|
Название: Взрыв
Автор: gallucinaciya
Фендом: Skip Beat!
Персонажи: Рен vs Кеко
Жанр: драма, романтика
Рейтинг: G
Размер: мини
Статус: закончен
Предупреждение: Никакого экшна - одни эмоции. Немного ООС.
- Рен, скажи, тебе что, правда не интересно посмотреть на новый образ Кёко-чан? - с печальным вздохом спросил менеджер. Его негодование можно было понять: обычно Рен обязательно наблюдал за всеми проектами своей возлюбленной кохай. Но, почему-то, ее последняя роль его будто бы не интересовала, хотя именно она должна была взволновать его больше всего. Могами наконец дали роль доброй и скромной девушки, которая из серенькой заморашки превращается в очаровательную и уверенную в себе успешную женщину, а происходит это, разумеется, из-за любви. Собственно, последнее должно было не просто заинтриговать Рена, а заставить его посещать съемочную площадку постоянно, наблюдая за тем, как его любимая, хотя бы в образе, проявляет самое прекрасное на свете чувство. Но Рен отнекивался и вообще не проявлял интереса к этой её роли.
- Кёко сама расскажет мне все, что мне будет интересно, - он со скучающим видом прошел мимо съемочных павильонов.
- Не понимаю тебя. Как ты можешь быть таким равнодушным? Может, просто боишься еще больше влюбиться, увидев ее игру, а, Рен? - настроение у Яширо было преотличным, и он не мог не подколоть актера в своем репертуаре.
- Яширо, скажи, что у меня завтра по расписанию? - попытался сменить тему Рен.
- Да ты ведь наизусть знаешь свой график на неделю, разве нет? - менеджер почувствовал, что от него пытаются улизнуть, но возвращаться к подколкам о Кёко не стал. Он лучше всех знал, что если Рен решил не говорить о чем-то, из него даже под пытками слова не вытянешь.
- А ты напомни, вдруг я что-то напутал? - спокойно ответил актер.
- Да ладно, не хочешь - не говори. А я все-таки пойду, посмотрю на игру Кёко-чан. Кто знает, если ты станешь совсем злым, может уйду к ней в менеджеры, - Яширо доброжелательно улыбнулся, давая понять, что шутит.
- До завтра, - бросил Рен, стараясь даже не смотреть в сторону павильонов, и резко ускорил шаг к выходу.
Он прекрасно знал сценарий фильма, знал роль Кёко, и как она радовалась, получив ее. Щенячий восторг по поводу того, что она наконец-то играет исключительно положительного персонажа, к тому же, главную роль, невозможно было забыть. Знал он и о любовной линии, которая, разумеется, была вообще центральной, потому что развитие персонажей происходило именно под действием любви. Знал ее партнера, вполне талантливого перспективного начинающего актера, работа с которым могла пойти лишь на пользу его кохай как актрисе, так как они, работая в паре, могли многому научить друг друга. Кёко впервые получила роль абсолютно доброго персонажа, и старалась окунуться в этот образ с головой, что, учитывая ее натуру, выходило у нее прекрасно. Ее же партнер, Хидеки Соно, напротив, играл прежде лишь положительных персонажей, добрых и очаровательных парней. Здесь же ему приходилось изображать эгоистичного и жестокого человека, который лишь полюбив и пережив внутренний кризис, становится способен на искренность, доброту и сострадание. Рен прекрасно понимал, что для Кёко это прекрасная возможность и большой шаг вперед, но он никак не мог смириться с тем, что ее партнером и помощником в любви, хоть и в иллюзорном мире, является не он сам. И, разумеется, он не мог винить в этом Могами, ведь за годы их знакомства, он так и не решился приблизиться к ней и проявить свои чувства открыто. Ревность, съедающая его изнутри, теперь казалась ему наказанием за собственную трусость.
Кёко, сама того не осознавая, вот уже второй месяц причиняла своему семпаю острую боль. Разумеется, она рассказывала ему об этой роли, как и обо всех предыдущих. Он давал ей советы, она делилась впечатлениями, задавала вопросы, он уходил от ответов на самые важные, заставляя ее саму искать, и все, в общем, выглядело как обычно. Но после каждого такого разговора, особенно с упоминанием Соно, Рен чувствовал себя по-настоящему погано. Руки сжимались в кулаки при одном звуке его имени, от рассказов о совместных сценах на глаза выступали слезы, и он ничего не мог с этим поделать. В самом начале он держался просто невозможно талантливо - Кёко не удавалось заметить даже легкого раздражения в его голосе. Но когда начали снимать развитие отношений главных героев, он уже почти не мог сдержать неоправданный гнев и отчаянную обиду.
Кёко, как могла, старалась объяснить себе реакцию Рена на ее рассказы. Сначала она, разумеется, решила, что играет недостаточно хорошо, не полностью поняла свою героиню, и делает что-то неправильно, за что семпай осуждает ее. Потом она решила, что просто слишком увлеклась собой, и стала чаще спрашивать о проектах Рена. Но, как назло, в его актерской жизни было временное затишье - лишь съемки в шоу и второстепенная роль в фильме, куда его взяли скорее из-за внешности, чем ради таланта - сценарий вообще не предполагал глубокого раскрытия его героя. Потом Кёко решила, что Рену просто не нравится фильм - возможно, сценарий слишком банальный, и кажется ему детским, ведь фильм о школьниках. Но и эту теорию она отвергла, услышав на одной из конференций мнение опытных режиссеров и критиков об этом проекте. На том теории Могами по поводу настроения семпая закончились. Она искренне старалась добиться от него ответа, но в последнее время он вообще избегал личных разговоров с ней. Отчаявшись, Кёко попыталась выведать о проблемах актера у его менеджера. Но, как оказалось, Яширо-сан был крайне удивлен, когда узнал, что Рен ни разу не посетил ее съемок, и ничего вразумительного по поводу его хмурого настроения, сказать не смог. Сам менеджер знал, что его подопечному тяжело далось окончание съемок "BJ", ведь он лишился возможности почти все время проводить с любимой. Но он ожидал от Рена попыток приблизиться к ней в жизни, чтобы заменить совместное пребывание в ролях личными встречами, а не прямого побега актера от его возлюбленной.
