«Мой самый лучший враг»
От любви до ненависти один шаг, но сделать его
нужно гордо во фраке, под марш Мендельсона. ©
- Меня никогда не волновало, что обо мне думают другие. Низшие, превосходящие, далекие, близкие, разные. Меня всегда волновал только мой рейтинг и место в опросах общественного мнения на звание «Секс-символа» и «Идола современности». И больше ничего. Родственники, друзья (ха, зачем они мне) – все пустое. У меня есть любовь и восхищение моих поклонниц, зависть и ненависть моих врагов и Она – слава! Я стану первым, я уже лучший!!!
- Меня никогда не волновало, что думают обо мне другие. Это неправда, да неправда. Да волновало, очень долго, очень сильно, пока я не отрезала от себя всех. Друзей (ха!), близких, ухажеров. Все лгут, завидуют, предают. Теперь меня волнует только мой успех и моя блистательная дорога к вершине! Всё это и еще одна начинающая актриса, моя сумасшедшая наивная подруга, которую хочется защитить от всех угроз этого жестокого зачастую мира.
«Я доберусь до тебя!» - кипя от возмущения, думает про себя Канаэ, крепко обнимая расстроенную рыжеволосую девушку.
«Я до тебя еще доберусь!» - говорит наглый блондин, ухмыляющийся в лицо молодой актрисе.
«Ты ответишь мне за все!» - еле слышно шепчет певец на ушко ослепительной красавице в элегантном платье. Журналисты ничего не замечают, слишком занятые обдумыванием шокирующих новостей.
«Ты мне за все ответишь!» - по-тихому злится Котонами, слушая длинную отповедь от президента о поведении недостойном члена отдела Love Me.
Канаэ: Пресса у нас беспринципная и безотзывчивая. Точнее отзывается она охотно, но только, как правило, не на то, на что хотелось бы вынужденным героям их животрепещущих публикаций. Фотография была очень хорошей. На ней было отчетливо видно всё то, что долгое время до этого упорно скрывалось и отрицалось. Высокий молодой человек полуобнимает рыжеволосую девушку, смотря на нее с нескрываемой нежностью и заботой, а та в ответ взирает на него с неприкрытым обожанием. Аплодирую стоя! Поймали кадр однозначно, и этих двух олухов только так врасплох застали. А поднявшаяся шумиха не отдалила их друг от друга, как можно было бы ожидать, а даже сблизила в какой-то мере. После прессконференции и ответов на все очень пикантные вопросы журналистов, при встрече краснеют оба! Сама не раз наблюдала, иначе бы ни за что не поверила. Расстраивает только немного то, что Кёко о подробностях этой странной пигментации и аллергической реакции на своего семпая говорить не хочет, заставляя тем самым трудиться мое больное воображение. Ну да ладно. И все бы ничего...
В агентстве с самого утра ходит какой-то недовольный гул. Занятая размышлениями о новой постановке, я какое-то время пропускаю все мимо ушей. Но подозрительное внимание к моей персоне, особенно после переодевания в ядовито розовый комбинезон, потихоньку начинает меня как-то нервировать.
- Да нет, не она. Другая, - раздается пару раз за моей спиной. Но стоит только обернуться, чтобы испепелить обидчика взглядом, все замолкают и прячутся. Что еще за ерунда?! Кому жить надоело?! Другая? Ой-ё, что-то мне это уже не нравится! Где Кёко? Обнаруживается мое искомое в нашей родной раздевалке. Как раз напяливает наш родной костюм.
- Кёко, привет, что-то случилось?
По покрасневшим глазам подруги я поняла, что таки да, случилось. Страшное.
Ехидную морду озабоченного певца в журнале я сразу же узнаю. А прочитав еще и содержание хулительной статьи, душа моя загорается праведным светом справедливого гнева. Похоже, что это ничтожество в смазливой (и то еще сомнительно) оболочке открывает свой рот (судя по статье) только для того, чтобы изречь какую-нибудь пакость. Пару раз прошелся по отношениям Цуруги Рена и начинающей актрисы с далеко идущими выводами о мотивациях обоих. Гаденыш. Пару раз отметил недопустимость такой безнравственности в шоу-бизнесе. Кто бы говорил, вообще! И Кёко внимание уделил, скотина неблагодарная. Что? «Деревенская простушка?!!!» А сам-то ты из какой деревни, поганец? Всё! Тебе не жить!!!
Кёко держится вполне бодро и уверенно, напевая явно не со своей подачи:
- Всё хорошо. Этот бака всего лишь повторяет слухи и глупые домыслы.
- Ага, а тебе это всё нипочем? – начинаю сердиться я.
Побочным последствием той злополучной фотографии и аллергической реакции этих двоих, стали большие странности в поведении Могами. Если раньше при одном только произнесении ненавистного имени она рвалась в бой, как полковая лошадь при звуках трубы, то теперь... Не обращает внимания, игнорирует, мило улыбается, может, только слегка грустнея и спадая с лица. Президент хвалит, постоянно отмечая успехи Кёко, в частности в отделе Love Me. Даже как-то заговаривал о том, чтобы перевести ее на полноценное актерское отделение. У, не могу. Эта курица отказалась. Сказала, что не хочет с нами расставаться. Мы с Амамией покрутили у виска и смирились. Такарада ушел, но довольный такой, не иначе другую гадость замышлять. Нет, если все эти изменения, сделавшие из нормального адекватного человека непонятную, постоянно довольную жизнью и своим семпаем субстанцию – последствия «любви», то я не хочу. Ни за что! Лучше до конца своей жизни буду носить эту убожескую форму, чем также потерять последний ум и достоинство.
- Канаэ, не бери это в голову? Ничего страшного, желтая пресса – неизбежный бич всех артистов. А обижаться на дураков и неудачников – себе дороже, - говорит мне рыжеволосая красавица, еще и меня пытаясь успокоить.
Она так расцвела в последнее время, как он только посмел с ней так обходиться. Куда только Рен смотрит? Куда-куда? Последнее время только на нее и смотрит, и выглядит при этом не меньшим идиотом. Надежды на него никакой. Нет, любовь – это зло!
И обнимая свою наивную, глупую и такую счастливую подругу, я отчетливо понимаю, что никому и никогда не дам ее в обиду. «Шо, я доберусь до тебя!» - кипя от возмущения, даю я себе твердое и нерушимое обещание.
- Что это? – презрительно цедит он сквозь зубы, неохотно принимая небольшой, но увесистый пакет.
- Истории, всего лишь несколько занимательных историй! Тебе понравится!
- Что-то сомневаюсь!
«Правильно делаешь, приподнятая завеса над своими мелкими и не такими уж грешками понравится тебе вряд ли. Удивительно, какими связями можно обзавестись в шоу-бизнесе. А если еще и подключить к добыче информации доверчивую подругу».
Лицо Шо вытягивается в изумлении, по мере знакомства с содержанием папочки. На чем сейчас остановился его взгляд? Тайна имени, детские привычки, позорные первые выступления на исторической родине, брошенные родители, истории поновее: одна некрасивая сцена с фанаткой, которую вовремя замяли; истинная причина сорванного концерта месячной давности (ай-яй-яй, алкоголь-то тебе еще не слишком по возрасту, тем более в таком количестве, и никакие фотографии обнимающейся пары Кёко-Рен оправданием тебе послужить не могут) и это только вершина айсберга. Право слово, могу собой гордиться!
Теперь его взгляд становится совсем не безразличным и презрительным. Злиться то мы умеем, а как насчет проигрывать?
