Название: The Lost
Автор: KAILY
Бета: Веда и stunka
Размер: мини (1472 слова)
Пейринг/Персонажи: Фува Шо, Шоко Аки, Могами Кёко/Цуруга Рен (фоном)
Категория: гет
Жанр: ангст, драма, романтика, POV
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание:
Я хотел умереть... Потому что потерял всякий смысл жизни.— Как умерла? — я с трудом разомкнул вдруг ставшие сухими губы.
Я не верил. Весть благополучно достигла моего слуха и даже записалась на корку. Но осознание все еще не приходило. Тормозилось. Не может быть... Этого просто не может быть!..
— Когда? — все еще лелею надежду, что это тупой розыгрыш. Я даже хочу, чтобы это было розыгрышем!
Шоко ежится, мнется и все же нехотя выдавливает из себя:
— Пару дней назад... Я боялась тебе сказать... думала... ведь ты...
— Мне жаль её, — сумел я совладать со своим непослушным голосом. Шершавым языком облизнул сухие губы. — Можешь идти...
— Шо... — женщина решилась подойти ко мне ближе, доверительно положив руку на плечо. И это меня взбешивает.
— Уйди, — хрипло прошу я. — Просто уйди... Свет софитов привычно ослепляет. Слышу, как беснуются поклонницы. Зоркий глаз выхватывает яркий плакат с признанием в любви — усмехаюсь. Наивные. Я уже давно сбился со счета всему этому. Моему камину не нужны дрова. Зачем? Если есть тонны писем, которые похожи друг на друга, как сиамские близнецы. Все они пестрят признаниями в любви, клятвами верности... Все они мокры от слез... от чужих слез.
— Встречайте мировую знаменитость! Фува Шо!
Волна неистового рева чуть не сносит меня с ног. Улыбаюсь и едва подавляю желание заткнуть уши. Я держусь. Стойко, как оловянный солдатик. Скулы словно свело судорогой, а улыбка намертво приклеилась к моему лицу. Благосклонно киваю толпе, приветствую милую телеведущую и вальяжно располагаюсь в мягком лимонного цвета кресле.
Вопросы похожи один на другой. Я к ним готов.
— Почему ваш новый альбом называется именно «The Lost»? — вкрадчиво вопрошает меня телеведущая.
Усмехаюсь, как можно дружелюбней. История давно готова.
— Видите ли, — настраиваюсь на мечтательный тон. Чуткое ухо улавливает восхищенные вздохи. — У меня долгое время был перерыв в творчестве...
Ведущая подалась вся навстречу, а в голубых глазах так и читалось желание всё узнать.
— Я искал себя... Прежние мотивы казались мне слишком наивными, даже несколько бессмысленными.
— Но... — пытается вставить свою лесть ведущая.
Жестом останавливаю её, даже не дав начать. Мне противна ложь. Я не выношу теперь фальши. Я презираю поклонение. А раньше — это был смысл моего существования. Цель всей жизни. Вершина, которую я так чаял достичь. Я достиг, но потерял все, что делало меня счастливым...
Ни одному папарацци не догадаться об истинной причине моего долгого, почти пятилетнего молчания. И такого названия нового альбома...
Без содрогания я не мог вспоминать её похороны. Меня, конечно, никто не звал. Я пришел сам, незваным, но предвиденным гостем. С огромным букетом лилий, украшенных какими-то многочисленными бусами, жемчугом, вроде бы... Мне хватило тогда выдержки вежливо кивнуть подавленному Такараде и другим присутствующим. Меня не просили говорить траурную речь. Но никто не помешал мне провести несколько минут возле её гроба. Такарада уважил мою молчаливую просьбу и ни один папарацци не сделал мое коленнопреклонное фото. Ни одна живая душа не видела моих слез. И лишь высокие своды какого-то храма слышали мои слова... Никто не помешал мне одним из первых возложить цветы на ее могилу и тихо удалиться на пять лет...
Огни ночного Токио медленно плывут за стеклом тонированной иномарки. Самая крутая машина, личный водитель... я переплюнул всех, даже у Цуруги не было личного водителя...
Огромный рекламный щит вовсю транслирует мой клип. Стоя на коленях, я протягивал руки к хрупкой рыжеволосой девушке. Длинные ее волосы развевались на ветру, а подол белого платья трепетал, обвивая стройные ноги. Но стоило мне коснуться ее, как она рассыпалась на миллионы лепестков...
Морщусь. И отворачиваюсь. Я воплотил в этом клипе все свои видения. Галлюцинации. Я закрываю глаза, вслушиваясь в городской шум...
Тонкая грань реальности и сна, почему-то больше похожего на бред...
Теплая вода не расслабляла. Я принял наркотики, и кайф медленно подходил ко мне. В такие моменты мне было плевать на всех и вся. Я просто хотел сдохнуть от передоза. Красиво. И трагично. Яркие и скандальные заголовки. Я видел их. Слышал заупокойные службы по своей душе. Траурные речи в память обо мне. К черту! В такие моменты я жалел, что все еще медлю с завещанием. И только потом вспоминаю, что она прекрасно умерла и без завещания! И не менее замечательно перенесла всю эту шушеру, называемую гражданской панихидой! Глаза закрыты. Я не чувствую, как машина мягко пружинит, переезжая лежачего полицейского. Для меня нет города. Нет его огней. Нет его жителей. Его домов и улиц. В салоне не горит свет. В машине темно, и я чувствую себя отлично...