- Кёко-чан, твои съемки уже закончены? - нарочито громко спросил Яширо, встретив Могами на выходе из павильона. Рен, уже спускавшийся по лестнице, шага не замедлил.
- Здравствуйте, Яширо-сан. Да, на сегодня все.
- Как жаль, а я хотел посмотреть. Кстати, Рен только что ушел, можешь еще догнать его на стоянке, он мог бы подвезти тебя, - со спокойной улыбкой проговорил менеджер, заметив, что глаза девушки немного погрустнели.
- Ушел? - слегка недоуменно переспросила она, - нет, не стоит отвлекать его. Меня проводит Соно. - Яширо встретился взглядом с подошедшим парнем и вежливо улыбнулся, слегка кивнув ему.
- Ну тогда я пойду, Кёко-чан, был рад тебя увидеть!
- До свидания, Яширо-сан, удачи вам! - улыбнулась Кёко.
"Так вот в чем дело, Рен, как же я раньше не понял - ты же просто ревнуешь! Как банально!" - думал Яширо, спускаясь к выходу. И, пожалуй, он вполне понимал своего подопечного. Партнер Кёко был ее возраста, весьма симпатичным и с виду милым парнем, и наверняка куда более открытым, чем Рен. И, судя по его взгляду, совершенно точно положил на Кёко глаз. "О чем он, черт возьми, только думает? Если так дело пойдет, Кёко ведь и впрямь может влюбиться!" Яширо, казалось, ревновал не меньше Рена. Но он, конечно, не за себя, а за своего подопечного переживал. На ближайшее время его мысли были заняты планами, как заставить Рена начать борьбу с очевидным соперником. Паренек, конечно, уступал Рену по всем возможным параметрам, кроме одного, но немаловажного - он был совершенно нормальным открытым и искренним человеком.
Кёко давно уже поняла, что доброжелательность и холодное спокойствие ее семпая - лишь маска, скрывающая нечто глубокое и, похоже, зловещее. Слишком много закрытых тем, недопустимых вопросов, витиеватых ответов, и небольшая коллекция по-настоящему волнующих сердце истинных эмоций даже не Рена, а будто какого-то демона, живущего у него внутри. Ее попытки пробиться в душу семпая он отметал с фанатичной резкостью, всякий раз страдая от невозможности, и, в то же время, всепоглощающего желания впустить Кёко в свой мир. Сталкиваясь с холодным гневом Рена в ответ на ее искренность, Кёко почти отчаялась когда-нибудь стать для него действительно близкой, даже не догадываясь, что уже является для него самым важным, что было в его жизни. В конце концов, она пришла к выводу, что просто недостойна доверия семпая, и решила, во что бы то ни стало, стать талантливой актрисой, достигнуть уровня его мастерства, и, возможно, тогда, получить его признание, а вместе с ним и доверие. В отношении самой себя, она тоже едва ли осознавала, как много Рен значил для нее. Он был ее примером, кумиром, мотивом, целью. Он заставлял ее идти вперед, преодолевая трудности, развиваться, побеждая страхи, радоваться мелким победам и большим достижениям. Все ее радости и печали она старалась разделить с ним, если не лично, то хотя бы мысленно. В какой-то момент именно он стал ее постоянным внутренним собеседником, заполнив окончательно все ее сознание. Но, в последнее время ,из-за того, что Рен уже откровенно ее избегал, ей все чаще приходилось лишь мысленно делить с ним свои впечатления. Тем временем, Соно, был отличным слушателем и собеседником, и, в отличие от Рена, он не был закрытым, не уходил от ответов и не раздражался во время очень личных разговоров. Кёко с легкостью выложила ему уже пережитую историю о Шо, и, к своему удивлению, она встретила сочувствие и уважение вместо гнева и осуждения за глупость. Общаться с Соно было легко и приятно. И хотя разговоры с ним и не оставляли таких сильных впечатлений, зато все они были исключительно положительными.
То, что сейчас лишь вставало на места в голове Яширо, уже давно и основательно утвердилось в голове его подопечного. Соно, как ни посмотри, мог стать для Кёко не только отличным партнером по съемкам, но и любимым человеком. Тот факт, что парень влюблен в нее, стал очевиден для Рена еще исходя из ее первых рассказов о совместных съемках. В конце концов, парнишка был не промах, но и не настолько талантлив, чтоб так искренне стесняться девушку и светиться в ее присутствии ангельским светом. Кроме того, Рен не мог найти ни одной причины, почему он мог бы не подходить для Кёко, или быть ее недостойным. В действительности, Соно был и правда хорошим человеком, перспективным актером, красивым парнем, да и по возрасту для Могами больше подходил. И у него не было ни грязных тайн за спиной, ни зловещей сущности в душе. И все же, даже в мыслях, актер никак не мог благословить назревающие отношения. Логика, которой привычно руководствовался рассудительный Рен, отступала перед всепоглощающей ревностью, принадлежавший ему самому, а не маске Тсуруги. Эта ревность пугала его и обижала ничего не подозревающую Могами. В конечном итоге, он не нашел ничего лучше, чем просто отдалиться. Он считал, что если однажды услышит сообщение о том, что Кёко нашла достойного парня, он просто смирится. Если же не оттолкнет ее сейчас, то уже ни за что не отпустит от себя, чем, возможно, сломает ей жизнь. Мнения своей кохай он, разумеется, спрашивать не собирался.