- Что тебе надо?
- Чрезвычайно правильный и разумный подход, - с готовностью одобряю я. – Перестань доставать Кёко, забудь о том, что в одном городе с тобой живет кто-то с таким именем, забудь о ее дурацкой мести и своих идиотских поползновениях и начинаниях.
- А если нет? – еще пытается трепыхаться певец.
- Как знаешь, - отвечаю я совершенно равнодушно. – В этом городе достаточно охочих до пикантностей изданий, сам же понимаешь.
- Дурная слава... – начинает было блондин.
- Совершенно ни к чему, когда можно ее избежать. Ты уже достаточно попортил всем крови, не пора ли остановиться?
- Хорошо, - вдруг соглашается он, слишком внезапно для меня, удивленно уставившейся на этого мерзавца и даже забывшей надеть привычную отстраненную маску. А он все смотрит, причем так, как я не могла и надеяться с самого начала – с интересом и искренним восхищением, да еще с каким-то облегчением и надеждой. Словно я только что своими руками подарила ему новый смысл в этой поганой жизни. Что еще за фокусы?! А эта зараза, подойдя ко мне впритык, вкрадчиво так добавляет: – Хорошо, согласен, но имей в виду, я очень не люблю, когда мне угрожают. Смотри, не пожалей потом.
С трудом заставляю себя оставаться на месте, и дальнейшая фраза наглого блондина следует интимным шепотом почти на ушко: - «Я до тебя еще доберусь!»
Не спеша спускаясь по лестнице вражеского агентства, я тихо бешусь. О, как же я теперь понимаю прежнюю Кёко! Как же этот поганец меня бесит! Нашел, кому угрожать! Тоже мне, напугал ежа голой попой! Пусть только попробует, бестолочь с ушами. Папочка с заветным компроматом уже не оттягивает приятно руки (ох, немало я там нарыла), она была оставлена врагу в напоминание и устрашение! А несколько копий секретных материалов ждут своего часа (дома, на работе, у родителей, одна лично передана Амамии, с просьбой распорядиться в случае моего подозрительного исчезновения или, не дай Бог, несчастного случая со мной любимой).
Настроение хорошее, даже подозрительно, стоит только вспомнить эту наглую ухмылку на тощей блондинистой роже. Уже две недели прошло. Не слышно, не видно. Ха! Слабак! Только угрожать и может. И чего я только треслась? У Кёко все хорошо и спокойно, что нельзя сказать об остальных. У парочки новый конфетно-букетный период. В цветах вся раздевалка – голова уже болит, на обед практически не ходим. Я так точно, поскольку от шоколадной диеты, навязанной видом и присутствием всяких сладостей и вкусностей, которые наше рыжеволосое солнышко не успевает поедать, я набрала пять килограмм. В агентстве лишний раз стараюсь не появляться. С Реном подчеркнуто не разговариваю, чего эта наглая орясина даже не замечает. Только нежным и приторным голосом опять интересуется у Кёко, как ей сегодняшнее угощение, доставленное прямиком из Франции. Та закатывает глаза в восхищении и приглашает семпая на ужин, предлагая опробовать ее собственную интерпретацию этого блюда. Зря он так быстро соглашается. Пока замечают только приближенные, но скоро на актере брюки сходиться не будут. Трехразовое (если не больше) питание дает о себе знать, живот уже намечается.
Вынужденно сдружились с Амамией. Она тоже в ужасе от картины, разворачивающейся на наших глазах. Но поделать мы ничего не можем. Только ужасаться и молиться, чтобы нас от такой участи пронесло.
На следующий день, возвращаясь со съемок, постоянно ловлю на себе любопытные взгляды и в павильоне на студии, и в родном агентстве. По углам при моем приближении поспешно замолкают сплетницы и сплетники. Знакомая картина. Подойдя к газетному киоску, не слишком удивляюсь, найдя на обложке свою фотографию. Но, нет, только не это! Сколько же меня еще будет преследовать это розовое проклятие?! Почему нельзя было выбрать кадр получше?!! Внимательно оглядываясь по сторонам, покупаю журнал и бегу в нашу раздевалку для неспешного изучения.
Всё, он труп! Самый настоящий! И пускай пока он ходит, дышит и разговаривает, но он уже покойник. Осталось только гроб присмотреть, розочку в руки и трепетную табличку лично от меня «Здесь лежит поганец, не достойный даже упоминания! Но помнить мы его будем, правда плохо и недолго». Раздумываю о том, стоит ли мараться о такую сволочь. По всему выходит, что не стоит. Жаль, так хочется придушить его своими собственными руками!
«Мы продолжаем наш репортаж о компании ЛМЕ и об уникальном отделе с заманчивым названием Love Me. Вторая участница, Котонами Канаэ, известна ролями бедных, но гордых девушек, которым приходится добиваться успеха тяжелым каждодневным трудом». «Наш приглашенный эксперт из мира шоу-бизнеса, известный певец Фува Шо, как выяснилось, близко знакомый со всеми девушками в розовых костюмчиках, даст несколько своих комментариев…»
Жалко, съемки уже закончились, можно было бы не тратить время на прическу, волосы сами укладываются. Дыбом! От ужаса! Сколько мы общались? Минут пять-десять, а по его отзывам похоже на то, что мы с ним несколько лет не разлей вода. Кошмар! «Самонадеянная истеричка, любительница закатывать сцены и скандалы в общественных местах, насквозь искусственная и фальшивая, бездарная актриса, любительница обливать знакомых грязью». Впору загордиться. Даже Кёко этот поганец столько внимания не уделил в свое время. Ну что ж, ты сам решил свою участь. Значит война!
С упоением читая новый выпуск глянцевого журнала (частенько грешащего, однако, нехорошими публикациями), жалею только о твоей осмотрительности, хитрый гад. (Все-таки материал о малолетках и наркотиках смотрелся бы лучше, но чего нет, того увы). Пьяный вечер, конечно, удался хорошо. Твоя неадекватная и счастливая рожа, тушка, явно на ногах не держащаяся, особенно хорошо получились бутылка в одной руке и виснущая пьяная баба, лет на десять минимум тебя старше, в другой. Герой!!! Хорош, как никогда! А лучше всего это смотрится контрастом с детскими фотографиями на прошлой странице. Отбирала лично самые-самые забавные с идиотским выражением юной мордашки. «В детстве страдал легкими (и не очень) психическими отклонениями, а теперь страдает от пьянства и разврата». Цени, Шо, сама придумала, но как же хорошо звучит. Не надеялся же ты, что я оставлю в неприкосновенности свою заветную папочку, только потому, что про Кёко ты пока не заикаешься. Я не настолько альтруистична.
О, звонок. (Кто там? Это вы, мой друг?)
- Ого, ты знаешь мой номер, я польщена.
- Ты стерва, дура, развратница, истеричка, - визжат в трубке, хорошо, что слюни по мобильной связи не передаются, иначе меня бы тут затопило. Отставляю телефон подальше от уха (барабанные перепонки и нервы беречь надо), пережидая пока громкость визгов не стихнет.
- И играешь ты бездарно, и плачешь в сериале, как будто лука нанюхалась, никаких эмоций… - доносятся отдельные завывания.
«Что? Совсем уже страх потерял?!»
- Ты еще пожалеешь! – последнее, что успеваю услышать перед короткими гудками.
