Что ни делается, то к лучшему

Как там говорится – дурная голова ногам покоя не дает?
Я вздохнул и потер копчик, на который приземлился несколько минут назад, поскользнувшись на мокром травяном склоне. Будь сейчас не сумерки, а день, наверняка бы заметил, что тут довольно круто. А шарюсь я в этот вечер по незнакомой местности только потому, что Гаарчи не было у костра уже с полчаса. И это когда я собирался ужинать!
Ну и куда его леший понес? Или не леший, а луговик, раз уж травы почти по колено, а лес остался позади?..
Я снова огляделся, пытаясь сообразить, куда на ночь глядя мог деться вальав.
И почему я не выбрал практику на родной кафедре? Ведь предлагал заведующий, можно было остаться и заняться научными исследованиями. Правда, под кураторством Бабетты, но сейчас даже эта перспектива казалась гораздо лучше, чем потирать ушибленный зад!
Сделав пару шагов, я едва не рухнул носом в траву от мощного толчка в спину. Устояв на ногах и развернувшись, я не сдержался и ругнулся:
- Только тебя тут не хватало!
Единорог фыркнул и ткнул меня храпом в плечо… словно указывая, куда идти?
- Ты знаешь, куда пропал Гаарча? – он закивал, и я покорно развернулся в нужном направлении. – Веди.
Я уже не удивлялся самовольным появлением этого рогатого. Это происходило периодически, особенно, когда мы собирались поесть. Правда, в городе он так никогда не делал, что не могло не радовать…
Меня спасло то, что я ступал аккуратно, не спеша перенести вес на ногу – копчик болезненно отзывался на каждый шаг и намекал, что надо бы быть внимательнее. Надо. Потому что нога внезапно не ощутила опору, и я инстинктивно отшатнулся назад, натыкаясь спиной на единорога.
- Что за… - опустившись на корточки, я развел траву.
Дырка в земле. Причем, судя по размеру, не маленькая – я бы спокойно уместился бы в нее…
Рядом появилась светло мерцающая в ночном сумраке морда.
- Туда? – я покосился на провал, затем достал из рюкзака веревку, а сам рюкзак скинул неподалеку. Смастерив петлю, я накинул ее на недовольно фыркнувшего единорога, конец спустил в темноту провала и поправил перевязь с мечом. – Ладно, дерну два раза – тащи меня наверх. Понял?
Мой Верный Скакун то ли презрительно вскинул голову, то ли так кивнул. Впрочем, я не сомневался, что он никуда не денется. Прав был Гаарча – ему просто с нами интересно.
Кстати о Гаарче. Он вполне мог свалиться в эту дыру, но почему не подал голос? Из-под земли вой должен был бы неплохо звучать. Вон, слышно, как песок сыпется сверху… Стоп. Песок? Я перестал сползать по веревке и осторожно вытянул вбок руку. Пусто. Вокруг пусто. Нет земли. То есть, это не лаз?..
Снизу пахнуло странным ощущением тепла, спертого воздуха и чем-то таким знакомым… Я нахмурился, пытаясь припомнить запах, перебирая руками.
Вот вертится что-то, вертится…
- Ёошшь!.. – ноги проехались по чему-то неожиданно скользкому и наклонному, и я второй раз за вечер рухнул на несчастный копчик. – Да что за…
Яркая вспышка ослепила, заставив зажмуриться, но когда я открыл глаза, мне показалось, что я снова ослеп.
Прямо передо мной бликовала всеми оттенками желтого гора золотых монет.
Нехилая такая… высокая…
Странные ощущения под пальцами заставили опустить взгляд.
Тоже монеты. И за спиной такая же гора…
Вот чем пахло!! Металлом!
Поднявшись на ноги, я снова осмотрелся, затем подобрал одну из монет. С аверса она была гладкой, а вот на реверсе было странное угловатое изображение чьей-то морды. Или лица. Во всяком случае, я точно не знаю, кто это или что это. Кинув монету назад в кучу, я обошел золотую гору и остановился, рассматривая открывшийся вид. На ум пришла легенда о пещере Али-бабы: несколько золотых гор, какие-то украшения на плоских подносах, мечи на стойках, щиты на стенах, одежда на вешалках. Все в камнях, золотое, серебре… И магические факелы, не чадящие и освещающие все это богатство. Вот только откуда тут Али-баба? Да и по легенде все было свалено в кучу, а тут, если присмотреться, все богатства четко поделены. Монеты в одной половине пещеры, вещи в другой, причем, строго по предназначениям…
- Магнус!!
Я обернулся на приглушенный вопль и рассмотрел среди сундуков клетку в мой рост. Тоже золотую, между прочим. А в клетке – собственно тот, за которым я и полез сюда.
Даже издали быль заметно, что Гаарча напуган, а подойдя ближе, я рассмотрел дрожащие лапы, поджатый хвост и наполненные паникой глаза.
- Ну чего ты? – я постарался ободрить его улыбкой, оглядывая клетку. Странная она, без дверцы. Получается, опустилась сверху? Типа, ловчей? – Сейчас что-нибудь придумаем…
- Магнуууусссс…
- Сейчас, не переживай… - я глянул на вальава и замер, когда понял, что его взгляд устремлен мне за спину.
И голос – это ведь не Гаарча… Шипящий, незнакомый…
Я резко обернулся.
Длинное, не меньше трех саженей, тело, покрытое пернатыми чешуйками, змеиная голова с миндалевидными огромными глазами, грива в виде изумрудно-золотистых перьев.
Кетцалькоатль.
Моя персональная смерть. Ибо справиться с пернатым змеем ветра могли бы лишь стихийные архимаги…
Огромная голова чуть приблизилась, вертикальные зрачки стали расширяться, и я ощутил, как спинной мозг попросту замерз.