Но в своем стремлении отдалиться от Кёко, Рен упустил один немаловажный факт: кроме нее ему совершенно некому было открыться. Ей он, конечно, тоже открывался очень ограниченно, но и эта маленькая щелочка в его истинную суть, казалось, разверзала целую бездну его страданий, и Кёко он, по крайней мере, мог позволить держать его за руку, находясь на ее границе, тогда как другим не мог позволить даже догадаться о существовании его истинного "Я". В результате, отдалившись от Кёко, Рен снова остался совсем один, но забыл, что привыкать к одиночеству гораздо трудней, чем к его отсутствию. Он уже привык к тому, что, ничего не объясняя, мог позвать любимую к себе, и погреться ее заботливым взглядом, когда на душе особенно тоскливо, и что она обязательно поддержит его, если ему больно, и вытащит из глубин собственного отчаяния одним лишь звуком родного голоса. Сейчас, лишившись всего этого, Рен рисковал бесповоротно попасть под власть прошлого гнева, и ревность лишь подталкивала его к этому. Раньше спасение ему приносило абсолютно ответственное отношение к работе, граничащее с полным самоотречением. Сейчас же, когда запрятать свои эмоции глубоко внутри он уже не мог, ни работа, ни поверхностные увлечения, больше не спасали. Он прекрасно знал, что Такарада был совершенно прав, назвав Кёко его талисманом. Из всего, с чем он сталкивался в жизни, только Кёко могла вытащить его из глубин собственной бездны. А сейчас он намеренно от нее отдалился, лишив себя единственного шанса на спасение.
Почувствовав свободу, Куон рвался наружу, как сорвавшийся с цепи пес. Когда именно это стало заметным, Яширо уже и не помнил. Сначала он не обратил внимания на необычайную резкость актера, списав это на ту же ревность. Потом решил, что его подопечный попросту болен и переутомился. В конце концов, никто из коллег Тсуруги Рена не мог вспомнить, чтобы он хотя бы повышал голос. А сейчас он буквально наорал на ни в чем неповинную партнершу, в очередной раз забывшую реплику. Попытки Яширо выяснить, что происходит, разумеется, не увенчались успехом, и тогда менеджер решил, что единственный, кто может помочь, раз Кёко не подходит - это Лори Такарада. Менеджер спокойно и обоснованно изложил свою теорию насчет ревности Рена и его попыток забыть Кёко-чан, пересказал все самые удивительные события и незначительные изменения в поведении актера, и заключил, что, несомненно, с этим надо что-то делать. Президент задумчиво похмыкал, сурово покивал и поспешил обнадежить взволнованного менеджера. Он и сам считал, что пора уже встряхнуть этого глупого мальчишку.
- Привет, Рен. Как дела?
- Здравствуй, дядя. Тебе что-то нужно? – Такарада редко звонил Рену в последнее время, а сам он вообще старательно избегал любого общения, поэтому сразу понял, что президент хочет о чем-то попросить.
- Да, Рен, мне нужно, чтоб ты заменил одного актера. Он не сможет закончить проект, а съемки уже идут, и времени на поиск замены совсем нет. Роль незначительная, тебе нужно будет всего несколько раз появиться на съемках.
- Хорошо, передай режиссеру чтоб прислал мне сценарий.
Проверяя электронную почту, Рен никак не ожидал увидеть сценарий к тому самому фильму, который стал для него таким мучительным испытанием. Ему предстояло сыграть школьного учителя в фильме, где сейчас снималась Могами Кёко. Он мысленно выругался, понимая, что дядя сделал это чтобы не позволить ему избегать актрису, а, возможно, и заставить хоть что-то сделать в отношении нее, но это никак не входило в его собственные планы. Он уже убедил себя в том, что будет лучше, если он просто оставит Кёко в покое. Но заботливый дядя и дотошный менеджер так просто этого сделать ему не дадут, и, если бороться с нападками Яширо ему с легкостью удавалось, то с Такарадой дела обстояли куда сложней. Рен даже подумал о том, чтоб перейти работать в другое агентство, но побоялся привлекать к себе слишком много внимания. И все же, как бы он ни пытался себя обмануть, он испытал радость от мысли, что будет совершенно официально участвовать в съемках и видеться с Кёко, не придумывая для этого нелепых поводов. Он отчаянно боролся с желанием быть к ней ближе, но часть его рвалась к ней с неудержимой силой, и невозможность отказа от этой перспективы, успокаивала его. В конце концов, какой смысл спорить с собой, если все равно ничего не изменится?
Когда он увидел ее впервые, наверное, почти за месяц, счастливая улыбка не хотела сходить с лица по меньшей мере около часа. Только тогда, наверное, он и понял, как мучительно было ее избегать, тем более, зная, что она страдает от этого, пытается найти объяснение его поведению, и что успокаивает ее ненавистный Соно. Радость Кёко при встрече с семпаем лишь подливала масла в огонь. Рену стало совершенно ясно, что просто так отпустить Кёко он не сможет, и что его методичные попытки отдалиться от любимой, разорвав с ней всякую связь, кроме профессиональной, не имели никакого смысла.
- Здравствуйте, Тсуруга-сан, как вы поживаете? – радостно спросила Могами, мгновенно оказавшаяся рядом, стоило съемкам завершиться.
- Хорошо, Могами-сан, спасибо. А как твои дела? – Рен не удержался и протянул руку, которую Могами с удовольствием пожала, привычно смутившись. Тепло ее пальцев обожгло не хуже кипятка, и Рен едва удержался, чтобы не сжать хрупкую ладошку.
- У меня все отлично! Режиссер сегодня похвалил меня! Я так рада, Тсуруга-сан, что вы будете играть моего учителя! Прямо как в жизни, это так удивительно! – Могами искренне улыбалась, не заметив, как взгляд Рена едва уловимо изменился после ее слов. Ярлык «учителя» вмиг остудил согретое сердце. Улыбка наконец решила сойти с лица в самый неподходящий момент.