Нервно дрожу от злости. Что-что, а хотя бы до прямых оскорблений я не опускалась, в отличие от этого придурка. Но ладно бы только это. Он покусился на святое. Про мою восхитительную игру, особенно в трогательных сценах, - это он зря. Этого я ему не прощу, никогда.
Х-ха! Что-то я начинаю входить во вкус, такой заряд бодрости на целый день. Ничего, лучше попробуй накопать на меня реальный компромат вместо пустой болтовни. А пока неплохо бы тебя чем-нибудь еще порадовать…
Опять в агентство. К моему глубокому сожалению, меня припрягли помогать в театральной постановке, своеобразном выпускном старшей группы актерских курсов, поэтому в родном «доме» нашем приходится бывать частенько. А также пересекаться с сосестрами по несчастью.
- Кёко-чан, что это у тебя? – спрашивает вдруг Амамия.
Услышав такое, я тоже заинтересованно поднимаю голову от сценария. Могами как раз достает из своего шкафчика большую коробку.
- Да так, разбираю старые вещи, давно пора выкинуть, да всё забываю, - улыбнулась рыжеволосая актриса. Но Чиори, уже сунувшая свой нос в коробку, восхищенно присвистывает, доставая оттуда смутно знакомых миниатюрных кукол:
- Вау, сама делала? Какая техника потрясающая! А зачем тебе эти игрушки?
- Да мне даже неудобно говорить, - смущается Кёко. – Я больше этим не занимаюсь. Это что-то вроде кукол вуду.
- Что?!! – глаза Амамии загораются фанатичным блеском. – И ты такое выкидывать собралась?! Не жалко?!
- Да нет, - равнодушно отвечает девушка. – Если только труда вложенного, а так... Зачем они мне? Часть из них Мария-чан забрала, а эти в мусор.
- Куда?! – возмущается тайная поклонница черной магии. – Лучше мне отдай!
- Нет, - отвечаю я, внимательно рассматривая белобрысые фигурки, - я их заберу. Мне они пригодятся намного больше.
От наивной Кёко, решившей вместе с передачей образцов своих работ поучить меня заодно и рукоделию, раз уж я так заинтересовалась, мне едва удается отговориться. Амамия же кидает на меня понимающий, очень понимающий взгляд. Один союзник в нашем стане безумцев у меня определенно есть. Это радует.
«Наверно, стоило соглашаться на помощь», - думаю я несколько часов спустя. Хотя Могами сейчас явно не в том состоянии, чтобы оценить мою идею. Помада держалась плохо, пришлось задействовать краску и булавки, большие, старинные, для дорогого врага ничего не жалко. Даже обколотых и измазанных пальцев, зато натурализма я добилась. Сказка. Жалею только об одном: не увижу рожу этого придурка в тот момент, когда он откроет посылку. И вторую, и третью. И в каждой последующей все более удачный вариант. Мне больше всего нравится последний – повешенный с высунутым языком. Всё для тебя, Шо! Цени!
В следующий мой визит в агентство меня здорово подкалывает Амамия, заявляя вдруг ни с того, ни с сего:
- А ты часом сама-то не влюбилась, а то в последнее время тебя не узнать? Оживленная такая, прямо цветешь и пахнешь.
- Что? - чур меня. Быстро делаю несколько жестов, отгоняющих злобных духов. – Да как ты можешь так думать! – бью себя в грудь тапком. – Это чувство священной ненависти и мести!
- Ну-ну, - ехидничает Чиори. – Осторожнее там с местью. Была у нас одна такая. Тоже все мстила!
Мы одновременно переводим взгляды на Могами. Голос при обсуждении даже не понижали. А зачем? Девушка сидит перед новым подарочным свитком в восхищении, в слюньках и в мечтах. В нирване одним словом. Она бы и праздничный салют под окном не услышала. Новый период. Стихотворный. По счастью, никто из них сам не пишет. Все больше классиков передергивают. Когда Кёко начинает зачитывать очередной опус, руки тянутся к ушам автоматически. Подумываем о покупке берушей, так быстрее и надежнее. Но может, и к лучшему, что пока не приобрели. Вот недавно не успела вовремя закрыть – и прослушала серию новых набросков от семпая, весьма вольного содержания. У меня (у меня попрошу заметить) покраснели не только уши, но боюсь и все остальные части тела, даже прикрытые одеждой. А это чудо никак не отреагировало, только продолжало восторгаться красотой метафор. Пришлось нам с Амамией скидываться на дорогущую книгу «Эротические мотивы в литературе XVI – XIX вв.», заодно и медицинскую энциклопедию презентовали, пусть образовывается, раз пошла такая пьянка.
Полученную посылку без оказания адреса отправителя я открываю в рабочем комбинезоне (его не жалко) и резиновых перчатках с открытым на всякий случай окном. К чему такие предосторожности? А кто знает, в какое место этого полудурка жареный петух клюнет и что ему после этого в его больную голову придет. Почему просто сразу не выкинуть? Так интересно же. Н-да, можно было особо не осторожничать. Всего лишь приглашение на презентацию нового альбома. И толстый конверт с надписью «Ты же придешь ко мне, правда? Я буду ждать!».
Похоже, этот гаденыш все-таки не нарыл на меня ничего достойного публикации. На фотографиях, высыпанных на стол небрежной лавиной, одни и те же лица. Недовольное, даже угрюмое порой, юного певца и счастливая, открытая физиономия молоденькой темноволосой девочки и девушки, обнимающей его доверчиво и безоглядно. Действительно, как я раньше только не догадалась, у Кёко это нормальное явление. Влюбляться нашей красотке категорически запрещено, в противном случае – то самое и получаем. Блаженный лунатизм и сосредоточенность на объекте воздыхания. С рыжеволосой понятно, но как же Рен? Со стороны всегда смотрелся как каменный, а теперь... только что с руки у нашей красотки не ест. А может и хорошо, что хотя бы взаимно у них все в этот раз. Но оба ходят под впечатлением от случившегося тугодумами просто редкостными.
А этот поганец ничего хорошего, само-собой, не задумал. Опять хочет поволновать напоследок нашу парочку. Может, не стоило трогать его лишний раз и будить это лихо. Не то что публикация этих кадров так уж расстроит наших влюбленных идиотов, но приятного в ненужном полоскании грязного белья немного. Ха, шантаж? Ну что ж, вызов принят. Посмотрим, кто еще пожалеет...
Скучно! Все волнительное ожидание поединка унеслось за этот час куда-то далеко. Если бы не существенная причина, так ни за что бы сюда и не приперлась. Чего зря платье просиживать. Звезда изволит опаздывать. Гадом родился – гадом и помрет. Все остальные, впрочем, терпеливо ждут. Пресса, репортеры, телевидение. Всюду растяжки и реклама со слащавой блондинистой физиономией. Разбавляют народ несколько счастливых фанаток, невесть как попавших на эту почетную церемонию. Их довольные визги выводят меня из себя не меньше чем длительное ожидание. О, случилось чудо. Вот и он! Фува Шо, просит любить и жаловать. Певец в роскошной леопардовой накидке (тоже мне выпендрежник) проходит как раз мимо меня, привычным жестом приветствуя поклонниц и нагло улыбаясь с предвкушением и глумливой радостью. А вот это уже персонально мне – появляется такая четкая уверенность. Что же он задумал?