Сейчас бросится...
-Ууу… - едва слышно проскулил за спиной Гаарча, и я резко выдохнул, сбрасывая с себя оцепенение.
Стоп. Спокойно. Он пока не бросился, а значит – нападение лучшая защита!! В прямом смысле напасть нереально, значит, будем по-другому нападать!
- Здравствуйте!
Кетцалькоатль вздрогнул, прищурился, но все же ответил:
- Сссдравффссствффуууйте.
Ага, начали разговор. Осталось сообразить, как продолжить, учитывая, что в голове пустота…
- Простите меня за вторжение без предупреждения… - боги, что я несу?! Можно подумать, вторжение может быть с предупреждением!! – … но поверьте, если бы не недоразумение, случившееся буквально час назад… - зрачки змея начали вертикально сужаться, а голова медленно склонилась, словно прислушиваясь, - … я бы даже не помыслил потревожить ваш покой, уважаемый хозяин!..
Все, выдохся…
- Недорасссууумение? – кетцалькоатль сдвинулся назад, заглянул мне за спину, затем вновь перевел на меня взгляд. – Вффы про него? Это моя добыча.
Добыча?! Я лихорадочно перебрал в памяти все, что знал про пернатых змеев ветра. Живут на нескольких островах между Дальним Югом и Дальним Западом. Магические существа, использующие магию воздуха, ветра и мысли. Но они ж вроде ж не питаются вальавами?!
- Я… не добыча!.. – практически пискнул Гаарча из-за моей спины.
- Добыча, - прошипел в ответ змей и навис над моим плечом, гипнотизируя вальава. – Ты магичессское сссуууществффо, которое расссговффаривффает.
- Я прошу прощения, но это мой Верный Спутник, - я предельно аккуратно, чтобы не делать резких движений, приподнял рукав рубахи, демонстрируя медный браслет Героя.
Блин, ну и смотрит. Словно я у него все золото на глазах экспроприирую!!
Я выдавил вежливую улыбку и пожал плечами.
- Он расссговффаривффает!.. Эти сссууущессствффа не расссговффаривффаюуут! – змеиные зрачки вытянулись в ниточку.
- Обычно нет, но если вальав становится спутником архимага или Героя, то начинают говорить… - я непроизвольно отодвинулся, когда кетцалькоатль вздыбил гриву, которая едва слышно угрожающе зашелестела. – Я же говорю – он мой Верный Спутник, а сам я Герой. Простите, но это так.
- То есссть, таких много? – клянусь, он реально поджал губы! Как недовольный услышанным человек!
- Ну немало…
- Мерсссосссть… Ничтошшшессствффо… - я едва увернулся, когда змей резко развернулся и хвост, с мелкими, блестящими, как сталь, перышками прошелся в вершке от моего носа. – Никомууу нельссся вфферить…
И чего он так расстроился?..
- Простите, уважаемый хозяин, так можно я все же заберу своего Спутника? И более мешать вам не будем… Честное слово Героя.
- Как вффы сссюууда попали? – он оглянулся через плечо. Или как там называется это у пернатых змеев…
- Я случайно… - проскулил Гаарча. – Просто упал…
- Там вверху лаз, - я указал пальцев в свод пещеры.
- Сссуууссслики… - зашипел кетцалькоатль, и от этого шипения мороз прошел по спине. Кажется, луговых сусликов точно ждет рагнарек… Придется спасать их как Герою.
- Вы меня простите, но если это суслики, то уж точно покрупнее меня будут, - я показал развернувшемуся хозяину диаметр лаза. – Мне кажется, просто свод вашего… - чуть не сказал - логова! Надо следить за словами! - … ваших апартаментов немного осел. Возможно, из-за дождей или трав. Вот земля и осыпалась. Она там не глинистая, а очень даже песчаная. Ее бы укрепить, а то засыпет ваши сокровища…
- Это не сссокровффища, - фыркнул змей, судя по прилегшим перьям – успокоившийся. – Это коллекция.
- Коллекция?..
Он подлетел ближе и развернулся боком, немного высокомерно кося на меня глазом:
- Коллекция редчшшайшшших предметовфф. Я коллекционер.
Умереть не встать! Летающая смерть коллекционирует редкости!! Кетцалькоатль-антиквар!!
- Потрясающе…
- Правффда?
- Клянусь всеми богами, - я совершенно искренне прижал руку к груди. – Я впервые не то, что вижу, а и слышу о кетцалькоатле, который собирает редчайшие предметы.
- То есссть, я уууникальный? – он повернул ко мне морду и как-то совсем уж кокетливо прищурился.
- Единственный в своем роде, - честно кивнул я. – Я могу рассказать об этом бардам? Разумеется, я не буду говорить, где мы с вами повстречались…
- Не надо, - змей пару раз качнул головой. – Иначе вффсссе так бууудууут делать, - он философски выдохнул и взмахнул хвостом. Золоченая клетка взлетела, как пушинка, оставляя на земле основание и дрожавшего Гаарчу. Тот, осознав, что его освободили, кинулся ко мне и прижался к ноге всем телом. – Сссмешшшной ссспууутник, боясссливффый…
- Какой есть, - я успокаивающе погладил лобастую голову вальава и глянул на хозяина сокровищ, который как-то рассеянно осматривал свою пещеру.
Да уж, о таком подвиге и рассказывать не стоит – никто не поверит, что я в наших местах встретил настоящего кетцалькоатля, который собирает редкости и который даже не убил меня…
Редкости? Мысль была странной, но мне немного не по себе было, что это удивительное существо оказалось расстроенным. Однако ведь я могу попытаться исправить это.
- Уважаемый хозяин, - я отстегнул меч, - если вы…
- Хочешшшь битвффууу?? – зрачки словно вспыхнули, и я замотал головой:
- Я, конечно, Герой, но не идиот!!
Змеиные губы растянулись в хитрой улыбке:
- Радууует. Тогда сссачем меч доссстал?
- Хотел предложить его в вашу коллекцию, - я обнажил клинок и продемонстрировал его змею. – Уникальный меч, - его зрачки чуть расширились. - Единственный в мире, - темные ноздри дрогнули. - Второго такого нет, - уу, как его затянуло!!
- И чем жшше таким он уууникальный?.. – казалось, он сопротивлялся соблазну, но то, как взгляд неотрывно скользил по мечу, я понял, что все, клиент готов.
- Зачарован, усилен, подготовлен специально для Героя. Создан дварфами на спор. Вся работа выполнена бесплатно, - да, это был контрольный в голову.
- Что хочешь взамен?!
- Отдаю в дар, - я вложил меч в ножны и протянул обеими руками кетцалькоатлю. – Чтобы вы не расстраивались, что Гаарча оказался не редким.
Он не двинулся с места, но порыв ветра взметнул меч из моих рук и, пронеся его через пещеру, плавно опустил на пустой держатель среди других мечей.
Вот и ладушки. По крайней мере, я теперь на постоялых дворах буду спать спокойно! А в ближайшем городе куплю себе обычный меч, благо, деньги есть.
- Поздравляю с пополнением коллекции, - от души улыбнувшись, я указал в сторону по-прежнему висящей веревки. – Мы пойдем?
- Благодарюуу, - довольно прищурился кетцалькоатль. – Я провффожшшууу вффас.
Какой вежливый хозяин…
Мы прошли за горы золотых монет, и я уже протянул руку к веревке…
- Магнуууссс.
- Да? – я успел лишь обернуться, как ветер меня буквально притащил к стене с мечами. – А…
- Можшшешшшь вффыбрать сссебе сссаменууу. Иссс этих, - пернатый хвост указал на стойку на полу, в которой, как зонтики в прихожей у дворян, стояло несколько ножен с мечами. На мой недоуменный взгляд кетцалькоатль обнажил длинные клыки в улыбке. – Какой жшше ты Герой бессс меча?
- Обычный… Я студент, вообще-то… - хвост недвусмысленно подтолкнул меня в спину, и я покорно протянул руку. Пальцы легли на немного шершавую рукоять.
- Пусть будет этот.
- Неплохой вффыбор, - кивнул змей. – Не вффолнуууйссся, у меня их много.
- Спасибо, - ножны были с простой застежкой, позволявшей просто прикрепить их к ремню. - Это будет для меня ценнейшим знаком нашего с вами знакомства.
- Правффильно, цени. А теперь ссстууупай.
Гаарча, все время молчавший и, казалось, даже не дышавший, едва слышно проскулил, когда я ухватил его поперек живота, но всем видом показал, что он готов вытерпеть что угодно, лишь бы оказаться вне пещеры. Я в последний раз обернулся, окинул взглядом золотые горы и усмехнулся. Да, в кошеле была единственная золотая монета, не считая нескольких медных, но почему бы не пополнить шапоанской валютой коллекцию редкостей? Может, здесь именно таких и не хватает?
Монетка тихо шлепнулась у основания золотой горы, а я вцепился в веревку и два раза дернул ее.
Нас плавно потянуло вверх.
- Эй, лаз заделайте! – уже почти под самым сводом крикнул я вниз.
- Насссчет этого не вффолнуууйссся…
Как скажете.
Ночь после ярко освещенной пещеры показалась особенно черной. Правда, единорог выделялся все равно светлым пятном, которое быстро обнюхало облегченно приникшего к земле вальава и сунулось обнюхать меня.
- Живой, живо… - мы все дружно отшатнулись, когда из лаза вырвался столп света. Ветер ударил меня в грудь, опрокидывая на спину, а до ушей донеслось тихо шипение:
- Не сссбивффай мне гармониюуу…
Чего?! Я сел, проморгался и обнаружил, что вокруг снова ночь. Гаарча по-пластунски добрался до того места, где был лаз, принюхался и обернулся:
- Ничего нет! Тут твердая земля!
- Ну сказал же – не волноваться… И при чем тут гармония? – я выдохнул, снова огляделся, затем упал навзничь и уставился в звездное небо.
Да уж. Это точно настоящий Подвиг – повстречаться с кетцалькоатлем, уйти живым, еще и с добычей. Я извернулся, достал меч из ножен и поднял, рассматривая его очертания. Чуть изогнутый клинок почти с руку, цуба, гарда как для одной, так и для двух рук, обернута странной кожей, скользить не будет. Просто и со вкусом.
Единорог громко фыркнул и топнул копытом рядом с моим ухом.
- Блин, дай ты хоть расслабиться, а? Мы тут смерти в глаза смотрели, фактически!..
- Магнус, я не специально! – Гаарча подполз ко мне и заглянул в лицо. – Просто там такой странный запах был!..
- Все нормально, - я обнял его за шею, укладывая лобастую голову себе на грудь. – Не переживай.
- Ты не сердишься?
- Нет. Как говорит Баба-Яга, что ни делается, то к лучшему, - я потрепал его за уши, погладил и дернулся, когда единорог снова топнул. – Ну чего тебе неймется?
- М? Он что-то показывает! – успокоившийся вальав вскочил, оперся передними лапами мне на грудь – блин, а тяжелый он! – и перегнулся через меня. – Ой, монетка!
- Ч-что? – я спихнул одного, отодвинул второго и нашарил в траве кругляш. Не подошла в коллекцию шапоанская чеканка?.. В моих пальцах тускло блеснула та самая монета из кучи – аверс пустой, на реверсе морда. Кстати, может, это морда кетцалькоатля?
Получается, обменялись? Мечами и монетами… Но если меч я, возможно, и буду использовать, то вот монетка станет еще одним талисманом. Как сорочье перо и бутылочка-«тыквочка». Напоминание о моих подвигах.