- Мне тоже будет приятно играть с тобой, - сухо ответил он и уже начал придумывать поводы, чтобы исчезнуть. А ведь ему еще предстояло наблюдать за ее игрой вместе с Соно. По счастью, в этот момент подошел режиссер, желавший обсудить с Реном нескоько сцен, уже снятых с ушедшим актером. Такарада не солгал: роль ему действительно предстояла небольшая, и необходимости постоянно появляться на съемках не было, но совместные сцены с Могами почему-то пугали.
Наблюдать за ее игрой было одно удовольствие. Рен не раз отмечал про себя, насколько она выросла, как актриса, а полностью вживаться в роль она умела изначально. Понял он и то, что положительная роль подходит ей куда больше, ведь именно здесь она могла проявить свое невероятное очарование. Видеть ее в этом образе было невыносимо приятно. Рассудок уговаривал отворачиваться и бежать, но никакая на свете сила не заставила бы его это сделать. Завораживала не только проникновенная игра Кёко, но и по особенному теплая аура, окружавшая ее, не говоря уж о том, что этот образ, казалось, делал ее еще красивей. И все же, у него оставалась способность сохранять внешнее спокойствие. Не в силах бороться с собой, он позволял себе наблюдать за игрой любимой, но успевал собраться с мыслями и закрыть сердце на замок всякий раз, когда Кёко пыталась с ним поговорить. Он одинаково отвечал на ее вопросы о его состоянии, сдержанно хвалил ее игру и не позволял себе о чем-либо спрашивать. Слишком боялся услышать в ответ что-нибудь в духе "мы с Соно-чаном вместе обедали/гуляли/веселились/да мало ли что еще, и он такой замечателньый и вообще". Он с трудом мирился с неотвратимо надвигающейся необходимостью наблюдать за тем, как они будут играть влюбленных, а мысль о том, что нечто подобное может случиться и в реальности почти сводила с ума. С самим актером Рен был крайне вежлив и осмотрителен, но всякий раз, когда появлялась такая возможность - очень внимательно наблюдал за ним со стороны, будто пытаясь найти хоть какой-то изьян. И не находил. Он сам с уверенностью не мог бы сказать, чего было больше, спокойной радости, что он не причинит вреда Кёко, или же жгучей ревности от одной мысли об их тесном общении.
Первую их совместную сцену Рен заставил себя посмотреть от начала и до конца. Все шесть дублей. В этой сцене героиня Кёко выдает свои чувства, случайно столкнувшись с парнем вне школы и жутко смутившись. Он, поначалу, не обращает на нее внимания, но, заметив, что она дрожит, начинает волноваться и предлагает проводить домой. Снимали на улице, и было довольно прохладно, поэтому дрожащие руки Рена ни у кого, кроме Яширо, не вызвали никаких подозрений. В душе его бушевал ураган. С одной стороны, он все еще не мог оторвать глаз от бесподобной игры Кёко. С другой - он вдруг осознал, что актриса не смогла бы так точно передать чувства, которых не испытывала. А это означало, что она влюблена, даже если сама еще этого не понимала. Ревность захлестнула его целиком, но он продолжал наблюдать за съемками, подмечая каждую мелочь. Он был в ярости, и все же, отчаянно пытался сохранить в памяти образ влюбленной Кёко. Как на зло, сцена не удавалась, и мучения его, дубль за дублем, неумолимо растягивались. Яширо предложил Рену покинуть площадку, но тот в ответ бросил на менеджера такой ужасающий взгляд, что спорить бы никто не решился. Раз за разом, Кёко заваливала конец сцены. Момент, когда она должна была схватить Соно за руку, не давая ему уйти, и сказать, что он ей нравится. Что-то в ее словах, взгляде, движениях, откровенно не нравилось режиссеру. В других обстоятельствах, Рен обязательно поддержал бы свою кохай, дал бы совет, показал нужное направление, но сейчас, тот факт, что ее признание как-будто выглядело неискренним, приносил почти физически ощутимое счастье. Он даже не заметил, как Кёко украдкой взглянула на него перед дублем и лишь после этого смогла сыграть как нужно. Когда режиссер сказал, что сцена отснята, ожидаемого облегчения он не испытал. Признание Кёко не было настоящим, но таким реалистичным, что почти лишило его сил. Все они уходили на то, чтобы держать осанку и не дать лицу исказиться в ужасной гримасе гнева. На кого именно он злился сейчас, на Соно ли, На Кёко или же на самого себя - он не знал. Очень осторожно, чтобы не пошатнуться, актер развернулся и сделал пару неуверенных шагов к своей машине. В этот момент его окликнули.
- Тсуруга-сан, можно мне поговорить с вами? - смущенно спросила немного запыхавшаяся девушка. Как только режиссер скомандовал перерыв, она бросилась в сторону семпая, уже зная, что после съемок он мгновенно уедет.
- Что-то случилось, Могами-сан? - необычно тихо спросил мужчина, даже не оглянувшись. Кёко постаралась не обращать внимания на боль от того, что он снова стал звать ее по фамилии, как раньше. Она убедила себя, что это из-за того, что вокруг были люди.
- Честно говоря, да, - ответила девушка, уже готовясь падать на колени с извинениями. - Кое-что случилось у меня с Соно-чаном...