- Мой новый альбом… бла-бла-бла… а еще в своем произведении… бла-бла-бла… запланированы концерты… бла-бла-бла. Сейчас усну. Ну и где же обещанные развлечения? Не то чтобы мне так сильно хотелось их увидеть, конечно…
- В вашем представленном альбоме столько лирики, – зардевшись аки маков цвет, спрашивает хорошенькая журналисточка. – Его по праву можно назвать вершиной вашего творчества, особенного романтичного. Я впадаю в экстаз (а, по-моему, в маразм), как только слышу ваши песни.
Девушка несет такой бред, да еще с таким проникновенным и прочувственным видом, что я аж просыпаюсь. Не зря, похоже, начинается самое интересное.
- Давно ходят слухи, что искренность и редкая пронзительность чувств в вашем творчестве связаны с неразделенной любовью. Сложно, конечно, в это поверить, но не могли бы вы дать нам свои комментарии.
Ехидно ухмыляющийся блондин смотрит мне прямо в глаза. Я внутренне собираюсь. «Шо, нет, не надо! Ни тебе, ни ей. Не будь идиотом, пусть для тебя это и практически невозможно, но хоть в этот раз».
- Да, это правда, - начинает с усмешкой Фува, - мы были довольно близки какое-то время назад, но теперь наши пути разошлись. А теперь, по прошествии стольких лет, я понял, что не мыслю своей жизни без нее, что не вижу никого другого рядом с собой. Я очень виноват перед ней, но я хочу всё исправить и надеюсь, что эта девушка сможет простить меня и полюбить снова.
«Шо, придурок, что ты делаешь? Совсем последний ум и совесть потерял?!»
- Кто она? Как ее зовут? Мы ее знаем? – шум, гам и волнение распространялось по собравшимся, как летний шторм по водам некогда спокойного моря.
- Фува Шо, признайтесь ей в любви с экрана и попросите прощения! – орет басом здоровый оператор с камерой.
- Скажи нам, как ее зовут! – надрывается худая фанатичная поклонница.
- Хорошо, - улыбается блондин и издевательски медленно начинает: - Раз вы так хотите знать, ее зовут...
Не выдержав больше, как только начинается эта фраза, я срываюсь с места и бросаюсь вперед, не имея даже никакого плана действий, раздвигаю толпу собравшихся у небольшой сцены людей, как раз… чтобы оказаться прямо перед блондином, невозмутимо завершающим свою фразу:
- ...Котонами Канаэ. И она присутствует здесь...
Я не обращаю никакого внимания ни на гул, поднявшийся в зале, ни на судорожные переглядывания и перемигивания собравшихся. Я вижу только приглашающе протянутую ко мне руку певца. Сообразив, что это может значить, какие-то сердобольные, лиц я сейчас не различаю, выталкивают меня на сцену. Шо ловким движением подхватывает меня, не давая упасть. Онемев и оцепенев от удивления, я могу только бессильно висеть на его руках.
- Теперь ты ответишь мне за все! - еле слышно шепчет певец мне на ушко. - Предупреждал же: "Я доберусь до тебя!" Журналисты не замечают этого, слишком занятые обдумыванием шокирующих новостей.
- Канаэ, я так рад, что ты сегодня пришла, - широко улыбается Фува, с удовольствием играя на публику. (А актер бы из него вышел неплохой, даже хочется поверить, если бы еще не эта чуть заметная ухмылка, искривившая его губы). – Значит, ты тоже неравнодушна ко мне!
«Размечтался, урод!» Ко мне вдруг возвращается чувство утраченной было реальности. Вокруг ликует и орет возбужденная толпа. Не прекращаются вспышки фотокамер. Работает оператор. И Шо, крепко сжимающий меня в своих руках, в чем уже и необходимости-то нет, да только вывернуться у меня никак не получается. Так вот этот ***** резко наклоняется ко мне и впивается в мои губы страстным поцелуем. И совсем не торопится также резко его завершать. «Хм, а он неплох», - влезают в сознание незваные мысли. – Совсем неплох».
Наконец эта пытка удовольствием заканчивается. Шо смотрит на меня с нетерпением и предвкушением. Чего он ждет? Вдруг неожиданно в моей идеальной фотографической памяти всплывают строчки из недавней хулительной статьи. «Самонадеянная истеричка, любительница закатывать сцены и скандалы в общественных местах, бездарная актриса, любительница обливать знакомых грязью». Сцены и скандалы, понятно. Вот значит, на что ты рассчитываешь, Фува Шо. Ослепительно улыбаясь ему прямо в лицо, я слегка отстраняюсь и приветственно машу рукой ошалевшей от таких сцен публике:
- Ну же, Шо, я так и не услышала от тебя ни извинений, ни признаний.
Толпа, включая будто бы смирившихся фанаток, заразившихся всеобщим энтузиазмом, горячо скандирует:
- Давай, давай!!!!!
На недовольную физиономию блондина очень приятно смотреть, почти так же, как предвкушать его вымученные и неискренние речи, призванные успокоить нетерпеливую и жадную до сенсаций публику.
«Ах, Шо, совсем плохо, кто ж с таким лицом в любви признается? Будь я и в самом деле твоей девушкой, обиделась бы! Смертельно!»
Похоже, он тоже прекрасно понимает это только по моему насмешливому виду.
- Давай же, я вся в нетерпении! – подбадриваю я растерявшего былое вдохновение певца. Толпа охотно меня поддерживает.
Ну, и кто же еще пожалеет?!!
Моя расплата ждет меня впереди.
- Котонами-сан, я все прекрасно понимаю, но нельзя же настолько демонстрировать свои чувства и привязанности. Это же просто неприлично, в конце концов. Ах, молодость, молодость. Как все-таки восхитительно. И почему же я только сейчас узнаю об этом?! – с обидой и радостью вещает Лори Такарада. Говоря все эти, на мой взгляд, насквозь фальшивые и неискренние слова, президент светится от счастья, а также цветет буйным цветом и чуть ли не пахнет. Кажется, добавить только немного подкормки и удобрений – и он распустится по-настоящему, как диковинное майское дерево, одаряя всех невольных свидетелей гармонией и самодовольством. Еще бы, план его хитроумного высочества сработал, и уже вторая участница печально известного отдела практически пристроена. Кто б меня только спросил...
- Такарада-сан, вы всё не так... – обреченно начинаю объясняться я, но такой возможности мне, конечно же, не предоставляют.
- Котонами-сан, я же сказал, что все понимаю. Но прошу вас впредь воздерживаться от проявления своих эмоций. Особенно такого бурного, - опять довольное хихиканье. Я уже еле сдерживаюсь:
- Такарада-сан...
- Да, да, конечно, я не против. Это будет полезно и для твоей популярности. Мальчик-то довольно известный, а все дурные отзывы в прессе быстро утратят свою актуальность, но какие же вы забавники? Ха-ха-ха.
- Такарада-сан, да послушайте же вы! Я...
- А я что делаю? – искренне удивляется президент. – И знаешь, такая жалость. Только хотел предложить тебе новый проект. Замечательный фильм «Бедная и строптивая: в плену страстей». Там такая главная роль, прямо под тебя писали. Но раз уж такие обстоятельства, придется искать кого-нибудь другого, не думаю, что у тебя будет достаточно свободного времени.
Я сижу на своем месте ровно, оцепенев от ужаса.
- Да, ты что-то хотела сказать? – издевательски радостным тоном спрашивает президент.
В ответ я могу только яростно трясти головой, отрицая любые предыдущие попытки выговориться.