Когда вот так вот молчит Бабетта, отстраненно рассматривая студента, это значит, что будет валить. Потому что не выспалась или потому что студент нес полную ахинею.
Я отчет по практике писал на основе своих работ, поэтому… Не выспалась?
Мы сидели у Бабетты в кабинете, вальав дремал под подоконником, за дверями уже никого не было – все мои однокурсники уже успели сдаться.
Ну и чего молчит-то? Пусть валит. Я же свой, родной Герой, так сказать…
- У тебя меч другой, - не шевельнувшись, проговорила она.
Я вздрогнул и непроизвольно глянул на тубус рядом с Гаарчей.
- Откуда вы узнали?
- Сорока на хвосте принесла. Где взял?
- Это… подарок, - я дотянулся до тубуса, отвинтил крышку и достал ножны. – Вы мне не поверите.
- Я не поверю, что у тебя в расчетах на выходе сила молнии получилась в двести единиц света, -меланхолично отозвалась Хельмунда. – Особенно не верится в минус перед этим значением.
- Откуда там минус?!
- Это ты у меня спрашиваешь? – она медленно провела рукой по ножнам, а затем выпрямилась. – Магнус, откуда меч?
Я сморгнул, мгновенно забывая про минус от абсолютно незнакомого тона, которым был задан вопрос.
- Кетцалькоатль подарил.
- Кто?!
Фух, нормальным голосом заговорила. А то прям, как каменные плиты на голову опустились…
Переглянувшись с севшим Гаарчей, я принялся рассказывать. И про пещеру, и про пернатого змея ветра, и про коллекцию… Показал монету, обнажил клинок.
- Забавно получилось… - помолчав, протянула Старая Ведьма. – Какого цвета чешуя и грива были у кетцалькоатля?
- Грива изумрудно-золотая, чешуя бирюзовая с перламутром… - припомнил я.
- А глаза – как жемчужины! И зрачки черные! – добавил вальав.
- В самом расцвете сил… Ну у тебя и Сказка…
- Я-то тут при чем?!
- При том, что можно по пальцам пересчитать тех Героев, которые владели подобными мечами, - она указала на клинок. – И то, они все уже давно почили в бозе.
- А… - я опустил взгляд на меч, - что в нем такого? Если бы он был ценен, вряд ли бы кетцалькоатль отдал мне его.
- Может, отдал, потому что это клинки древней нагийской цивилизации, к которой причастны и сами кетцалькоатли? – Бабетта подперла щеку рукой, пока у меня отвисала челюсть. Нагийская цивилизация несколько десятков тысяч лет назад владела огромными территориями юга и части запада. В южных пустынях до сих пор можно видеть руины их дворцов и крепостей, а на Дальнем-Дальнем Юге даже, поговаривают, все еще живут потомки этих магических существ… - Надо будет посмотреть в книгах, какой именно это меч.
Я уставился на нее в ожидании пояснений.
- Нагийские клинки всегда имели несколько хвостов. Вот тут, под цубой, есть знак, указывающий на их количество.
- А где у него хвост?! – Гаарча, привстав на задние лапы, глянул на меч. – У него же нет хвоста!
- Потому что он не в битве. Если им просто резать колбасу, то ничего не проявится. Но стоит его обнажить для сражения с живым противником, как вокруг клинка появятся призрачные змеиные хвосты, - Хельмунда улыбнулась. – Я покажу как-нибудь картинку с таким мечом.
Кажется, мне не надо ничего показывать. Потому что я видел похожую гравюру – наг с четырьмя руками, в каждой из которых по четыре клинка. Тогда я решил, что это просто фантазия художника, однако теперь эта фантазия лежит передо мной…
Что получается – кетцалькоатли были из той же империи?
- Из той же, - судя по всему, я опять проговорил вопрос вслух, раз Бабетта отвечает на него. – Возьмешь у меня в библиотеке трактат о нагах и проштудируешь. Чтобы знал, что получил от кетцалькоатля. И научился пользоваться этим… - она указала на меч, а затем внезапно переместила палец на монетку, - … и этим.
Этим?! Это же просто золотая монета… Или нет?!
- Ну а теперь – расскажи, как у тебя получилась отрицательная сила молнии, - словно забыв о моем рассказе и мече, Баба-Яга сложила руки на груди и усмехнулась. – Она что, не сияет, а наоборот, поглощает свет?
Глядя на ее довольное лицо, я внезапно подумал, что кетцалькоатль достаточно мирное существо. Ну а что? Не издевался, не пытал, не доказывал, что я ничего не знаю… Да, я почти ничего не знаю о нагах, кетцалькоатлях и прочей змеиной расе, но, может, и к лучшему, что не знал? А то отдал бы богам душу при виде змея, ведая в полном объеме, на что он способен. Зато теперь узнаю – кое-кто пообещал меня пустить в свою библиотеку… Вот уж воистину, что ни делается, то к лучшему!
При воспоминании о книгах в доме Бабетты я окончательно успокоился и развернул к себе свой отчет. Так откуда там у меня минус взялся?