- Извини, у меня сейчас нет времени. Я уверен, ты справишься. Удачи! - шаги актера мгновенно ускорились, а лед в голосе заставил девушку замереть на месте. Она знала: семпай не просто злится на нее - он взбешен. Она, как обычно, решила, что это из-за ее безответственного отношения к работе. Ведь она хотела обсудить с ним личную проблему еще не покинув съемочной площадки. И все же, ей стало ужасно обидно, что он вот так бросил ее. Она хотела спросить у него совета, хотела, чтоб он, как всегда, успокоил ее, подбодрил, убедил, что она не сделала ничего плохого. Но семпай просто оставил ее наедине со всеми трудностями. Кёко не позволила подступившим слезам пролиться. Она резко выдохнула и направилась к фургону, служившему гримерной. Лишь несколькими часами позже, уже дома, она откровенно разрыдалась, так и не отыскав ни единого объяснения поведению своего семпая. Ведь раньше, даже когда он очень спешил, всегда находил немного времени, чтобы выслушать ее. Кроме того, они очень сблизились во время съемок BJ, и то, что Рен так резко от нее отдалился, оставило на душе тяжелое чувство потери. Она как могла, старалась отвлекаться и не думать о Тсуруге-сане, но это очень плохо стало удаваться ей, когда они начали сниматься вместе. Радость от того, что она снова может видеть его, быть рядом, да еще и играть вместе, захлестнула ее с головой в первый же день, когда он появился на съемочной площадке. Одна его счастливая улыбка заставила забыть о бессонных ночах, тяжелых мыслях и даже о разбитом телефоне. Несчастный аппарат пострадал в отчаянной борьбе Могами с желанием позвонить своему семпаю и выяснить, чем она заслужила такое отношение. Отчасти, возможно, простая гордость не позволяла ей навязываться Тсуруге-сану, но в большей степени она не позвонила из-за страха. Она допускала и считала вполне вероятным вариант, что она банально ему надоела и перестала быть интересной. И ей казалось, что если он скажет об этом вслух, наступит конец света. Когда ее бросил Шо, мысли о мести и желание бороться, помогли ей выстоять перед болью. Но в случае с Тсуругой-саном это бы никак не спасло, ведь если она действительно потеряла интерес семпая, значит это она никченая, а не он. От таких мыслей сразу хотелось перестать жить.
Когда Рен пришел на съемки и поздоровался с ней, с его лица не сходила счастливая улыбка, и она была готова поклясться, что он не играл. Он действительно был рад ее видеть. Но стоило ей подойти, чтобы поболтать с ним, как он разозлился и поспешил оставить ее одну. Она множество раз прокручивала в мыслях тот диалог, каждый взгляд семпая, малейшие изменения на его лице, но объяснить страшную перемену так и не смогла. Мысль о ревности (разумеется исключительно о семпайской ревности из-за того, что свою первую главную роль она играет не с ним) она почти сразу отмела, на всякий случай, чтобы не прийти к правильным выводам. Такой уж у нее защитных механизм.
Последние события: его внезапных уход, отказ помочь, его лицо, полное ярости - все это никак не хотело складываться в какую-нибудь хотя бы отчасти стройную теорию. С другой стороны, хоть Рен и отказался помогать ей с ее проблемой, все же, невольно, он сделал это, заняв собой все ее мысли и отодвинув Соно на второй план. Это позволило ее сознанию взять день передышки, чтобы смириться с произошедшим и попробовать найти правильное решение, что делать дальше. В тот день, перед первой же совместной любовной сценой, Соно признался, что Кёко нравится ему. Учитывая совершенное отсутствие у Могами опыта в данной сфере, она просто растерянно убежала. Она хотела спросить семпая, как ответить ему, чтобы он понял и не обиделся. Несомненно, Соно был дорог актрисе, ведь они очень сблизились во время съемок и многому научили друг друга. И она не хотела терять его дружбу, особенно на фоне того, что ее семпай, друг и самый близкий человек, старательно ее игнорировал. И все же, ответить Соно взаимностью она не могла. Причем, первое, что пришло ей в голову после признания было "да как он мог с ней так поступить, осквернив дружбу симпатией". Но, благодаря тому, что мысли ее всю ночь были в основном заняты потерей друга в лице Рена, она смогла заставить себя перестать злиться на Соно, и решительно отказалась от мысли его оттолкнуть. В конце концов, парень ведь дейтвительно не виноват, что она понравилась ему.
В итоге, самая тяжелая за последнее время ночь, стала и самой важной. Было принято два решения. Первое: поговорить с Соно, объяснить, что она очень любит его как друга, уважает как коллегу, но от любви ее сердце закрыто, и она не собирается его открывать, что бы ни случилось. И второе: найти Тсуругу Рена и заставить его объяснить свое поведение. Если она в чем-то перед ним виновата, то имеет право знать хотя бы, в чем. С отчаянной решимостью она любым способом собиралась заставить семпая все ей объяснить. Сознание рисовало ей множество устрашающих картин их разговора, но ничто не способно было ее остановить. С другой стороны, при всей яркости образов и удивительной фантазии Могами, вряд ли она смогла бы представить себе, к чему все это на самом деле приведет.
Она намеренно пришла на съемки раньше, чем нужно. Сцены с участием Рена, но без нее, собирались снимать как раз сегодня. Она осторожно постучалась в гримерную и, услышав тихое "Войдите!", шагнула внутрь, закрыв за собой дверь. Как только щелкнул замок, Могами мгновенно оказалась на коленях перед семпаем.
- Простите Тсуруга-сан, что решилась войти в вашу гримерную и отвлекаю вас от подготовки к съемкам! - выпалила она не поднимая головы. Рен ошарашенно смотрел на сжавшуюся в комок фигурку любимой и чувствовал, как все его защитные механизмы намеревались слететь с катушек.
- Кёко, что случилось? - взволнованно спросил Рен, присев на корточки перед девушкой. Зная Кёко, только что-то ужасно серьезное могло заставить ее прийти к нему в гримерную перед съемками и отвлекать от работы, ведь больше всего на свете она боялась разочаровать его.
- Я хотела об этом спросить у вас, - очень тихо пробормотала девушка и решительно вскинула голову. Слезы навернулись на глаза, но это было уже неважно, - прошу вас, Тсуруга-сан, пожалуйста, скажите мне, что я сделала не так, почему вы злитесь на меня и не хотите со мной разговаривать? Я знаю, что я недостойна вас, я никчемная и глупая, но я правда не понимаю, что именно я сделала, что вы так резко изменили ко мне отношение!