- Ну, вот и хорошо, что всё решили, - продолжает совершенно успокоившийся Такарада. – А по поводу прессы, ты не волнуйся. Я специально устрою несколько конференций, чтобы вы могли сделать официальные заявления. Нельзя же оставлять всё недосказанным! Такое поведение недостойно сотрудника нашего отдела Love Me. Вы должны нести любовь в массы. А еще в награду, лично от меня, в ближайшее время состоится множество культурных событий: выставки, презентации, торжественные приемы, на которые я с легкостью смогу достать вам приглашения. Стоит почаще бывать в свете, тем более с таким спутником. Уж, не обижай старика.
Первая мысль после выхода из кабинета президента: «Шо, ты мне за все ответишь! Не знаю как, но ответишь». Еще и президент на мою голову со своим неистребимым желанием осчастливить весь мир любовью. За что?! Если бы только не эта угроза. Еще одного фильма о похождениях бедной и несчастной (а судя по названию, то и озабоченной) героини я не выдержу. Ни физически, ни морально, никак. За что мне это?!
Масла в огонь подливает Кёко: при виде меня подруга впадает в крайнюю степень возбуждения, начинает исполнять вокруг меня какие-то ритуальные танцы, пока у меня мушки перед глазами от головокружения летать не начинают. И тогда улучив момент, она крепко стискивает меня, уже не способную на активное сопротивление, в объятьях.
- Моко-сан, Моко-сан, я смотрела передачу, я так рада за тебя!
В зеркальной стене напротив могу лицезреть свое перекошенное лицо с выпученными глазами. Н-да, не ожидала. Уж от кого-кого, а от тебя Кёко такого предательства я не ожидала. Отвечать на такое богохульство я не в состоянии. Внимаю дальше.
- На самом деле Шо не такой уж и плохой, его просто родители избаловали, да и я тоже в свое время. Вот он и вырос таким эгоистом и грубияном. У него много и хороших качеств (Ага, но перечислять их ты что-то не торопишься). Вы так хорошо смотритесь вместе, я так рада за вас.
Кёко продолжала распинаться, а я поражаться ее наивности. Нет, раньше она такой не была, а теперь и в злейшем враге ищет хорошие стороны. Что за бред! Как злы эти чувства! Как там сказал великий: «Любовь часто отнимает разум у того, кто его имеет, и дает тем, у кого его нет». Очень жаль, Кёко, судя по тому бездонному идиотизму, в котором я тебя последнее время наблюдаю, в обычной жизни тебе бы светила Нобелевская премия!
Нет, никогда, ни за что! Закончится это глупое шоу, и всё!
Стоит ли удивляться тому, что эта ****** соглашается присутствовать практически на всех предложенных мероприятиях из обширного списка Такарады. Думаю, что не стоит.
Из совместных фотографий для прессы особенно удачно получились две. На первой я с жизнерадостной улыбкой и Фува с перекошенным от боли и удивления лицом. А нечего было руки распускать и меня к себе притягивать. А то шпильки у меня бронебойные, а удар точный. Вторая, по словам мерзавца, его любимая и украшает его же прикроватную тумбочку, чтобы он с самого утра и вечера мог любоваться на силу моих искренних чувств. Гад! Просто гад! Н-да снимок неудачный, от второго удара эта сволочь блондинистая увернулась, а я от его поползновений и щипков моей многострадальной пятой точки нет. Поэтому чувства, да видны, на редкость искренние и выразительные. Кажется, что я ему сейчас так врежу, что на всю жизнь инвалидом останется. Но нельзя же на людях, приходится сдерживаться. Такое разочарование!
Это было ужасно! Все эти церемонии, подмигивания и понимающие взгляды знакомых и незнакомых, вечеринки и презентации. Я никогда не думала, что у нас столько культурных событий происходит. Репортеры, интервью, любопытствующие. Довольный президент, чуть ли не каждый день требующий отчета. Цветущая Кёко, счастливая от того, что теперь есть с кем наравне поделиться своими душевными волнениями и переживаниями. К счастью для меня, деление обычно происходит в одностороннем порядке, от меня требуется только поддакивать в нужных местах, но это тоже непросто. Амамия, смотрит на меня, как на предателя и на врага народа номер один. Сочувствую, последней незадействованной участнице отдела приходится нелегко. Фантазия президента начинает приобретать угрожающие масштабы. Письма поклонников. От доброжелательных, с пожеланиями счастья и успеха, до злобных, призывающих поскорей отправиться на тот свет. Никак не могу определиться, какие из них меня больше бесят. Итак, да это было ужасно! Я думала, будет хуже. Единственным светлым пятном во всей этой котовасии, как ни странным это может показаться, был Фува Шо, с которым можно было не сдерживаться. Уверена, что такой парочки шоу-бизнес еще не видел. Блондин, загнанный в ловушку своим же собственным признанием, был вынужден терпеть меня рядом. Я тоже не от великой радости подписалась на эти развлечения. Поэтому мелко друг другу пакостить запретить нам никто не мог. Фува уже привык прятать ноги, я старалась садиться на расстоянии вытянутой руки от него. А непонятливым журналистам, задававшимся вопросами по этому поводу, загадочно отвечала:
- Ах, он такой проказник!
Проказник дико злился и тоже мстил по-мелкому. Начиная от критики моего стиля одежды, умения готовить и актерской игры и завершая всяческими поползновениями по мою душу, т.е. тело. Получал по рукам регулярно, но все никак не успокаивался. Лез по счастью только на людях, раздражая меня и демонстрируя всем остальным силу наших чувств. Гад, что тут добавить. Наедине мы практически не оставались, а если и случалось такое, тратили время на отдых, ну или на разборки, по настроению. Найти более виноватого в сложившейся ситуации почему-то никак не удавалось. Мнения были диаметрально противоположными. Ну, понятное дело, что я виноватой быть никак не могу. Для меня, естественно понятное, у Шо-то мозгов, само собой, не хватает.
А время потихоньку проходило суетящейся кутерьмой пробегающих перед глазами дней.
Снова какое-то интервью.
- В наше время можно встретить не так уж много настолько молодых, талантливых и красивых пар, особенно в шоу-бизнесе.
Согласно киваю всем эпитетам. Краем глаза замечаю, что сидящий рядом певец почти синхронно со мной делает то же самое. Как же он меня бесит! Ведущая между тем перестает бурно восторгаться, к небольшому моему сожалению, и переводит разговор на другую тему, уже порядком поднадоевшую:
- Вы же знаете нашу другую знаменитую звездную пару актеров LME - Могами Кёко и Цуругу Рена? Котонами-сан из того же агентства, а с Фувой Шо девушка снималась в одном клипе. Поклонников очень интересуют их отношения. А что вы можете сказать об этой паре?
По выражению лица Шо, сказать ему хочется много, и в основном нелицеприятного. Выразительно грожу ему кулаком под столом, напоминая о продлении нашего соглашения: он не трогает Кёко, а я заветную папочку с компроматом. Понял, заткнулся, молодец. Теперь моя очередь. Натягиваю на лицо самую доброжелательную маску и начинаю вещать наполовину правдивые слова:
- Мы с Могами-сан самые лучшие подруги, конечно же, я безумно рада ее нынешнему успеху и полностью одобряю и поддерживаю ее выбор. С тех пор как два этих прекрасных и выдающихся по своим качествам человека нашли друг друга и осознали свои чувства, они продолжают радовать всех окружающих своим счастьем, а их творческое развитие переживает сейчас особенно сильный подъем, в чем вы легко можете убедиться, посмотрев наши новые проекты.