Солнце. Я иду по дороге устланной опавшими лепестками цветущей сакуры. Смотрю в голубое небо моей юности. Мне шестнадцать. Я вижу ее. Кёко. Издалека она выглядит, как школьница. Длинные черные волосы, школьная форма... Янтарные глаза смотрят с нежностью. Такой я ее помнил. Но чем я ближе, тем больше она меняется. Длинные волосы становятся рыжими и превращаются в задорную стрижку. У нее решительный взгляд. Она меня ждет. Я тороплюсь, потому что надеюсь на прощение. Почти перехожу на бег, но ближе к ней не становлюсь ни на шаг... Обессиленный протягиваю к ней руки, но обнимаю только вихрь лепестков... Огромная квартира встречает меня гулкой тишиной. Пусто. Не разуваясь прохожу в гостиную. Кидаю куда-то дорогущий пиджак, иду к бару, расстегивая на ходу запонки и засучивая рукава. Взяв какую-то бутылку, откупориваю и прикладываюсь прямо с горла...
...горько. Горючая смесь обжигает горло, лавой течет по пищеводу в желудок. Горло сжал спазм, и я закашлялся. Как всегда. Не умею пить. Никогда не умел. И не буду уметь.
Тишина давит. Угнетает. Включаю телевизор на первом попавшемся канале, и готов взвыть от досады. «Тёмная луна». Её дебют. Её работа, которая её же и сгубила. Раньше бы я швырнул в плазму пульт, теперь я спокоен. Почти. Я уже излечился год назад. Стал почти нормальным. Я делаю еще глоток, без содрогания вспоминая себя самого пять лет назад...
— Шо... — прижала ладони к лицу испуганная Шоко, разглядывая погром в моей квартире.
Я же лежал на полу в позе эмбриона, и остекленевшими глазами смотрел в телевизор. Там шел сериал «Тёмная луна». Я всё слышал как сквозь подушку.
— Шо! — потормошила меня женщина. — Очнись! Шо!
Безвольно переворачиваюсь на спину, чтобы увидеть потолок и её испуганное лицо.
— Уйди, Шоко... Мне плохо... Я не хочу никого видеть.
— Шо! — не отступает женщина. — Очнись!
Едва качаю отрицательно головой. С губ у меня не сходит полубезумный оскал.
— Шо!..
Тонкая грань реальности и радужных грёз. Черты Шоко постепенно размываются и я вижу её. Кёко. У неё голубые глаза. И длинные золотистые волосы. Её тонкие пальчики гладили меня по лицу, увлекая за собой...
Делаю ещё глоток, бессмысленно глядя на экран. Кёко стояла рядом с ним у окна. Говорила о чем-то. Даже улыбалась...
— Зачем ты спасла меня? — хмуро спрашиваю замершую у самых дверей палаты Шоко. — Я хотел умереть!
— Ты должен жить!
— Зачем? — я не смотрел на женщину. — Зачем?.. Её здесь нет.
— Но это не повод! — возразила Шоко. — Жизнь на этом не заканчивается! Никогда!
— Бред, — стоял я на своем. — Это бред! Ты слышишь меня?! Бред! Она умерла! — вскочив с места, подхожу к перепуганной Шоко.
— Я позову врача... — пролепетала женщина.
— Почему?! — меня уже было не остановить. — Почему она?! — я снова сел на кровать и схватил себя за волосы. — Почему?.. Он же позволил ей умереть! Лучше бы он сам сдох!!
— Он умер, Шо, — холодно сообщила Шоко. — Сразу после её похорон. В больнице. Так что можешь быть спокоен!
Она хлопнула дверью, ушла, оставив меня одного в палате.
Финальные титры. Я даже не глянул какая серия. Какая разница?! Кажется, сегодня будет пять лет, как она умерла... Мою догадку подтверждает документальный фильм, посвященный ей. Совсем свежий.
Криво усмехаюсь. Я теперь единственный, кто может что-нибудь о ней поведать. Единственный, кто помнит её маленькой девочкой. Юной девушкой. Я — причина. Я — старт её актерской карьеры. Без меня мир никогда бы и не услышал о Могами Кёко...
Колени подгибаются. Устало сажусь на диван, с трудом закидываю ноги на журнальный столик. С привычной горечью приходит осознание, что фильм не о ней. А о них. О Кёко Могами и Куоне Хизури, больше известном как Цуруга Рен. Они умерли вместе. Несчастный случай. Банальный случай решил все. Цуруга был хорошим водителем, но ему это не помогло. Фура была слишком огромна и неповоротлива... Это всё, что поведали мне старые газеты, Интернет и этот скоропалительный фильм.
Закусываю губу. Зависть гложет меня...
Я хотел умереть... Потому что потерял всякий смысл жизни. Мне некого было добиваться. Не с кем было соперничать. Некому было завидовать. Желать зла. Не на кого было равняться... ...и обида. Обида на жизнь. Подлая, оставила меня с носом, одарив и обокрав одновременно. С горечью осознаю, что фильм бесполезен. О них говорят однобоко. Ведь никто их так и не увидел зрелыми актерами. Никто не успел порадоваться их скорой свадьбе. Никто не увидел их детей. Никто не видел их в других амплуа кроме тех, что они создали себе сами до внезапной кончины. Никто не увидел их счастливыми стариками... Никто.
Их показывают вместе. Видимо, кадр из какого-то фильма, где они сыграли влюбленных. Счастливые. Они всегда будут вместе. Смерть соединила их. И я нехотя соглашаюсь с тем, что они этого достойны. Хоть и признание далось с трудом. Пять лет я не мог смириться. Не мог поверить. Не мог простить. Я приподнимаю практически пустую бутылку.
— Ваше здоровье!
Это все, что слышат мои стены перед тем, как в комнате раздается звук бьющегося стекла...
Тапки приму любые ибо сама знаю, что слабоват фик. Большое спасибо бетам, без них текст не стал бы таким верным, как сейчас. Писалось на скорую руку в перерыве между учебой и ленью