- Дело не в тебе, - очень серьезным тоном сказал семпай. Он встал и отвернулся, чтобы не сойти с ума от желания наброситься на любимую и раздавить в объятьях. Впрочем, учитывая то, что дверь гримерной была заперта на замок, а он уже два месяца толком ее не видел, "раздавить в объятьях" было одним из самых невинных его желаний. Сталь в голосе мужчины заставила сердце похолодеть.
- Я так и думала, - с грустью сказала она, не в силах подняться с пола, - я просто вам надоела. - Слезы лились из глаз независимо от воли Кёко, - Но почему вы мне просто этого не сказали? - бессознательный порыв заставил Рена медленно обернуться. Боль, тоска, обида, безысходность, казалось, не просто отразились во взгляде девушки, а буквально сочились в ней, заставляя дрожать и сжиматься в судороге. Рен знал, что если сейчас он оттолкнет ее, то это будет уже навсегда. Она больше не посмеет подойти к нему, поговорить, и всякая связь между ними будет разорвана. Но даже сознание этого факта меркло перед мыслью, что такую жестокую незаслуженную боль его любимая чувствует по его вине.
- Это. Не. Правда. - отчетливо выговорил он, все еще заставляя себя смотреть на Кёко. Подойти к ней означало сорваться, поэтому он с силой отметал все порывы тела приблизиться к девушке. - Я поступаю так вовсе не потому что ты надоела мне или чем-то расстроила. Я просто ДОЛЖЕН это сделать. - Слова давались с трудом. Глаза, прямо глядящие на сжавшуюся Кёко, болели, будто забыв, что нужно моргать, а руки, помимо воли хозяина, сжались в свирепые кулаки, чтобы не дать пальцам потянуться в запретном направлении. Глаза девушки расширились от удивления.
- Почему? - шепотом спросила она, наблюдая за внутренней борьбой мужчины.
"Почему? Какого черта? Ничего ты не должен! Да кто тебе это сказал?" - Рен как мог постарался заглушить в себе мысли Куона, но понимал, что в данной ситуации шансов у него мало. "А действительно, почему?" он и сам не мог понять, в какой момент он пришел к выводу, что это лучший выход. Но, вспомнив вчерашний вопрос девушки, он восстановил уже выстроенную в голове логическую цепочку. Соно. Она должна быть с Соно, а ему следует удалиться, чтобы не мешать.
- Так просто нужно, - бессмысленно пробормотал Рен, стараясь отвести взгляд. Это пока не удавалось. Мысль о Соно заставила пошатнуться. Ревнивое сознание рисовало картины их отношений, возрождая в памяти сцены из фильма и щедро приправляя собственными фантазиями. Его стало мутить. Что-то заставило его прикрыть на мгновение глаза. В следующий момент перед Кёко стоял уже не Рен.
- Почему? - шепотом повторила ошарашенная Могами. Она мысленно поблагодарила судьбу за то, что сидит на полу. Вид мужчины был поистене устрашающим. Кёко увидела в его глазах неудержимую ярость и силилась понять, чем могла вызвать такую бурю эмоций. Ответа не было.
- Тсуруга-сан? - испуганно окликнула она. Шаг вперед, и Рен во весь рост навис над испуганной девушкой.
- Тсуруга-сан? - повторил он. Голос был ледяным. - Думаешь я это хотел бы слышать от тебя? Простите меня, Тсуруга-сан?.. Не смей начинать извиняться! Я уже не знаю, куда деваться от твоих "простите!"! Зачем ты, черт возьми, пришла? - С каждой секундой вид Рена пугал все больше. Кёко успела отвести руки назад, чтобы не потерять равновесие, когда мужчина сделал еще один шаг в ее сторону и присел перед ней на колени. Она заметила, что он сильно дрожит, хотя все время не смела отвести взгляда он его глаз. Кроме ярости в них отразилась боль и отчаяние, и что-то еще, чего она не могла понять. Ругательство, слетевшее с уст семпая, привело девушку в полное замешательство, в то же время убедив, что сейчас перед ней та же демоническая сущность, которую она несколько раз видела во время съемок BJ. Ей было действительно страшно, но никакая на свете сила не заставила бы ее сбежать, оставив семпая в таком состоянии. Опыт прошлых встреч с этим совершенно незнакомым ей Реном давал понять, что она разговаривает сейчас с кем-то другим. Наверное это и придало ей уверенности.
- Я пришла потому что не хочу потерять вас, - очень тихо произнесла Могами, но в голосе ее было столько твердой уверенности, что Рен невольно отшатнулся, стараясь уничтожить гигантские ростки надежды, рожденной ее словами.
- Потерять? - грозно переспросил он. - Как ты можешь потерять то, что тебе не принадлежит? - его голос едва не срывался на крик.
- Простите, я не это хотела сказать! - залепетала Кёко, склонив голову в очередном поклоне. Услышав тяжелый вздох мужчины, она заставила себя снова на него посмотреть. - Я хотела сказать, что вы мне очень дороги...и если у вас есть причины оттолкнуть меня...я хотела бы их знать... - тонкий голос девушки, наполненный страхом и тоской, почти физически обжигал.
- Хочешь знать причины? - уже спокойней спросил мужчина, медленно приближаясь к девушке, руки которой затекли, и она не могла даже отодвинуться. - А ты уверена, что тебе стоит знать о моих причинах? Не боишься услышать ответ? - Его лицо остановилось в двадцати сантиметрах от лица девушки, а руки оперлись на пол рядом с ее. Кёко отрицательно покачала головой, не сводя глаз с мужчины.
- Дело в том, что мне не нужна твоя дружба, - взгляд медленно менялся. Ярость уходила из него, уступая место страсти. Лишь осознав это, Кёко действительно испугалась. И все же, ей бы в голову не пришло считать, что Рен может ей навредить. - Мне не нужно твое уважение, и твое восхищение мной. И мне давно осточертела роль твоего семпая. - Он еще сильней придвинулся к девушке и отчетливо проговорил ей прямо в лицо, обжигая своим дыханием, - Мне. Нужна. ТЫ! - Кёко не смела пошевелиться. Полный страсти взгляд, устремленный на нее, не позволял даже на секунду прикрыть глаза. Первобытный ужас отразился на лице девушки.