Фу, надеюсь, достаточно. Мысленно делаю пометку, что монолог Мины-чан из школьного спектакля наполовину использован. Да, так никакой памяти не хватит. Шо кривится от отвращения, ведущая – от восхищения, одинаково впечатленные моей способностью выдавать прочувственные тексты. А что такого? Приходится держать марку.
Довериться и немного облегчить душу я могу только одному человеку.
- А вы точно не встречаетесь?
Гляжу в ответ так проникновенно и злобно, что Амамия замолкает.
- Точно, но он меня так бесит, что я больше не могу. Этот козел замутил всю эту ерунду, а отдуваться приходится мне. (НУ, ему тоже, конечно, но это уже не мои проблемы). Так хочется ему какую-нибудь гадость сделать, не представляешь. Жалко, что компромат пока использовать нельзя. Не хочу, чтобы Кёко опять впутывали.
Брюнетка согласно кивает, и мы начинаем совместно придумывать планы мести.
- Ну, можно ему, например, перед концертом слабительного налить, думаю, что весело будет.
Такой жестокости поражаюсь даже я, но идею с сожалением отвергаю:
- Нет, вряд ли он из моих рук что-то возьмет (я не рискую, во всяком случае), а незаметно подлить – это сложно, но на будущее запомню.
- Ага, - жизнерадостно воскликнула осененная новой идеей Амамия. – А давай на него порчу наведем!
Я слегка подозрительно смотрю на подругу. На кукол что ли намекает? Я же особо не распространялась.
- Я такой новый способ недавно узнала. Класс. Хотя тебе может не подойти… - задумалась Амамия.
В последнее время, не иначе как после наблюдений за нашей конфетно-приторной романтической идиллией, девушку явно потянуло на чернуху, то есть на черную, сине-зеленую и еще не знаю какую магию. Понятно, каждый спасает собственный рассудок, как только может. В больную мою голову приходит мысль познакомить ее с Рейно из Биглей. Рассказывала мне как-то Кёко о подобном экземпляре с похожими сдвигами. Глядишь, и сойдутся на почве общих интересов. И счастью президента предела не будет. Да и Кёко всех ухажеров своих пристроит. Фу, что-то я не о том. Совсем.
- А почему это не подойдет? – вспоминаю я вдруг последнюю услышанную фразу.
Чиори отвечает, в подробностях. По мере описания лицо мое ощутимо меняет пропорции, глаза двигаются на лоб, а челюсть к полу. А желание устроить знаменательную встречу возрастает, надо будет Кёко намекнуть, она с удовольствием поиграет в купидона. И Амамия отвлечется, а то так и свихнуться недолго со всеми этими темными обрядами. Действительно, мне такое не подойдет. Вытанцовывать в обнаженном виде над изображением обидчика что-то совсем не улыбается, как и заниматься прочей ерундой. Единственный эпизод мне понравился – про большую черную свечу, с которой нужно подстеречь жертву темной ночью, одетой при этом надо обязательно быть в белый балахон. Свечу полагается предъявить под нос жертве с криком: «Как свеча тебя эта светом озаряет, так и горе-несчастье тебя озарит и накроет!» Если бы меня так ночью поприветствовали, я бы еще долго заикалась. Но выслеживать эту блондинистую заразу, да еще ночью со всем реквизитом… нет уж, слишком много чести.
- Нет, ни за что! Хватит с меня этих телешоу!
- Моко-сан, ну, пожалуйста. Я не хочу идти совсем одна.
- Вы же там вдвоем будете.
- Но ведь это совсем не то.
«Не то, не то. Опомнилась. Три месяца было то, а теперь оказывается, что и подруга тоже на что-то нужна». Нет, нужно себя перебороть, я не могу поддаться этим жалобным глазкам.
- Нет.
- И Такарада-сан сказал тебя пригласить.
«Президент, чтоб его, это меняет дело».
- Хорошо, я пойду, - неохотно выдавливаю я из себя, испытывая дикое желание кого-нибудь придушить, кандидатур уже несколько.
- И Шо тогда позовешь, хорошо?
- Зачем? – интересуюсь я страдальческим тоном. То, что сегодня меня решили окончательно добить, мне уже целиком и полностью понятно.
- Ну как же, - неприкрыто удивляется наше рыжее дарование. – Это же шоу Love is, где за приз соревнуются молодые влюбленные пары.
Робкие надежды прожить эту неделю тихо и спокойно с похоронным звоном только что накрылись медным тазом. Интересно, за какие мои грехи?
Звоня на мобильный этому идиоту, я искренне надеюсь, что трубку он не возьмет, а если и возьмет, то слушать не будет, а если и выслушает, то откажется сразу же от этого «замечательного предложения».
Я бы с радостью, вообще, не звонила и отговорилась бы отказом или занятостью неблагодарного певца, но жизнерадостная Кёко, всем сердцем желая затащить меня на этот ужас, всучила мне телефон, а теперь в нетерпении прыгала рядом, ожидая вердикта.
- Шо, привет. Ты же наверняка занят в эту пятницу в два часа? Не так ли?
---
Но у тебя же столько дел! Не надо ничего из-за меня откладывать!
---
- Ну, как знаешь.
Вот дурак, сам виноват. Да и я тоже, все-таки недооценила его вредность. Сам помучаюсь, но чтобы остальным еще хуже было. Гад, самый натуральный.
Парочек собралось порядочно, не думала, что в нашем мире шоу-бизнеса (тема сегодняшней программы) столько желающих тратить зря время и силы на подобное пустое времяпровождение. Может они просто хотят прославиться за счет этой передачи?
Сижу злая, на блондина напротив, тоже не слишком довольного после выволочки от меня, лишний раз не смотрю. Фи! Правда, меня здорово позабавила его реакция и отвисшая челюсть, когда приехавшая Могами бросилась его приветствовать и поздравлять. Я думала, что Шо удар хватит. С запозданием пришла к выводу, что лучшей местью было бы организовать им постоянное длительное общение. Долго бы певец не выдержал, готова поклясться чем угодно. Хорошо, что хотя бы Рен к Фуве не полез обниматься и прощения просить. Этого бы не вынесла даже я. Но на свою благоверную с ее бывшим (и практически моим настоящим. Фу, ужас!!!) брюнет посматривал вполне благосклонно.
Ладно, поехали. Первое задание – какие-то дурацкие тесты и вопросы на совместимость и понимание друг друга. Понимание? Совместимость? Вот и хорошо, по-быстрому проиграем и уйдем спокойно отсюда. Хватит с меня этого безобразия!
А Рен с Кёко, пока сидят по отдельности, кажутся почти нормальными и вменяемыми. Но вот до того как их рассадили... это ужас! Если бы здесь устраивали конкурс, не на самую романтичную пару, а на, скажем, пару, потерявшую от любви последние остатки мозгов, то конкуренции у наших влюбленных звезд LME практически бы не было, несмотря на пестроту и неоднородность собравшихся. А мы с Шо, разве только в номинации «пара – недоразумение этого года» победить можем.
Вопросы стандартные и не слишком интересные. Отвечаю на автопилоте и достаточно правдиво, ни минуты не задумываясь о возможных ответах «напарника».
«Что для Вас любовь?»
1. Самое лучшее чувство.
2. Смысл жизни.
3. Потеря времени. (О, дальше не читаю, мой вариант!)
Если выбирать между карьерой и личной жизнью, чему Вы отдадите предпочтение?
(Ха, даже спрашивать нечего!)
Что Вы больше всего цените в Вашем возлюбленном?
1. Красоту. (Ха, не в моем вкусе)
2. Ум. (Его отсутствие?)
