я так соскучилась, – тихо говорит Кёко, и у него сжимается сердце.
– Я тоже. Хочешь, я прилечу на выходные? Или прямо завтра?
– Бака! Не смей бросать работу, – ругается она, но тут же смягчается. – Может быть, на следующие, там будет посводобнее со временем. И мы должны раньше закончить с первой частью, пока опережаем график. Я скоро вернусь, обещаю.
– Я жду тебя. Очень жду.
Интересно, что она скажет, получив ответным подарком на белый день золотое кольцо с миниатюрной феей? Он искренне надеется, что это будет короткое «да». И может быть, им станет немного проще.
***
Легкий и ненавязчивый запах крепкого алкоголя, одуряющий и волнующий в то же время, вкус обещает быть не хуже. Миндальная стружка с сочными ягодами вишни украшает десерт. Темные коржи, белый крем. Исключительно диетический продукт. Да, он «верит», но его сильнее беспокоит другое. Сами по себе кексы не слишком большие. Но вот их количество…
– Я же всё не съем, – ужасается Куон, глядя на заставленный десертами стол. – Ты решила так ненавязчиво от меня избавиться?
– Прости. Я задумалась и немного не рассчитала, – Кёко, которая в последнее время ведет себя странно, скромно опускает глаза и теребит пальцы рук.
– Тогда составь мне компанию и помоги всё съесть, – предлагает Куон, надеясь, что уж в этот раз она не отвертится.
– Ммм, нет, – продолжает мяться Кёко. – Мне пока лучше не надо, наверное. И я должна тебе кое-что рассказать, – а вот теперь она собирается с духом, с мыслями и силами, и стоит перед ним сосредоточенная и решительная, как всегда. – Мне на какое-то время придется прекратить съёмки.
– Кёко, ты беременна?
Она кивает, Куон с облегчением выдыхает. После всех версий, что он успел себе надумать, эта наиболее безобидна. Потом до него начинает доходить.
Куон обнимает её так сильно, что она пищит от неожиданности, целует, как сумасшедший, в щеку, в висок, в губы, подхватывает на руки без видимого труда, кружит по комнате.
– Ты не сердишься? – тихо спрашивает Кёко, как будто по его реакции может быть что-то непонятно.
– Сейчас начну, – обещает он. – Моя жена ждет моего ребенка. Почему я должен сердиться? Я люблю тебя. Я так тебя люблю. Вас обоих.
***
Микки спокойно спит в детской, уже целых полчаса, словно почувствовав, что родителям нужно немного времени наедине друг с другом.
– С Днем Валентина! Кофейный крем-мусс.
Подарок, как она сама говорит, приготовленный на скорую руку, Кёко презентует прямо на кухне. Торжественно, но предусмотрительно очень тихо.
Кофейный – это хорошо, это очень хорошо. Немного бодрости не помешает, а нарушить их сон сейчас ничто не способно, оба могут легко отключиться, добравшись до любой относительно ровной поверхности.
– Не нужно было… – Куон втягивает в себя приятный горький аромат кофе с ноткой пряностей.
– Нужно! – уверенно заявляет Кёко. Круги под глазами, непреходящая усталость. Несмотря на всю помощь и проверенную надежную няню. Из зеркала на него смотрит такой же зомби. Куон раньше думал, что нельзя любить сильнее. И чем дольше они вместе, тем сильнее он понимает, как однобоко он думал раньше. Дело не в «сильнее», «слабее», «меньше», «больше». Чувства не меряются такими категориями, а жизнь сложна и многообразна. Нельзя пройти её в радужном или черном свете, ничего не теряя, ничем не рискуя или ничего не приобретая. Бывают светлые безоблачные дни, бывают проблемы и разногласия. Всё меняется, меняются и они, вместе. – Я же по-прежнему люблю тебя, значит нужно, – продолжает Кёко.
И она права.
Это давно стало приятной традицией. И пусть всё у них не как у людей. В его окружении она единственная, кто никогда не подарит ему домашний шоколад на день всех влюбленных, и он же единственный среди её многочисленных друзей, коллег и знакомых, для кого Кёко никогда его не приготовит.
И оба при этом абсолютно счастливы.
Десерт пряно горчит на языке, но как и всегда, когда он пробует её подарок на четырнадцатое февраля, насыщенный нежный вкус кажется ему невыносимо сладким.
Канаэ/Хио. «Дружеский?»
– Дружеский? – с сомнением тянет Канаэ. С обедом они не торопились, перерыв скоро заканчивается и нужно бы возвращаться на съёмочную площадку, когда звучит эта, похоже неожиданная для неё, просьба-напоминание.
– Конечно! – поддакивает Уэсуги.
Он надеялся бы на другое, если бы не был реалистом, но пусть так, всё равно Хио знает, что он единственный, кто получит от неё подобный презент и в этом году.
Их пути пересекаются с завидной регулярностью. Уэсуги не стесняется рассказывать Котонами о проектах, куда его приглашают или куда он сам пробует пройти кастинг, не стесняется и рекомендовать свою подругу режиссёрам и продюсерам. Иногда к его мнению прислушиваются. Как ни странно, Котонами отвечает ему взаимностью в этом плане, из-за искреннего уважения и признания способностей, как она сама говорит. В сериал, где они сейчас снимаются, Канаэ как раз пришла первой.