Подача:
коктейльный бокал.

Ингредиенты:
100 мл джина;
15 мл малинового или смородинового ликера;
маслины.

Приготовление:
на краях бокала сделать хрусту из подкрашенного сахара или соли;
влить джин и ликер в шейкер со льдом и хорошо взбить;
перелить в бокал и украсить маслинами на шпажке или зубочистке.

Когда-то не очень давно жил в глухом лесу угрюмый колдун. Очень он не любил болтовни, веселья, пустых разговоров, а любил тишину и покой и поэтому никогда не общался с другими магами, жившими в большой деревне на опушке того же леса. Сначала к нему заходили гости, но он встречал их закрытой дверью и скрипучим голосом:
- Убирайтесь, несносные трещотки! Найдите себе другого собеседника.
Колдуны и колдуньи очень удивлялись такому поведению, но потом привыкли и больше не навязывали ему своё общество.
Но и самому угрюмому магу станет наконец скучно в одиночестве. Вот и Тенебрис Тристер (а звали его именно так) решил, наконец, что всё время молчать очень скучно. Но поскольку общаться с другими людьми он по-прежнему не желал, то поразмыслив, решил приготовить зелье, оживляющее предметы.
- Оживлю свои книги, буду с ними разговаривать на разные темы! А если надоест – захлопну и отправлю в шкаф! – радовался колдун, разыскивая на полках нужные ингредиенты.
Довольно быстро он нашёл и сушёных златокрылок, и рог перуанского дракона, но внезапно обнаружил, что его любимый серебряный котёл прохудился.
- Слишком едкие зелья я в нём варю, - с досадой пробормотал колдун, - Ох, как не хочется идти в деревню к этим трещоткам за новым котлом. Ладно, обойдусь оловянным.
А надо вам сказать, что нарушать рецептуру очень опасно. Уж если в книге зелий сказано: «серебряный котёл», значит, оловянным не обойтись.
Начал колдун варить зелье. Положил рог дракона, златокрылок, сушёный лишайник, бросил, наконец, всё остальное и помешал серебряной ложкой зелье.
- Когда настоится, можно будет обрызгивать, - с удовлетворением сказал Тристер и отошёл от котла, не заметив, как тот чуть-чуть дрогнул.
Прошло пять минут. Колдун достал свою любимую книгу и зачерпнул Оживляющее Зелье. Вдруг его котёл подпрыгнул и стукнул оловянным боком прямо по книге. Через края полнёхонького котла на пол вылилось целое море Зелья, и тут же доски пола зашевелись, заходили ходуном, Зелье потекло к стенам, столу, шкафу, креслу, и всё это ожило. Запрыгали, застучали, забегали, зашумели и метла, и книги, и посуда, и мебель, а посреди этого прыгал котёл, разбрызгивая всё новые порции Зелья, оживляя всё новые предметы. Плесь! – и входная дверь, получив свою порцию, сорвалась с петель и побежала во двор. Котёл за ней, а за котлом все остальные вещи.
- Э, нет! – возмутился колдун, сердито погрозив котлу серебряной ложкой, - Так просто от меня не убежишь! – и вдогонку за ними.
Плесь! – ожил забор, плесь! – калитка спрыгнула с петель, открывая ход вглубь леса. И вот уже котёл поскакал по лесу, разливая везде Оживляющее Зелье.
- Стой! - кричал ему незадачливый колдун. Куда там! Котёл и не думал останавливаться. Он прыгал и прыгал, расплёскивая зелье тут и там. Плесь! – ожила старая ель. Плесь! – трухлявый пень вытащил из земли свои корни и побежал вслед за котлом. Плесь! – цветы, грибы, шишки, ветки, камни присоединились к шумной кавалькаде. Котёл всё прыгал и прыгал, а колдун всё бежал за ним и бежал, а вслед за ними прыгали и ожившие предметы.
То-то удивились жители деревни, когда обнаружили на опушке такой беспорядок, но ещё больше удивились, когда посреди стучащих и гремящих котелков, книг, камней и деревьев увидели своего соседа-отшельника.
- Что это за бедлам? – прокричал ему Медикус Ауксилиум, колдун, держащий лавку зелий, - Почему всё это ожило?
- Мой котёл пролил на них Оживляющее Зелье, - с досадой произнёс Тенебрис Тристер, - и теперь я не знаю, как их остановить.
- Я вижу, уважаемый сосед, что Вы варили Зелье в оловянном котле, - вежливо обратился к нему Ауксилиум, - В то время как при варке такого рода зелий принято использовать только серебро, чтобы нейтрализовать магию в отношении нежелательных к оживлению предметов. Если Ваш котёл прохудился, - Ауксилиум критически осмотрел прожжённую зельями дыру в небольшом серебряном котелке, который прыгал рядом, - то Вы бы могли зайти в мою лавку и выбрать подходящий.
- Надо бы, - угрюмо ответил колдун, - Но купить себе новый котёл я смогу, только если поймаю свой сундук с деньгами. Вон он, пасётся на опушке. А всё из-этого несчастного котла! – колдун из всей силы ударил по оловянному боку своей ложкой, - Вот тебе, негодник!
Вот чудо! Котёл вдруг перестал подпрыгивать и словно врос в землю. Тристер недоверчиво оглядел его, а потом решил стукнуть ещё что-нибудь для проверки. Хлоп! – и серебряный котелок стал вдруг неподвижным. Хлоп! – и подпрыгивающий рядом камень упал на землю. Тут уже другие колдуны достали кто серебряный медальон, кто перстень и начали дубасить всё, что прыгало и бегало. Хлоп! Хлоп! Наконец, вокруг не осталось ничего незаконно ожившего. Весело переговариваясь, хозяйственные колдуньи потащили домой вывороченные деревья на растопку печей и травы для домашних аптечек. По-прежнему угрюмый Тенебрис Тристер собрал в охапку свои книги, котелки, мантии и прочие вещи, и понёс к себе в хижину. Соседи с удивлением смотрели, как он руками толкает к дому неподъёмный стол, но Тристеру было на это наплевать.
- Можно было бы оживить их и отправить домой своим ходом, но разрази меня гром, если я ещё раз свяжусь с Оживляющими Заклятиями, Зельями и тому подобным. Тем более, ожившие книги так и не начали разговаривать. Они лишь шумели и стучали, а я люблю тишину и покой, - ворчал он вполголоса.