3. Чувство юмора. (Ну не знаю, но из всего предложенного...)
и т.д., и т.п. Что за банальщина! Но похоже, что Кёко нравится. Спокойно сидит, отвечает, краснеет временами, с нежностью таращится на Рена, который с такой же глупой физиономией поглядывает на бывшую кохай. Понятно, мысленный обмен уже налажен. После этого зрелища смотреть на недовольного блондина, с раздражением тыкающего кнопки, гораздо приятнее, но желание побыстрее свалить из этого дурдома все усиливается. Зрители, которые могут видеть на больших экранах наши совмещенные ответы, реагируют бурно, на что-то удивлением и хохотом. Ничего, осталось недолго.
- И по результатам опроса и голосования зрителей в финал выходят две пары. Могами Кёко и Цуруга Рен, а также Канаэ Котонами и Фува Шо. Поразительно высокие результаты, невероятное количество баллов. На нашей программе редко можно встретить столь гармоничные союзы и так хорошо понимающих друг друга людей. Поздравляем!
«За что?» - эта моя мысль зеркально отображается на лице блондина, пожалуй, уже успевшего раз десять пожалеть о своем необдуманном согласии на участие.
В ужасе от расписанных перед нами перспектив дальнейшего участия в программе (чудесные конкурсы от совместного поедания яблока с завязанными руками на скорость и артистичность до традиционного бега вдвоем в одном мешке, а плюс к этому конкурс на восхваление своей половинки и признания в любви. Н-да, мне и предыдущего раза хватило, Шо тоже, я уверена) от дальнейшей борьбы за приз мы наотрез отказались. Как бы ни пытались уговорить нас ведущие и знакомая пара соперников. (Лучше бы порадовались, идиоты, что их-то мы тоже от подобной страшной участи избавляем, хотя и не стоило бы, глядя на их энтузиазм). Но участвовать в этом безобразии дальше. НЕТ, ни за что!
Когда я вижу этот самый восхваляемый приз за первое место, меня пробирает истерический смех. Здоровенная скульптура, изображающая пронзенное стрелой ярко-красное сердце, инкрустированная кристаллами и полудрагоценными камнями. Мало того, что безвкусица редкостная, так она же еще и тяжелая. Бедный Рен, он же надорвется таскать такую красотень. Вон Шо от нашей-то миниатюрной версии кривится и тужится, хотя она и в два раза меньше.
Ой, не могу больше.
Вот блин, если не сказать хуже. С самого начала опасалась, что однажды это произойдет. Ну и зачем мне это все? Группа девчонок от тринадцати и старше. Много, целое сборище. Злые все, большинство – крашеные блондинки со стрижкой. У каждой на лбу словно светится надпись «Я люблю Фуву Шо». Фанатички, такие в азарте и убить могут, а уж покалечить, так вообще запросто. Я же актриса – мне хватит и поцарапанного лица. Напряженно молчат, только смотрят, внимательно и недовольно, пока еще не как на добычу. Может быть, это шанс. Смотрю на них совершенно спокойно, я старше, опытнее, я могу скрыть свой страх и замешательство. Без какой либо реакции, безразлично прохожу через их компанию. От неожиданности они расступаются. Получилось, теперь главное не бежать. Сзади расстается крик, похоже, одна не выдерживает. Жду удара в спину. Не дождавшись, оборачиваюсь. Девчонки, совершенно позабыв обо мне, столпились вокруг своего кумира, державшего за руку высокую девушку.
- Айяка-чан, - презрительно цедит он, как будто и не с фанатками разговаривает, - глава моего фан-клуба, - девушка расцветает, для того чтобы сразу погаснуть. - Вернее бывшая глава. Я же предупреждал.
- Не надо, пожалуйста, не прогоняйте меня, - плачется девушка, а потом и на самом деле заливается слезами. Все остальные участницы начинают подобострастно каяться и клясться в своей вечной любви и преданности. Попавшую в немилость главу потихоньку оттирают назад, пока окончательно не выкидывают из круга.
Становится противно. Шо командует этими девчонками в свое удовольствие, как султан в гареме. Махнув рукой на это безобразие, разворачиваюсь и ухожу. Спустя пару минут меня догоняет блондин.
- Не волнуйся, больше они тебя не побеспокоят.
- Ха, с чего такая забота? – удивляюсь я. Следующие слова певца удивляют меня гораздо больше.
- Это наши разборки, не стоит втягивать сюда других, тем более этих дурочек...
Следующий разговор я слышу совершенно случайно, не вовремя отправившись за кулисы в поисках туалетной комнаты, которая должна находиться где-то неподалеку.
- Ты что совсем спятил? Меня выгонят, как тебя на прошлой неделе.
- Не бойся, мне хорошо заплатили, я половину отдаю, а ты меня только пропускаешь. Подумаешь, оборудование испортить, не убить же кого-то и не украсть. Никто не догадается, а и догадается – так не докажет. Концерт через полчаса, вот тут и начнется веселье.
- Что ты за идиот! Хорошо, пошли только быстро.
Два подозрительных мужика куда-то скрылись, а я, подумав немного, отправилась в направлении, как я надеялась, выхода. Око за око, зуб за зуб. К счастью, блондин обнаружился почти сразу, занятый любимым делом, а именно отдыхом на диване.
- Шо, вы выгоняли какого-нибудь сотрудника на прошлой неделе?
- Да, а откуда… - лениво начинает занятый чтением журнала певец.
- Да так, неважно, - злорадно отвечаю я. – Но советовала бы тебе оторвать свою задницу от дивана и пойти проверить оборудование, поскольку они со своим дружком со студии как раз собираются перед концертом его испортить.
- Что за ерунда? Откуда ты? – вскакивает Шо, задавая чересчур много вопросов.
Я киваю на часы. До концерта пятнадцать минут.
Фува, чертыхаясь, кидает свой журнал и стремглав бросается на поиски виновных. Но после моего проникновенного вопля: «Стоять!», действительно останавливается и в недоумении смотрит на меня.
- Где здесь дамская комната? – нетерпеливо спрашиваю я.
Шо смотрит на меня каким-то новым взглядом, то ли смеясь, то ли плача, то ли радуясь. То ли всё сразу.
Причину его радости я могу легко понять через каких-то пару минут – на заветной двери, направление к которой было любезно указано певцом, красуется стилизованный мужской силуэт.
- Ну, Фува, погоди! Ты у меня еще попляшешь!
Сегодня внимательно наблюдаю за ним. Очередная вечеринка. К счастью, пыл Такарады подугас, видно старый лис поверил в мою покорность судьбе. Ха! Еще посмотрим кто кого. Мне уже до чертиков надоело это пустое времяпровождение. До смерти хочется на работу, какой-нибудь новый проект, съемки, подготовка, работа над образом. Мечта! Но пока надо мною висит угроза того бешеного фильма, предложенного президентом, боюсь даже заикаться о новой роли. Блондинчик вон тоже, наверное, уже скучает. Его не понимаю совершенно. Он-то какого лешего свое время здесь тратит?
Сегодня в газетах объявление о помолвке. Стоят, в обнимку, естественно. Лица до тошноты счастливые и тупые. Оба! Я все-таки грешным делом надеялась, что это пройдет. Если уж не любовь, то хотя бы это тихое помешательство. И новизна впечатлений должна бы притупиться, и подуспокоиться бы оба должны. Ан нет! До сих пор смотрят друг на друга как два барана на новые ворота, словно не веря до конца в свое счастье. Было бы чему радоваться! А уж картины им какие сейчас предлагают. Кёко так точно счастлива. Феи, принцессы, сказки, фэнтези. Счастье и волшебство. Фу, мне плохо. Президент старается, понимает старый пройдоха, что другие образы им сейчас не потянуть, поскольку рядом с обоими разве что только ангелочки с купидончиками не летают. А может и летают. Не удивлюсь.