– Что-то я сомневаюсь, что тебе настолько понравился мой шоколад в прошлом году. Как-никак это был мой первый опыт.
И это всё, что её беспокоит? Ничего, на такой аргумент у Хио найдутся веские доводы.
– Тем более, я чувствую за тебя ответственность. Как друг. Это моя задача, чтобы ты научилась готовить. Хотя бы какое-то блюдо.
– Зачем мне это? Я актриса и не собираюсь становиться домохозяйкой, – возмущённо фыркает Канаэ, но всерьёз не злится. Ему Котонами многое прощает и позволяет, пусть и на правах друга.
– Зато, когда в следующий раз тебе придется стоять у плиты на съёмках, скажешь мне спасибо.
Канаэ замолкает, обдумывает эту мысль и смотрит на него заинтересованно:
– Ты поразительный. Хорошо, я попробую, но на многое не надейся. В прошлый раз мне здорово помогли.
Надеяться, в том числе на многое, запретить Хио никто не может, даже она.
А шоколад у Канаэ получается ничуть не хуже, чем в прошлом году.
***
Неизбежное случается, такое уж его свойство. А Котонами Канаэ встречается с этим актеришкой. Не Цуруга, конечно, и в топы пока не попадает, но задатки имеются, надо признать. Да и преимущество в росте и возрасте, естественно, за ним. Или не встречаются? Официально же не объявляли, но им и не положено. Будут скрываться до последнего. Но слухи уже ходят, а спросить напрямую саму Котонами не получается: они не видятся до кануна Валентинова дня, когда соскучившийся дедушка окончательно достает внука требованием привести к нему обожаемую Кану-чан, по которой он соскучился.
Соглашается Котонами легко и говорит, что сама давно планировала навестить Котецу-сана и даже, может быть, напроситься на новые занятия. Ей нужно восстановить прежнюю форму, впереди очередная историческая дорама с налетом мистики, и режиссер в восторге от её навыков владения катаной.
Но при встрече сама актриса довольной не кажется, хотя приветствует его вполне доброжелательно. О причине догадаться не сложно.
– Почему не в настроении? Четырнадцатое февраля?
– Да, – кривится Котонами. Даже то, что она начала встречаться с этим болваном, не меняет отношения актрисы ко дню всех влюбленных. Знать бы ещё, хорошо это или плохо.
– Собираешься делать шоколад для своего бойфренда? – интересуется Хио.
– И тебе уже рассказали? – Канаэ удивляется, но не сильно. – Нет уж, не собираюсь. Он раскритиковал даже мои онигири.
Хио поднимает брови, этот болван очень зря так поступил. Канаэ редко сподобляется даже на такие проявления симпатии, как собственноручная готовка. Так что у дылды были все шансы. Вот именно, что были, такого глумления над её кулинарным талантом и по совместительству над ней самой гордая Котонами не простит. Как можно быть таким идиотом, чтобы этого не понимать?
– Если хочешь, можешь потренироваться на мне и с онигири, и с прочим, – великодушно разрешает Уэсуги, ни одной черточкой на лице не показывая, что преследует собственные цели. – Я не буду слишком придираться. И шоколад, у тебя прекрасно получается, уж поверь мне. Так что я жду.
– Дружеский? – улыбается Канаэ, наконец-то её аура «я ненавижу этот день и этот мир» развеивается под солнечным светом. Ради этого Хио согласен даже на «дружеский», пока согласен.
Четырнадцатого февраля занятий со стариком у них по плану нет, но Канаэ обещает завезти его подарок на съемки в обеденный перерыв. Но вот тот уже подходит к концу, а Котонами задерживается и даже не отвечает.
Когда Хио, так ничего и не дождавшись, выходит на улицу, он догадывается, что именно произошло.
Смотрятся вместе они не так уж и плохо, но вот громкость им в общественном месте стоило бы поуменьшить. На него никакого внимания парочка не обращает, занятая перебранкой.
– Какого хрена ты даришь шоколад этому пацану? – вопит «дылда».
– Он мой друг, – не остается в долгу Котонами. – А какого ты идешь со мной, я же просила только подвезти меня и подождать в машине.
– И сколько у тебя ещё таких друзей?
Последний злобный выкрик прерывается пощечиной. «Актёришка» тяжело дышит, глаза его наливаются кровью.
– Канаэ! – громко окрикивает Уэсуги, решившись вмешаться.
«Дылда» переводит взгляд на подошедшего Хио, потом снова на Канаэ, но вроде бы приходит в себя.
– Променять меня на этого?.. – «актёришка» сплевывает на землю, разворачивается и гордо уходит. Туда ему и дорога.
– Прости, это всё из-за меня, – извиняется Хио, никакой вины на самом деле за собой не чувствуя.
– Нет, это ты прости за это зрелище, – Канаэ бросает на «уходящего в закат» бойфренда короткий взгляд, но никакой любви или сожаления в нем не чувствуется ни на грамм. – И к лучшему. Это была плохая идея с самого начала. Прости, я задержалась. Ты не опоздаешь?