Точильный камень с ровным скрежетом скользил по лезвию меча. Простая механика движений успокаивала. Тонкие пальцы уверенно обхватывали рукоять, удерживая оружие в одном положении.

Раз-два… раз-два…

Первое, чему учится воин – владение мечом. Люби свое оружие, и оно никогда не подведет тебя. Рука не дрогнет, нанося удар. И, потерянное, всегда вернется к тебе.

Раз-два… раз-два…

Ритм шел гладко. В такт дыханию. И все же рука дрогнула, и камень сорвался, оставив резкую царапину на стали. Она недовольно цокнула языком и склонилась над мечом, проверяя есть ли скол. Слава богу, не было.

- Медитируешь? – скамья рядом прогнулась под весом друга.

- Готовлюсь, Маркус, - коротко ответила девушка, проверяя остроту лезвия и пряча в карман точильный камень.

- Все же на тебя пал жребий, Мэй… - медленно проговорил мужчина, садясь рядом.

- Я справлюсь, - покривила она краем губ и снова принялась точить меч. Но уже с другой стороны.

Маркус вздохнул, снял с себя массивный странный серебряный с золотым амулет в виде древнего знамения и протянул его девушке.

- Я понимаю, что… возможно… - он отвел взгляд. – Прости…

Мэйнир какое-то время недоуменно смотрела на амулет в руках друга, потом грустно усмехнулась про себя, стянула с себя простой на шнурке символ Единого и отдала его другу.

- Вот и побратались, - с тяжелым вздохом Маркус надел ее амулет на шею и спрятал.

У Мэйнир задрожали губы, и она порывисто прижалась к нему всем телом.

***

В затылок припекало. Но она держала спину прямо, равнодушно глядя на странный обряд погребения друга ее господина. Граф, воин, держатель города Сэзентали, Робер де Нуар любил собирать из мало-мальски крепких девочек «воинство божье». Не исключением и стала она. Дочь нищего, покалеченного рыцаря, раба мактейя, Мэйнир сама пошла к Роберу де Нуару.

И тот, ухмыляясь, взял ее в свое воинство.

Их учили сражаться наравне с мужчинами. Целомудрие их было никому не нужно. Им нужна была их сила, ловкость. Где нужно, красота. Красивых было мало, и де Нуар, любивший роскошь и обман, частенько обряжал самых смазливых в яркие легкие одежды наложниц и, не боясь, приглашал врагов к своему столу. Он был трус, но умный трус. Любил жизнь и жить.

Его пытались отравить, но не могли. Кравчих у Робера де Нуара был легион. Его пытались убить, но слабые наложницы вонзали сильной рукой нож убийце в самое сердце. Его воины шли за ним в огонь и ледяной шторм. Его сильная жестокая рука держала в узде непокорный древний город, колыбель всех религий, Сэзентали в стальных рукавицах.
Но коренные жители, истые исенцы, потомки древних мереденцев, отпрыски цветных народов из-за Острых скал терпеть не могли энемижье племя, что снова пришло к ним по оттаявшим Мертвым водам. И те платили им взаимностью. Сэзентали переходил как портовая шлюха, как изношенные сапоги, от одних правителей к другим. За весь тот десяток лет, что она жила здесь, Мэй помнила по рассказам стариков, что город сдавали и отбирали то исенцы, люди короля Вейлина IV, то люди Шиала XIII. И только Робер де Нуар уже вторую пядь зим служил двум королям, скаля зубы то Исенскому владыке, то правителю Энемиг-Лиена.