- Боишься меня! - сквозь зубы проговорил Рен. Глаза снова стала застилать ярость. - Конечно боишься. Только такие чувства ты и можешь ко мне испытывать. А знаешь, как больно мне было знать, что стоит мне к тебе прикоснуться и ты сбежишь куда глаза глядят!? Как противно было видеть, что ты готова сближаться с кем угодно, а меня даже по имени не смеешь назвать! Твое бесприкословное подчинение моим советам и указаниям, и твои глупые отговорки, всякий раз, когда я пытался дать тебе понять, как на самом деле к тебе отношусь! Я с ума сходил от мысли, что ты меня возненавидишь, как и любого, кто заговаривал с тобой о любви! А сейчас ты приходишь и разрушаешь все мои старания тебя забыть! Понимаешь ли ты, что делаешь? - Очень медленно он приподнял руки, сжатые в кулаки, и немного отодвинувшись, с силой ударил правой рукой в пол. Кёко испуганно вздрогнула и вцепилась в пострадавшую руку.
- Тсуруга-сан! - только и смогла она выкрикнуть. Он резко перехватил ее пальцы и с силой сжал. Кёко заметила, что из кожи на костяшках пальцев сочится кровь. - Вам больно? - с нежностью спросила она.
- Убирайся, - тихо сказал мужчина, освободив руку любимой.
- Нет, - уверенно ответила Кёко. Рен резко встал, поднял на ноги девушку и направился к двери.
- Я сказал, убирайся! Иди к своему парню и пусть он сделает тебя счастливой! - В этом отчаянном крике для Кёко наконец открылась вся глубина его чувств к ней. Ей вдруг стало ясно, как он страдает, как ревнует, и как ему больно от мысли, что она видит в нем лишь семпая. Это давно уже было не так - Рен сводил ее с ума одним присутствием. А после всего, что сличилось, пока они играли Каина и Сецуку, он вообще не оставлял ее мыслей, но разве могла она представить?...
- У меня нет парня, - твёрдо ответила Кёко, упирая маленькие ручки в дверь.
- Нет, так скоро будет! Соно хороший парень. - С каким трудом ему дались эти слова - едва ли кто-то сможет понять. Впервые в жизни Рен совершенно искренне вел себя как семпай, защищая Кёко от самого себя.
- А разве можно встречаться с нелюбимым человеком?
- О, поверь, можно. Я много раз это делал, - голос актера был полон боли и отвращения к себе. Кёко почувствовала разливающуюся по сердцу обиду. Она повернулась к нему лицом и ответила на его взгляд с такой же яростью.
- Да кто вам дал право решать за меня? - выкрикнула она.
- Я - твой семпай, и это последнее, что я делаю в этом качестве. Уходи. - Рен завел руку за спину девушки и отодвинул ее от двери. Правой рукой он открыл дверь, а левая, казалось, даже не собирается покидать талию девушки. Тогда Рен напряг ее, вплотную прижав Кёко к себе. Испуг, мгновенно отразившийся на ее лице, как и ожидалось, остудил его, и он буквально вытолкнул Кёко из двери. Он еще не успел закрыть ее, когда вновь услышал тоненький голосок любимой.
- Соно-чан? - почти испуганно пролепетала она. Рен вышел за ней.
- О, Соно-сан, здравствуйте! Как хорошо, что вы здесь, Могами как раз вас искала, - как только Рен вышел из гримерной, лицо актера мгновенно переменилось. Спокойная маска Тсуруги укрыла от глаз Соно только что бушевавшую ярость. Растерянная Кёко постаралась непринужденно улыбнуться. – До свидания, Могами-сан, - спокойным голосом сказал актер и ушел. Раненую руку он успел спрятать в карман пиджака.
- Кёко-чан, что-то случилось? – озадаченно спросил подошедший Соно.
- Прости, Соно-чан, я не могу ответить тебе взаимностью. Мне очень жаль. Я должна идти. - Кёко с тоской посмотрела на бывшего друга и уверенно отвернулась.
- К нему? – с внезапной обидой переспросил парень. Если прежде Кёко и сомневалась в необходимости пойти сейчас к Рену, то теперь сомнения рассеялись. Она вдруг поняла, что не может и не хочет оставлять его в таком состоянии одного. Не то чтобы она считала, что Рен не обойдется без нее, просто она окончательно решила, что имеет все основания прояснить ситуацию.
- Да, - рассеяно ответила она и быстрым шагом отправилась к выходу. Кёко была уверена, что искать Рена где-то в здании бессмысленно. Он конечно отличный актер, и пока не останется один, никто даже не заметит, что с ним что-то не так, но учитывая недавний срыв, он наверняка захочет побыть наедине с собой. Зная Рена, Могами была убеждена, что найдет его на стоянке. В какой-то момент машина стала его своеобразным укрытием - Кёко много раз замечала, как он сидит, устало уронив голову на руль, или растерянно глядит по сторонам.
Она оказалась права - машина Рена стояла в дальнем углу стоянки. Он сидел с закрытыми глазами откинувшись в кресле и крепко сжимал руль. Кёко даже успела заметить, что руку он так и не перевязал. Она подошла со стороны пассажирского сидения и тихонько постучала в стекло. Рен медленно оглянулся, успев снова нацепить на лицо непроницаемую маску.
- Тсуруга-сан, нам надо поговорить. – Кёко сделала настолько серьезное лицо, насколько вообще была способна. Спорить Рен не стал. Впервые за время их знакомства именно он не нашел сил спорить с Кёко, а не наоборот. Впрочем, возможно дело просто было в том, что он и сам понимал необходимость объясниться. Он протянул руку и открыл дверь для Кёко.
- Где у вас аптечка? – спросил девушка, глянув на запекшуюся на руке кровь.