– Нет, нормально, еще успеваю, – небрежно отмахивается Хио. – И где же мой подарок?
На съемки после перерыва он естественно опаздывает, получает выговор перед всей группой, но это не в силах перебить его прекрасное настроение.
А шоколад вкусный, с каждым годом умение Канаэ возрастает. Как её талант и известность.
***
За это лето и осень Хио вымахивает на двадцать с лишним сантиметров двумя скачками. Когда приходится переснимать последние несколько серий дорамы с его участием оператору приходится использовать различные ухищрения, чтобы скрыть появившуюся разницу в росте или и вовсе отменять некоторые сцены. И если бы только это. Ломается голос, тело словно чужое, приходится привыкать и перестраиваться. Помогает дед и единоборства, в которых всё чётко, есть цель и тебе нужно просто терпеливо идти к ней маленькими шагами. В жизни это тоже зачастую срабатывает.
На детские роли его уже не берут, зато предлагают другие. Юного самурая, хулигана-школьника, главного героя в молодости. Новые возможности, новый вызов мастерству – это всегда классно.
И теперь он больше не смотрит на всех снизу вверх, что особенно приятно.
С Канаэ, снова отправившейся на съемки в США, они не видятся лично уже полгода с лишним.
В кафе, где они договариваются встретиться, народу немного. До праздника и наплыва посетителей ещё два дня. Канаэ он сразу замечает и узнает, несмотря на маскировку: волосы, убранные в хвост, отсутствие макияжа и медицинскую маску. На его взгляд, различия с её обычным видом не так существенны, чтобы не узнать её при желании, но раз рядом со столиком не собралась толпа восторженных поклонников, то с другими пока работает. Последняя дорама, где Котонами снялась еще до отъезда и сыграла одну из ведущих ролей, стала чересчур успешной, а это, как известно, идет на пользу карьере, но во вред личной жизни.
– Канаэ, привет! – тихо приветствует он, подойдя поближе.
– Простите, вы обознались, – максимально недружелюбно отвечает Котонами. Общение с поклонниками до сих пор не самая сильная её сторона.
– Эй, это же я. Не узнала.
– Хио-кун? – судя по искреннему ужасу в голосе Канаэ и удивленному взгляду, которым она медленно проходится по нему с головы до ног, действительно не узнала. – Это правда ты? Ты писал, что сильно подрос, но вживую это совсем по-другому. И как тут тебя узнать?
– Тебя тоже не сразу узнаешь. Классный прикид, – издевается Хио, усаживаясь за столик.
– Прости за такой вид, – актриса, оглядевшись по сторонам, стягивает с лица маску. – Никак не привыкну, что не могу спокойно выйти на улицу.
– Бремя славы, привыкай.
– Не думала, что это будет так… обременительно.
– Наши ожидания не всегда исполняются, – пожимает плечами Уэсуги, поддерживая тему. – Я тоже думал, что актрисы постарше перестанут со мной сюсюкаться и наконец-то оставят меня в покое.
– И? – искренне интересуется Котонами.
– Теперь они со мной заигрывают, – со смертельным ужасом признаётся Хио.
Канаэ хрюкает от неожиданности:
– Прости, но я их понимаю, если честно. Ты так вырос и возмужал.
– Я же рассказывал тебе, как мне было хреново поначалу.
– Я помню, – на лице Канаэ искреннее сочувствие, она накрывает его руку своей, – и рада, что у тебя всё пришло в норму.
Хио сжимает её руку в ответ, теперь его ладонь заметно больше. Со стороны их, наверное, можно принять за влюбленную парочку. Котонами как-то странно смотрит на их сомкнутые руки.
– Двенадцатое февраля, – напоминает Хио. – Опять Валентинов день наступает.
– О, да! – с облегчением подхватывает Канаэ. – Хорошо, что я не парень, а то как представлю, сколько вредной еды мне бы надарили, а потом ещё пришлось бы отдариваться в белый день. А так я просто не буду ничего никому дарить, как обычно.
– А как же я? – тихо спрашивает Хио.
– Ты же исключение, единственное. Ну что, в этом году как всегда, дружеский? – на последнем слове голос Котонами почему-то срывается.
– Нет, не дружеский, – отвечает Хио абсолютно серьезно, смотря ей в глаза. Время шуток прошло.
И когда, вместо взрыва возмущения и негодования, щеки Канаэ окрашиваются лёгким румянцем, так ей не свойственным, Хио понимает, что это первая маленькая победа на пути к заветной мечте.
Всё у них не как у людей, или наоборот, точно так же. Канаэ не умеет и не любит готовить, но каждый год делает для него домашний шоколад, Хио не любит сладкое, но каждое четырнадцатое февраля с радостью его ест.
И оба при этом абсолютно счастливы.
И как специалист в этом вопросе он подтверждает: «не дружеский» шоколад на вкус гораздо лучше.
Джулия/Куу. «Идеальный?»
юмор, стёб?
– Куу, разве в Японии не отмечают день святого Валентина? – Диана, молоденькая брюнетка с темными живыми глазами и шилом в заднице, вбрасывает новую тему с завидной непринужденностью. Здесь это нормально. И когда он немного привыкает, эта простота и естественность начинают ему нравиться. Как и свобода быть собой и делать что угодно, не оглядываясь на объективы фотокамер. Съемки сегодня прошли успешно, и актеры расслабляются перед наметившимися выходными в небольшом итальянском ресторанчике недалеко от студии.