И обирал город до нитки. Огнем и мечом насаждал веру в мифического, никому неизвестного Саароса, бога энемигов. Верные же старой вере в Богов Мира, люди ломали руки, глядя как сокрушают старых богов и ставят идолы новому. Мэй было не по себе при виде этого, рыдания людей вздыбливали волосы на затылке, а крах векового мрамора, что огромными уродливыми кусками отваливался с ликов Богов Мира, ломал самое нутро.

Начали с Бога Мира. Его несокрушимые доспехи долго не поддавались тяжелому молоту берсеркера Робера де Нуара. Его разящий меч, прочно стоявший в мирном знаке, лезвием в земле, не поднялся и не защитил детей вопиящих своих.
От одежд Богини Мира молот соскальзывал, но крушил ее цветы и плодородные колосья. Но не подняла она копья своего разящего и не пронзила осквернителя своего. А ее прекрасный строгий лик не омрачила и тень печали.

Но Мэйнир все же на миг помстилось, что тень пробежала по ликам древних богов. Ее Богов. Но то было лишь одно единственное облачко, на миг заслонившее огромное красное солнце.

Последним пал огромный щит, на котором был изображен огромный змей в стремительном полете.
Бедным рыдающим простецам было и невдомек, что Роберу де Нуару плевать на всех богов, и что ищет он другое.

Гранльэ Вердэ. И зовут это иначе Ключ Чертогов.

Мэй вздохнула и отвела взгляд от умбигенеля, что творил обряд по канонам бога своего Саароса. Массивный шлем, увенчанный рогами, заставил ее надеть Робер, а Маркус заботливо повязывал ей кожаную шапочку поверх льняной. Через щель для глаз она видела толпу скорбевших. На миг ей показалось, будто мелькнул кусочек белого, слепящего в свете яркого солнца капюшона. Но ей показалось.

В Сэзентали было много исенцев, крепких приверженцев старой веры. Людей, воинов, знавших тоже, что и Робер, и даже больше его. И страх их не брал. Наоборот, лишь распалял. И заставлял бороться. Ашеллемы – борцы, Воины Тьмы, хранили свою святыню. Ключ Чертогов, ровно как и город, вечно переходил из рук в руки, но всякий раз ускользал от фениев, что охотились за ним.

Ни один властитель отдал свою жизнь, ища великий Ключ Чертогов, что даровал бы путь в вечную жизнь и сравнял бы их с самими Богами. Но умирали, не дождавшись. Ашеллемы хранили свою святыню надежно, действуя во тьме ради…

Мэй не успела додумать. Умбигенель ее ткнул мослатым пальцев под ребра, найдя щель между доспехами и даже кольчугой.

- Следи за толпой, растяпа, - прошипел он и снова завел заунывную молитву, от которой ее тошнило.

Оберег Маркуса чуть подрагивал на груди, словно чуял что-то. Мэй старательно смотрела на серые и белые одеяния служителей культа Саароса, на слепящие золотом длиннополые кафтаны богатейших жителей Сэзентали. Над верхней губой было мокро и солоно. Но она смотрела.

Ашеллемы были умелые актеры. Их одеяния – универсальны. Темные одежды с капюшонами позволяли им затеряться в толпе служителей Саароса. Черные широкие кушаки надежно прятали их скрытое оружие. Порой, их можно было даже спутать с простолюдинами, ведь если белая одежда была грязна, то за бродяг или за пьяниц принять было проще простого. Чем они и пользовались. Шатаясь, наваливались на жертву, а их никому неизвестные скрытые клинки забирали жизнь у неугодного. Но только цепкий взгляд, скользящая, кошачья походка порой обнаруживала их. Но догадливый умирал прежде, чем успевал произнести догадку.

Умбигенель тянул свои песни, а Мэй проглядела все глаза.

Взгляд выхватил темный капюшон. Пронзительные, желтые, горящие словно золото, глаза впились в душу, прощупали весь облик. Амулет старых Богов Мира дрогнул на груди. И Мэй поняла – он.

Она показательно, как это делал господин, расправила плечи и положила ладонь в перчатке на рукоять. Умбигенель заметил и понял. Завыл речитативом, призывая других собратьев по оружию на подмогу.

Ашеллем не сводил с нее взгляда, и Мэй была рада этому. Она чувствовала тепло от Маркусова амулета и горячо попросила Богов даровать ее руке силу.

Она на миг подняла взгляд на свет копья Богини, что было на самой высокой горе, которые скрывали часть города. Там были монументальные статуи, которые не брал ни один молот. Боги там были грозные и столь могучи и величественны, что каждый раз неверного, заваливало снегом.

По плану они должны были подпустить ашеллема ближе. Но тщеславный умбигенель спугнул его, заорав как девчонка. И тот одним прыжком наскочил на нее. Мэй едва успела увернуться и вынуть меч.

Он стоил десятерых. Ибо как один человек может уворачиваться и убивать двоих всего лишь одним движением?..