Так вот помолвка. Сегодня с утра я таки была занята, ходила на собеседование по одному новому проекту. Роль мне предложили по-тихому, в обход президента. Так что здесь на вечеринке я нахожусь в чудесном и благожелательном настроении, чего нельзя сказать о других некоторых. Больше всего певец напоминает очаровательного каменного истукана или здоровенную глиняную статую. Как там, бог смерти? Похоже. Все благоразумно обходят его стороной, не пытаясь даже приближаться к оккупированному певцом диванчику. Кроме меня, конечно. Мне-то какая разница. Тем более, мы же вроде как парочка.
- Ну что, Шо, грустим? Прокатили тебя бедненького. Не понимаю только, чего так расстраиваться. Давно же понятно, что ничего тебе не светит.
Статуя медленно закипает, радуя меня непередаваемой игрой оттенков на каменном лице, и говорит глухим загробным голосом, рукой указывая на фотографию в объявлении:
- Я этого не понимаю…
Смотрю на Шо в редкостном недоумении. Так вот чего он тут в депрессии сидит. Ну не идиот ли?
- А ты что психиатром заделался?
Певец поднимает на меня совершенно нормальные удивленные глаза. Поясняю для недогадливых:
- Ты ж не психиатр? Нет. Так на кой оно тебе надо? Всякие психические отклонения понимать и анализировать? Хм!
Поднявшись с дивана и направляясь в сторону барной стойки, слышу доносящееся вслед подозрительно тихое и невнятное:
- Спасибо. Ты мой самый лучший враг.
Радуюсь, что певец не может видеть моего лица. Почему-то никак не могу удержать до неприличия довольную улыбку.
Некоторое время спустя, порядочное такое время.
Лениво перекатываюсь по кровати. Утро за окном явно позднее, но так хорошо немного полениться и понежиться, когда не надо чуть свет вскакивать, куда-то бежать, что-то делать. Ленивый по максимуму блондин, более чем разделяющий это желание, устремление и привычку, обычно охотно составляет мне компанию в этом ничегонеделании. Но сейчас вся кровать в моем полном распоряжении. С кухни доносится запах свежеприготовленного кофе. Что случилось? Конец света, землетрясение, война? Ничто другое по моим наблюдениям раньше обеда поднять певца не может. (Ну и кроме меня. А что, холодное обливание по утрам очень даже полезно. А почему прямо в постели, так вставать надо вовремя. Логично же.)
С удовольствием кричу на всю квартиру, прочищая горло:
- Мой гнусный враг, ты будешь настоящим врагом, если оставишь мне чашку кофе!
На кухне подозрительно тихо. Никаких злобных откликов и ответных оскорблений. Может, случилось что-то хорошее. Например, этот гад встал, сварил мне кофе и преставился. Ой, нет, идет. Ой, блин. Шо в одном халате, хорошо, что не в одном передничке на голое тело. Фу! Поднос тащит.
- Кофе в постель, да еще и мне... Здоров ли ты? Что это с тобой случилось?
- Да так, - невнятно отвечает блондинистая зараза и продолжает практически без передышки: - Двадцать шестого у тебя ничего не запланировано, я узнавал; как раз после премьеры, что хорошо; насчет храма я договорился, приглашения разослал (своих подруг-идиоток сама приглашай, мне не с руки), кольца купил, билеты купил (куда - сюрприз). Портниха, прическа и прочие ваши женские примочки на тебе. Уж извини.
В течение этой тирады у меня появляется устойчивое ощущение, что скоро мои глаза получат новую прописку, аккурат посередине моего лба, потому что спускаться на свое прежнее место жительства они совершенно не торопятся. Но тут блондин добавляет, усмехаясь и уставившись на меня привычным злобным взглядом:
- И все дальнейшее существование сказкой тебе не покажется! Поняла? Ну как, испугалась?
На моем лице медленно расцветает ответная понимающая ухмылка:
- Ну что ты, Шо. Как я могу упустить такой шанс и позволить кому-то другому испортить тебе всю оставшуюся жизнь!
Элегантное свадебное платье девушке в зеркале определенно идет, а что вид у нее такой предвкушающий и злонамеренный, то это вполне понятно и оправданно. Не каждый день в таком объеме исполняешь данные себе обещания. Ха, грожу зеркалу кулаком, с чувством, толком и расстановкой. Не самой себе, естественно. Просто вечернюю сцену на всякий случай репетирую. Я до тебя добралась, ха, еще как, и ты мне за всё, за всё ответишь.
Народу собралось немерено, еще бы, свадебная церемония известного певца и зарекомендовавшей себя актрисы. Журналистов тоже до кучи толкается, хотя и не должно было их столько присутствовать. Еще один счет к предъявлению будущему муженьку! Но хотя бы не приставали и расположились по сторонам, не сильно попадаясь на глаза и действуя на нервы.
Центральная часть для самых близких. Родителей, друзей, коллег. Все такие довольные и радостные, что аж тошнит. Особенно эта парочка знакомых и счастливых лиц, единых в своем выражении блаженного неведения. Хорошо, что сегодня не они главные герои торжества, и так уже их журналисты и фотографы вниманием не обделяют. Но им, похоже, всё равно. То ли давно смирились, то ли не замечают ничего вокруг. Боюсь, что второе. Рен только покрепче прижимает к себе свою обретенную зазнобу, а Кёко вместо того, чтобы сторониться, льнет к нему, как кошка в период гуляния. Ужас! Глядя на эту картину, я даже ревновать свою практически потерянную для меня подругу не могу. Нет, меня же сейчас стошнит! Где ты, ШО?!
Как почувствовал, появился, наплевав на все церемонии и приличия. Подходит ко мне, обжигая неприкрытым недовольством и чуть ли не ненавистью. Фу, спасибо! Стало полегче. А уж когда он переводит глаза на наших общих знакомых и друзей... Я снова понимаю, что я в нем нашла. На Кёко и Рена он смотрит не со злостью и ненавистью, а с какой-то детской обидой, непониманием и сильным таким разочарованием. Меня терзают подозрения, что будь у меня зеркало, я увидела бы точно такое же выражение на своей физиономии. «Ну не понимаю я такого счастья, что делает из людей блаженных идиотов». Шо согласно кивает в ответ. Упс, последнюю фразу я произнесла вслух. Ладно уж, что там. Блондин, прекрасно выглядевший в строгом светлом костюме, улыбается мне, ласково так, с предвкушением. Тоже, небось, приготовил мне очередной списочек претензий. Ничего, посмотрим, у кого длиннее будет. Как раз занятие на первую брачную ночь. И хочется перефразировать:
«От ненависти до любви один шаг, и сделать его
нужно гордо под марш Мендельсона»,
- может быть, это как раз про нас, как ты думаешь, Шо?
Жизнь только начинается…
Отлично!! 
ржала на протяжении всего фика)) 
А самое главное – положительные отзывы и оценки. Спасибо вам огромное!!! 
Замечательный фик, нестандартный и захватывающий 
Парочка, основанная на любви к магии, еще интереснее будет, чем парочка, основанная на мести.