– Отмечают, но немного по-другому, – голос Хизури становится мечтательным. – На четырнадцатое февраля девушки дарят шоколад своим молодым людям, коллегам, родственникам. Все магазины завалены различными вкусняшками. А самым дорогим и любимым стараются приготовить домашний шоколад, собственноручно, вложив в готовку всю свою страсть. Эх, сладкое время.
– Эй, несправедливо, почему это поздравляют только парней, а как же девушки? – сразу же оскорбляется мнимым неравноправием, воинствующая феминистка, наседая на него со своими претензиями.
– Не переживай, – спешит успокоить её Куу и на всякий случай отодвигает от Дианы тарелку с пиццей, в лице новой коллеги он нашел сестру по привычке закусывать стресс, но надеется, что закусывать она собирается не его едой. – Для девушек существует отдельный праздник – белый день. Отмечается через месяц, и тогда уже мужчины дарят ответные подарки и, как правило, более дорогие.
Джулия, сидящая напротив него и внимательно слушающая рассказ, неожиданно фыркает.
– Что такое? – сразу же оживляется Диана и переключается на новую жертву. – Ты тоже была в Японии?
– Была, но недолго, – соглашается Джулия. – Я не поэтому. Эта традиция мне напомнила рассказы матери о России, там тоже отмечают похожие праздники ранней весной. Поздравляли сначала мальчиков, потом девочек. Нет, подробнее я не расскажу, – сразу поясняет она заинтересовавшейся Диане, – сама не помню. Сколько ты думаешь, мне было лет, когда мы переехали. Расспрошу потом родственников, если тебе так интересно.
– Вот, сначала интригуешь, а потом «я не помню». Так, мы отклонились от основного и главного вопроса. Кто как собирается праздновать и с кем? Почему никто не признается?
– Диана, успокойся уже, дай поесть, – стонет Майк, невзначай привлекая к себе внимание, потому что дальше третируют уже его насчет отношений с новой девушкой, о которой он имел глупость недавно рассказать.
День мальчиков и праздник девочек в Японии тоже отмечают, но Куу благоразумно помалкивает, радуясь, что к нему пока не пристают, торопливо доедает пиццу, подумывает о добавке и искоса наблюдает за Джулией, которая со скучающим видом выбирает вилкой овощи из салата. Даже так с небрежно собранными в хвост волосами, без макияжа, в майке и джинсах она сильно выделяется среди прочих новичков. Не может не выделяться, уже известная модель, несмотря на юный возраст. Хотя это же Голливуд, здесь красавицы на каждом шагу, но не такие. Таких, как она, Хизури ещё не встречал.
Знакомятся они забавно, точнее впервые обращают внимание друг на друга. Джулия в кино ещё новичок, не сравнить с карьерой в модельном бизнесе, но снисхождения к себе не требует, даже напротив просит режиссера относиться к ней со всей строгостью и указывать на все промахи и недочёты. Куу пристает к признанному мэтру с тем же самым. Кончается это тем, что потерявший терпение режиссер отправляет их вдвоем поработать над сценарием и отчитаться перед ним позднее. Эти вечера выходят продуктивными. Джулии удается вдоволь посмеяться над его несовершенным знанием языка, Куу – над её попытками актерской игры. Но им обоим проведенное вместе время помогает сдвинуться с мертвой точки и завязать дружеские отношения, а Джулия, поначалу державшаяся несколько отстраненно, с легкостью вливается в их дружный коллектив.
Красивая, спокойная, всегда милая и сдержанная – идеальная девушка, словно сошедшая со страниц модного журнала. А он-то думал, что в реальной жизни таких не бывает.
На четырнадцатое февраля ему дарят валентинки и подарки, немного, если вспомнить удачные годы в Токио на пике карьеры, но сравнивать глупо, число его знакомых здесь не так велико. Зато среди добычи в основном сладости, и не только потому, что новые приятельницы и коллеги оказываются внимательны к его слабости, здесь тоже так принято. Правда шоколада не так много, в основном забавная красная и белая карамель в забавных коробках-сердечках. Хизури, радуясь поступившей вовремя информации от Дианы, тоже отдаривается ослепительной улыбкой и небольшими подарками, никого особо не выделяя.
К середине дня поток стихает, не дарит ему подарок только один человек, единственная девушка, от которого Куу этого по-настоящему ждал и надеялся.
– У тебя есть планы на сегодняшний вечер? – спрашивает его Джулия, которой он вручает подарок, упакованный точно так же, как и все остальные. То что внутри, помимо сладостей из ближайшего кондитерского магазина, где он постоянный посетитель, прячется золотая брошка-бабочка, отделанная перламутром, ничего не значит, абсолютно ничего.
Планы? Какие планы? Часть их тусовки (меньшая) собирается на вечеринку по случаю Дня святого Валентина, часть собирается провести вечер со своими половинками. Он пока в раздумьях, присоединиться ли ко первым или просто лечь спать пораньше. И в немалой степени его выбор зависит от девушки, стоящей сейчас перед ним.