- Не стоит беспокоиться, - устало отозвался он.
- Вы испачкаете кровью салон! Как потом будете объясняться? – немного гневно спросила Кёко.
- Скажу, что лишил невинности начинающую актрису, - хмуро отозвался мужчина, не глядя на нее.
- Дайте пожалуйста аптечку, – спокойным голосом сказала девушка, не обратив внимания на шутку. С усталым вздохом он достал небольшую коробочку и протянул ей.
- Ты боишься меня? – задумчиво спросил Рен, наблюдая за движениями любимой. Лицо ее было спокойным, но дрожь в пальцах унять так и не удалось. Кёко посмотрела ему прямо в глаза и уверенно ответила:
- Нет.
- Тогда почему дрожишь?
- Видели бы вы себя со стороны, сами бы испугались! - обиженно пробурчала актриса и потянулась за рукой семпая. Рен едва заметно усмехнулся.
- Вам надо было мне рассказать, - пробормотала девушка, осторожно перебинтовывая руку мужчины. Она старалась не думать сейчас о физическом контакте.
- Легко сказать, - грустно выдохнул Рен.
- Легко? -недоуменно переспросила девушка звонким голосом. Рен даже вздрогнул, когда она отпустила его перевязанную руку. - Как вы вообще додумались до того, чтобы сводить меня с Соно-чаном? Как вам такое в голову пришло?
- Я...
- Не перебивайте! - резко выдохнула Могами, словно боясь, что если сейчас не выговорится, то потом уже ни за что не решится. Извиняться за грубость она решила потом. - Да, вы все время заботились обо мне, воспитывали, ругали, наставляли и поддерживали! И вы всегда был правы во всем, что касалось актерского мастерства! Но с чего вы взяли, что можете решать, что для меня счастье? Вы ведь ничего толком не знаете! Да, мы подружились с Соно-чаном, но... я уснуть не могла, если не помолилась за вас! Когда вы начали меня избегать, я думала, что надоела вам, что вы меня ненавидите, что я расстроила вас, но никак не могла понять, чем. И только мысль о том, что, возможно, я когда-нибудь смогу стать великой актрисой, и вы признаете меня, придавала мне сил! Я так привыкла, что вы оцениваетте все мои действия, хвалите или ругаете, что просто запуталась. Но хуже всего та боль, которую я испытала от мысли, что я вам неинтересна и вы больше никогда не станете общаться со мной. Конечно, я убегала от вас всякий раз, когда вы делали хоть намек на то, что видите во мне женщину. А что мне было делать, разве вам неизвестна сила вашего обаяния? Как я могла бы устоять перед ней? Я ведь не знала, насколько вы серьезны, и не могла позволить вам разбить мое сердце! Но неужели вы сами не видели, что я сбегала не потому что стала бы вас ненавидеть, а потому что уже не могла не любить!? Вы должны были сказать мне! - все это время Кёко сидела в полоборота и крепко сжимала край своей куртки. Закончив свою тираду она осторожно отвернулась и стерла с глаз пару слезинок. Рен старался не шевелиться. Ему было неимоверно тяжело не дать себе обнять любимую.
- Прости меня, Кёко. Прости. Меньше всего я хотел причинить тебе боль. Но ты же видела, кто я. Понимаешь, пока я не столкнулся с этим чувством к тебе, мне всегда удавалось сдерживаться. Но любовь сорвала что-то в моей защите, выпустив наружу ужасного демона. Ты же видела его, ты испугалась. Я мог причинить тебе вред.
- Это неправда, - твердо сказала девушка и посмотрела мужчине прямо в глаза. - Вы конечно напугали бы любого, кто случайно стал бы свидетелем сцены в гримерной, но я знаю точно, что с вами я в безопасности.
- Откуда тебе знать? А если ты ошибаешься? Кёко, я убил человека! Я до смерти напугал Муросаме! Я напугал ТЕБЯ!
- Я ведь не убежала! - на это Рену нечего быо возразить. Она могла сколько угодно клясться что не испугается и обещать вечное доверие, но один тот факт, что она не сбежала от него, когда он был в ярости и мог сделать с ней все что угодно, убеждал лучше любых доводов. Она действительно безгранично ему доверяла. Ему самому, а не образу Тсуруги Рена. И сейчас она разговаривала с ним самим, и, похоже, не была разочарована.
- Прости меня, Кёко. Мне действительно следовало быть честным с тобой. Я обещаю, что больше никогда не стану играть с тобой вне съемочной площадки. - Рен протянул перебинтованную руку и коснулся щеки любимой. Девушка легонько накрыла его ладонь своей, открыто глядя в глаза мужчины. Умиротворенная улыбка коснулась его губ и по щеке скатилась одна единственная слеза. Это был первый раз, когда Рен плакал в присутствии человека. Он завел руку за голову Кёко и притянул к себе, крепко обняв второй рукой за плечи.
- Я покажу тебе, кем являюсь на самом деле, и тогда ты сможешь решить, хочешь ли быть с мной, - тихо проговорил Рен. - И я даже знаю, с чего начать. - Кёко приподняла на него любопытный взгляд.
- По моему пора тебя познакомить с моими родителями...
_________________
"Бойтесь желаний своих, ибо они исполняются..."
Последний раз редактировалось gallucinaciya 28 янв 2012, 12:52, всего редактировалось 1 раз.
|
огромное спасибо!!! 
Ещё хочу!!!! 
спасибо за взрыв эмоций 
Взрыв эмоций
Я даже не знаю, как описать, что я чувствую! Одним словом ВОЛШЕБНО! 
наверное уже раз 5 прочитала )))
А потом время все шло... мне стыдно! 
) Но какая же Кёко молодец! Просто умница 
Не побоялась посмотреть в глаза темной стороне Куона, хотя видно было, что тело просто отказывало слушаться от страха...
Вот, наверное, огенно-белые георгины подойдут