– Нет, пока никаких. Ты собираешься на вечеринку?
– Нет, – качает головой Джулия, по-прежнему смотря на него с легкой улыбкой и словно чего-то ожидая.
– Тогда, – решается Куу, – я думал поработать над сценарием. Не хочешь составить компанию?
– Конечно, – сразу же соглашается Джулия, с облегчением, как ему кажется. – Может быть, у меня?
***
Сценарий с собой Куу не берёт, он надеется, что у них найдутся занятия поинтересней в такой праздник. В крайнем случае, Джулия всегда может одолжить ему свой экземпляр. Зато он покупает букет красных роз, и ровно в восемь стоит у входа в маленькую квартирку на третьем этаже.
Джулия открывает почти сразу, не заставляя его долго страдать под дверью.
– Ммм, спасибо, – девушка ловко забирает букет из его безвольных рук. – Проходи.
Но Куу так и застывает на пороге, словно окаменев. Нет против джинсов и футболок он ничего не имеет. В некоторых ситуациях и с некоторыми людьми они здорово выручают. Помогают, например, не пялиться как пятнадцатилетний озабоченный юнец на одну красавицу модель. А вот платье, это уже совсем другой разговор. То ли дизайнерское, то ли дешёвка из ближайшего супермаркета, он не настолько в этом разбирается, чтобы отличить, да и какая разница – она сама украшает любую вещь. Красное, под цвет сегодняшнего праздника и подаренных им роз.
– С Днём святого Валентина! Я так тебя и не поздравила.
Наконец-то нашелся человек, который знает, как правильно его поздравлять. Теперь Куу, прошедший наконец в маленькую гостиную, растроган едва ли не больше, чем при виде своей мечты, открывающей ему дверь в квартиру. Коробка с шоколадом приятно оттягивает руки. Вот это он понимает.
– Не волнуйся, это купленный, – неправильно понимает его молчание Джулия. – Из меня слишком плохая хозяйка, чтобы готовить домашний. Попробуй. Вдруг я выбрала что-то не то.
– Это вряд ли. Спасибо тебе!
Куу знает, что говорит, он успел заметить её основные критерии при выборе того, в чем девушка плохо разбирается. Джулия всегда берёт самое дорогое. И как правило, это срабатывает, или она просто на редкость удачлива. Он аккуратно открывает роскошную упаковку, настоящее произведение искусство, украшенную позолоченной и тёмно-фиолетовой фольгой с вычурным рисунком. Покосившись на Джулию, Куу с удивлением замечает голодный взгляд, устремлённый на содержимое коробки.
– Хочешь попробовать? Оставить тебе кусочек? – спрашивает Хизури в последний момент, делая над собой титаническое усилие.
– Нет, я на диете, – девушка качает головой. – Марко орёт, что из-за этих съемок я опять поправилась, так что даже не соблазняй меня. Я пока лучше поставлю цветы. И ешь уже, не гипнотизируй их взглядом, – фыркает Джулия, ретируясь на кухню.
«Кто бы говорил?» – думает Хизури, но участь топ-модели слишком сурова, чтобы над ней шутить.
Сегодня день сюрпризов, однозначно. В комнате всё намекает на романтическую встречу. Бутылка вина на столике, два бокала, горит пара больших прямоугольных свечей, и достаточно только выключить свет, чтобы обеспечить интимную атмосферу. И чем только он ей приглянулся? Но хотя бы уже ради этого стоило оставить на время родную страну.
Слишком взволнованный, чтобы себя контролировать, Куу моментально съедает одну конфету, не чувствуя и не разбирая тончайших оттенков вкуса. Амброзия проваливается в горло, проходит через пищевод и желудок, и где-то там наконец успокаивается. Потом ещё одна и ещё. Когда наваждение рассеивается, перед ним остаётся одна красивая упаковка, естественно пустая. Встречи Хизури с едой обычно так и заканчиваются.
Джулия не торопится возвращаться. За тонкой стенкой что-то гремит, кто-то ругается на незнакомом языке:
– Сhert poberi, gde eta vaza?
– Джулия? Всё в порядке?
– Да! – раздается донельзя взволнованное. – Сиди, я сейчас! Не заходи сюда!
– А у тебя случайно нет... – предупреждение Джулии опаздывает – Куу уже застывает в дверях, – …штопора, – по инерции заканчивает он, от увиденного едва не забывая, зачем пришел.
Сюрпризы продолжаются. На кухню словно залетело торнадо и надолго тут задержалось. Всё перевернуто вверх дном. Пол, потолок, стены, шкафчики, даже салатовые шторы в каких-то коричневых брызгах. На кухонном столе, на барной стойке, в раковине, на плите грязная посуда со следами таинственной субстанции того же цвета. Что здесь произошло? Куу никогда не видел в этой квартире такого беспорядка.
И в довершение всего, посреди этого развала вместо милой, всегда сдержанной красавицы стоит настоящая фурия, принесенная этой бурей.
– Я же сказала тебе не заходить! – в непривычно высоком голосе Джулии звенит металл. – Неужели это так сложно было сделать? – девушка делает шаг вперед, наступая на него. Куу тихонько пятится, ничего не понимая. – Просто послушаться меня! Ты всё испортил! – Джулия неожиданно всхлипывает. – Всё должно было пройти идеально! Я даже успела найти этот chertov шоколад, и это сегодня, когда всё приличное уже раскупили.
О чём она говорит? Что происходит? Никогда раньше она не повышала голос, не злилась, не плакала.
– Уходи! Не хочу тебя видеть!
Куда он должен уйти? Почему? И как он оставит её в таком состоянии? Куу очень аккуратно и тихо подходит к отвернувшейся девушке, обнимает её со спины, прижимает к себе. Джулия пытается вырваться, но сразу же затихает.
– Прости меня. Я непонятливый идиот и не должен был сюда заходить, раз ты просила. Хочешь, сделаем вид, что я ничего не видел? Пойдём в комнату, выпьем вина.
Джулия обиженно фыркает, но молчит и ведёт пока себя спокойно. Куу теперь стоит совсем рядом со столом и посудой с тем самым таинственным содержимым. Он тихонько отколупывает один кусочек со стенки кастрюли и, недолго думая, отправляет его в рот.
– Шоколад? Ты пыталась приготовить шоколад! – радостно озвучивает своё открытие Куу и чувствует, как тело, прижатое к нему свободной рукой, ощутимо напрягается
– Поздравляю, Шерлок Холмс.
– Но почему ты?..
– Что почему? Потому что у меня ничего не получилось. Потому что это тихий ужас. Откуда я знала, что это так сложно? Это ты всё виноват со своим «ах, готовят сами», «ах, домашний шоколад», – мечтательным голоском верещит Джулия и резко заканчивает строго и властно: – Нормальные мужчины принимают то, что дают, и не требуют невозможного.
– Но я же ничего не требовал… – жалобно начинает Куу, но высказать свое мнение ему не дают.
– А кто рассказывал о славных традициях своей родины с вожделением в голосе?
Да, был грешен. Он, он рассказывал, он скучал по дому, но даже и не мог подумать, что кто-то воспримет его рассказ, как руководство к действию.
– Спасибо! – Куу пылко целует Джулию в макушку и крепче прижимает к себе, весь в расстроенных чувствах. Девушка тихо вздыхает.
– Отпусти уже меня, gore ty moyo.
– А где то, что осталось от твоих попыток? – неожиданно спрашивает Куу, послушно выпуская из рук своё вредное сокровище.
– Зачем тебе? – спрашивает Джулия, безропотно доставая из холодильника здоровенную миску с неровными кусками шоколада, местами потрескавшегося и кое-где покрывшегося белыми пятнами.
Ответ она быстро получает, Куу сразу же вцепляется в миску, отбирает её, пристраивается на стуле у барной стойки и начинает поглощать шоколад с неприличной скоростью.
– Съедобно, – комментирует после первого куска. – Даже вкусно, – после пятого. – И зачем ты на себя наговаривала? – после половины миски.
Джулия смотрит на него как на восьмое чудо света. Теперь тугодум Куу начинает понимать странные придирки режиссёра, который абсолютно серьёзно заявлял Джулии, что когда она сможет играть на площадке так же, как в жизни, то она станет превосходной актрисой. Темпераментная, капризная, взбалмошная, неискренняя. Любимая, несмотря ни на что.
***
На утренние съёмки Куу почти опаздывает, поэтому и несётся по павильону едва ли не бегом, огибая коллег и обслуживающий персонал. Но не успевает он дойти до площадки, как слышит даже не разговор на повышенных тонах, а какие-то истошные визги. У женской гримёрной столпилось небольшое скопление народа: актрис, гримерш и стилистов. Все стоят на месте, тихо перешептываются, но ничего больше не делают, только с интересом смотрят на дверь, которая вдруг резко открывается и выпускает какую-то растрёпанную девушку, всю в слезах, убежавшую по коридору в сторону туалета.
Диана, которую он замечает среди остальных, отличается выражением крайнего удивления на лице (чем ещё можно объяснить на редкость выпученные глаза), а ещё ботинком только на одной ноге, вторая красуется в одном носке, розовеньком в цветочек.
– Привет! Что у вас тут происходит? – спрашивает Куу, наметив себе жертву для утоления любопытства.
– Джулия у нас происходит, – отвечает Диана, даже не здороваясь. – Вилма взяла её плойку, не спросив разрешения.
– Но она же сама предлагала раньше, – искренне удивляется Куу. – Я же не путаю?
– Нет, мы ей тоже самое говорили. Может, Джулию бешеный койот покусал? И выходить она теперь не собирается…
– Что здесь происходит? – недовольный голос режиссёра предшествует появлению его же самого во плоти. – Почему простаивает площадка? Где все и когда мы уже начнём работать?
Актеры переглядываются, Диана повторяет историю. Но вместо того чтобы что-то делать, идти сделать внушение своей актрисе, например, режиссер только хлопает Куу по плечу:
– Понятно. Значит, уже встречаетесь? А я так надеялся, что до окончания проекта она не сорвётся. Джулии никогда ещё никто не нравился так сильно, чтобы так долго сдерживаться. Удачи парень. И, будь другом, иди уже успокой свою девушку, а то мы сегодня так и не начнём.
– Перерыв на полчаса, – командует режиссёр, двинувшись обратно по направлению к операторской. – И готовимся пока снимать следующую сцену.
Впервые после приезда в США Хизури ощущает такое полное внимание публики. Все пристально следят за ним, как за укротителем, идущим в клетку с тигром, или как за жертвенной овцой, призванной задобрить злое божество. Куу улыбается, открывает дверь и заходит в гримёрку, удачно увернувшись от плойки, пущенной в его голову.
Возможно, это будет сложнее, чем ему казалось раньше. Но он не привык пасовать перед трудностями.
***
Он иногда подозревает, что немалую роль в том, что Джулия согласилась с ним встречаться, а после (долгих мытарств, недоразумений и скандалов) и выйти за него только потому, что он единственный, кому нравится её стряпня и кто может выносить её своенравный характер. Но даже если и так, это абсолютно не важно, пока они любимы и счастливы вместе.
И да, годы идут, но до сих пор любой её кулинарный изыск кажется ему невероятно вкусным. Идеальным, как и она сама.
Могами Саена/Мисонои Кадзуси. «Настоящий?»
драма, ангст!!!
– Могами-кун, поздравляем в двенадцать, когда Тодоу-кун вернётся со встречи! – командует Ямагучи-сан, проходя мимо её рабочего стола.
– Хорошо, – только и успевает вставить Могами-сан.
На работе они скидывались на подарки коллегам-мужчинам. Саена не видела в этом особого смысла раньше, не видит и сейчас. Но это очень удобно, с этим она согласна, всё приличия соблюдены и не нужно пытаться придумать что-то самой, ни рисковать прослыть высокомерной гордячкой, как на прошлой работе. Сама Саена не уверена, что сможет естественно вписаться в праздничную атмосферу, а вот Ямагучи-сан не стесняется поздравлять даже Катагири-сенсея.
Но никто не знает одну страшную тайну. Впервые за многие годы безразличие Могами-сан к этому празднику нарушено. В столе ящика лежит то, что до сих пор вызывает у неё сомнение, растерянность и смешанные чувства. Саена не знает, что делать. Зачем она вообще зашла тогда в тот магазин? Зачем повелась на назойливую рекламу? Почему это показалось таким естественным тогда, в тот момент помрачнения рассудка, и почему чем ближе заветная дата, тем сильнее мандраж?
«Натуральный изысканный шоколадный десерт из тщательно взбитых хоккадийских сливок, какао, элитных европейских алкогольных напитков».
Цена кусается, выкладывать бешеные деньги за набор из нескольких плиток – это же так глупо. Но ей впервые хочется подарить кому-то шоколад. И впервые ей есть кому его дарить. Впервые… Может быть, поэтому это так пугает? Саена не любит и боится всего нового. Но так же будет правильно, да? Или нет? Мисонои-сан же не обидится, если она не подарит ему этот шоколад? Или обидится? Или обидится, если подарит? Он ведь никогда не говорил о своих чувствах, вдруг она сама напридумывала невесть что и всё неправильно поняла. Вдруг ему будет неприятно?
– Могами-сан, вы идёте? Поздравления! – тихо напоминает новая сотрудница конторы, выглядывая из-за стопки дел за соседним столом. Окружающим нет дела до её переживаний, и это прекрасно.
– Да, сейчас, – сразу же отзывается Могами, хлопает себя по щекам и выходит со всеми в коридор.
«У нама-шоколада особая тающая текстура и уникальный мягкий вкус, он является олицетворением нежности и любви».
В их любимом кафе сегодня не протолкнуться, хорошо, что он позаботился прийти пораньше и занять столик, ожидая чего-то подобного. Всюду сердечки и ленточки, специальное праздничное меню, много парочек, улыбок и счастливых лиц.
Саена влетает в кафе и неуверенно оглядывается по сторонам. Сразу возникает подозрение, кому из них сильнее нужны очки, тем более что свои он носит скорее не затем, чтобы компенсировать незначительную близорукость, а чтобы придать себе безобидный вид.
– Сае-чан!
На его голос она сразу реагирует, оставляет панику и радостно подходит к столику. Пока Саена снимает и вешает пальто, устраивается за столом и утыкается носом в меню, зависнув на первой же странице, где во всей красочности и цветном варианте представлено меню для влюблённых, Мисонои внимательно наблюдает за ней.
– Эта складочка. Ты опять думаешь о какой-нибудь ерунде.
– Нет, я… – Саена трогает лоб и замолкает, только отрицательно качает головой, по-прежнему избегая смотреть на него прямо.
– Что-то случилось? На работе всё хорошо?
– Да, всё спокойно, мы сегодня… – тут Могами снова замолкает и почему-то начинает розоветь.
– Сае-чан, ты в порядке? – он уже на самом деле начинает волноваться.
Саена кивает, потом тянется к своим вещам, достает что-то, всё это не переставая упрямо смотреть в сторону, краснеть и бледнеть попеременно и, наконец, на вытянутых руках протягивает ему пакет. Красивый. Подарочный.
– Так вот в чём дело? – улыбается Мисонои, принимая его. – И зачем так нервничать? Ты меня напугала.
Теперь Саена краем глаза на него посматривает, настороженным зверьком, готовым задать стрекоча в любой момент, но его улыбка, кажется, обнадеживает женщину.
– С Днём святого Валентина, – с трудом выговаривает она, снова краснея.
– Ой, да не стоило беспокоиться, – Мисонои пытается успокоить Саену, но тут же по её изменившемуся лицу понимает, что выбрал неправильные слова. Каждый шаг словно по минному полю. Ему не привыкать. – Но мне так приятно, спасибо тебе, Сае-чан! Получить от тебя шоколад на четырнадцатое февраля – я не мог даже мечтать о таком.
Бросив взгляд в подарочный пакет, теперь уже Мисонои застывает на пару секунд и удивлённо поднимает брови: эту марку он знает, как и её стоимость.
– Вау, настоящий? Ты меня балуешь.
– Это обычный подарок, ничего такого, – уже увереннее лепечет в ответ Саена, робко поднимая на него свои выразительные лучистые глаза.
«Такой шоколад покупается лишь для любимых мужчин. Японцы, получившие его в подарок, просто счастливы».
– Что-то случилось? – голос заказчика звучит недовольно, неожиданностей он не любит. – Ты же должен был отчитаться только в конце недели. Удалось что-то выяснить? – а вот за свежие новости заказчик готов простить и беспокойство. Плохо, что порадовать его пока нечем.
– Нет, ничего нового. Звоню как раз поэтому. Я хотел бы отказаться от текущей работы. Бесполезно. Прогресс отсутствует. О работе она не говорит, только на общие темы, никаких деталей, никакой информации о делах, даже в том, что она занимается тем самым, интересующим нас, у меня нет уверенности, – речь «Мисонои» звучит четко, но невыразительно. Имен они, понятное дело, не называют, но собеседники и без этого прекрасно друг друга понимают. – Мне удалось попасть к ней домой, но материалы с собой она не носит. Попасть в их офис будет затруднительно, тем более вы сами решительно не хотите шума и огласки. Так что не вижу смысла в дальнейшей трате своего времени и ваших денег. Вы же говорили, что у вас был свой человек в их конторе. Почему бы вам не обратиться к нему?
– Она не работает над этим делом. И не собирается нам больше помогать. Увольняться надумала. И вообще контакт так себе, старая кошелка, всегда себе на уме. Минимум информации, максимум денег, – в голосе заказчика снова прорезались искренние сильные чувства, видно немало ему посадила эта неведомая женщина.
– Это всё равно обойдется вам дешевле, чем мои услуги, – зная жадность заказчика стоит попробовать надавить на это, может и сработать.
– Мы бы с радостью, но я же говорю, что контакт отработан. Сдала нам коллегу, забрала деньги, пожелала удачи и умыла руки.
– Так информация о распределении дел поступила от вашего ненадёжного источника? И можно ли в таком случае на неё вообще полагаться?
– А больше не на что. Эта стерва клялась остатком на своём банковском счёте и умершей матерью, что к делу обязательно привлекут твою «клиентку». Так что не смей всё бросать на полпути. И продолжай в том же духе, – из телефона раздается противный смешок. – Ты уже подобрался ближе всех. Двадцать семь лет, одинокая. Ты же знаешь, что делать, не маленький. И не к таким клиентам подбирал ключик. Если бы у нас были другие возможности, тебя бы не привлекали.
Он знает. И долго ещё сидит, развалившись на старом диване, закинув голову к потолку и испытывая тошнотворное послевкусие после этого разговора. Он же попытался? Он же сделал всё, что мог?
Чужой телефон, чужая квартира, чужое имя. Будет ли когда-нибудь что-то настоящее в его жизни?
У любого человека есть свой предел, и ему отчего-то кажется, что он очень близок к тому, чтобы пересечь свой.
Одно дело предложить денег и договориться полюбовно, найти причину для шантажа и склонить к сотрудничеству, выудить нужные сведения из объекта: разговорить подвыпившего мужчину в баре или не слишком юную стажерку из юридической конторы, которой перспектива выгодного замужества или просто появление видного кавалера сразу же застилает глаза и развязывает язык.
Другое дело… такие тяжёлые случаи.
Могами-сан, Саена, Сае-чан… Он вспоминает розовеющие щеки, сбивчивую речь, когда она пыталась его поздравить. Неловкая, смущенная. Такая милая. Какой контраст с той уверенной в себе, бесстрастной женщиной, которую он увидел пару месяцев назад. Стоило только подойти поближе и заглянуть за маску...
На столе издевательски лежит шоколад, полученный сегодня в подарок. Он любит сладкое, на самом деле любит. Странная привычка, оставшаяся ещё с детства, далёкого и безоблачного. Потратив пару минут на открытие всех упаковок, он подцепляет сразу несколько долек и закидывает в рот, надеясь заесть непонятно откуда взявшуюся горечь. Но не тут-то было, дорогой фирменный шоколад, вместо того чтобы подарить облегчение и сладость, ещё больше горчит на языке и кажется таким же фальшивым, как и он сам.
_________________
Ничего не сказано, не спето. Унеслось всё волнами тумана...
|
где он там?
уф, прям милота! Захотелось, в каноне их линию чтобы развили, интереснейшая парочка 
Спасибо!