Ей бы бежать, но ноги приросли к земле. Даже меч она опустила, беспомощно глядя на стремительную черную стрелу. Тень от капюшона скрывала его лицо, но его кошачий взгляд ни на секунду не выпускал ее из поля зрения.

Для нее он припас меч. Достойное оружие.

Мэй уклонялась, доспехи ее тяготили. В то время как этот хищник в черном изматывал ее быстрыми наскоками и сокрушительными ударами. Она знала, что на нем может быть всего одна кольчуга, да наплечники с наручами. Но все это из металла древних – легкого, но прочного. Бог Мира сам даровал его людям. И меч его был из того же металла, но ковки другой. Но все эти сокровища были утеряны.

Все эти мысли проносились у нее мгновенно, ровно как и жизнь перед глазами. Мэй снова сумела уклониться, проклиная про себя тяжесть доспехов, что создавали ей мужскую стать.

Этот хищник играл честно, сильно, ловко. Шлем загораживал ей обзор, и она пропустила подсечку. Меч со знаком неверного Саароса оказался отброшен в сторону. Ослепительно мелькнуло в солнечных лучах острое лезвие меча, Мэй зажмурилась и интуитивно откатилась в сторону, словно бы от сапога пьяного отца. Шлем, и так сидевший непрочно, слетел с головы. На руку, тянувшуюся к мечу, наступили, почти ломая кости.

Он возвышался над ней черной неприступной горой. Мэй сглотнула, обездвиженная страхом и видя замах...

Лезвие воткнулось у левого уха, оторвав злополучную длиннющую завязку кожаной шапочки. Девушка сглотнула, когда ледяная сталь, названная отчего-то Богами булатной, подцепила шнурки и разрезала их.

- Эммокумэ… - пренебрежительно прошипел незнакомец.

Мэй обиделась:

- Данцелья нэска!..

Он лишь сплюнул сквозь зубы, и острие меча уже уперлось в горло.

- Где твой хозяин?

Мэй судорожно сглотнула. Страх перед смертью сковал ей язык.

- Где?.. – его голос был вкрадчивым. Лезвие уперлось сильнее.

- В порту Лэхен… - она сдалась. – Ты его не догонишь, - с каким-то мрачным торжеством прибавила Мэй. – Он знал, что ты идешь за ним и уехал раньше!

- И оставил вместо себя умирать девчонку… - в голосе ашеллема презрение проступило явственнее.

Мэй зажмурилась. Но меч не проткнул ей горло. Внезапно наступила полная свобода.

- Ты не моя цель, нэска, - хищник уже отступал в тень, слыша крики воинов с крепости и топот со всех сторон. – Можешь благодарить за то Богов!

И только потом Мэй заметила на груди у себя амулет Маркуса, поблескивавший тусклым медным светом.

Приснилось сегодня. Только вот напечатала. Вполне себе драббл.

Мы возвращались из похода. Девочкам положено было идти в середине, но мне жутко не хотелось быть в толпе – когда обзор закрывают чьи-то спины и бока, трудно запомнить дорогу.
Когда я сказала об этом в школе, однокурсники засмеялись:
- Уж тебе-то, дылде, чего об этом беспокоиться.
Учителя меня тогда не поддержали – сказали, что девочки всегда находились в центре – такова традиция. В наших краях женщины должны особо охраняться, говорили они. И дети тоже.
А их охраняют, ох, как охраняют. Наружу могут выходит только подростки во время походов, учительницы тогда же, и старухи, имеющие правнуков. Школяры смеялись, говорили, это для того, чтобы они быстрее погибли и освободили место молодёжи. А я им завидовала. Взрослые женщины имели право выходить за пределы селения только на работу, и когда не хватало воинов. Впрочем, мы давно ни с кем не воевали. Взрослые говорили, это хорошо, а школьники, конечно, мечтали о битвах, о том, как бы показать свою храбрость и завоевать сердца девчонок.
Девочек у нас рождается мало, слишком мало. Многие мужчины так и остаются неженатыми. Из учителей таких – большинство. Девочки, когда вырастают, даже самые некрасивые, становятся ужас какими разборчивыми. Они тщательно выбирают себе женихов, и потом ещё присматриваются к нему до свадьбы – проверяют, сможет ли он заботиться о семье, смелый ли, хозяйственный. Были случаи, когда девушки разрывали помолвку, и это никто не осуждал. А один раз был случай, когда помолвку разорвал парень – так достала его невеста своими придирками. На него смотрели с удивлением и смехом, к бывшей невесте мгновенно выстроилась очередь из женихов, а тот парень так и остался неженатым. Это было давно, но историю рассказывают до сих пор. Думаю, в педагогических целях: чтобы девочки не капризничали, а мальчики были терпеливыми.
Мама говорит, что я некрасивая, и смеётся. Я тоже смеюсь. Я это знаю, мне все так говорят – у нас не принято врать. Долговязая, широкоплечая, крепкая, как мальчик, выносливая, быстро бегаю, учусь почти что лучше всех в группе. А ещё я знаю, что через пару лет ко мне выстроится очередь из женихов – из тех, что сейчас смеются мне в спину и зовут дылдой. Я снисходительно посматриваю на этих подростков, почти детей – многие из них слабей меня и учатся хуже. У них даже шансов никаких.
Хотя на самом деле я уже выбрала себе жениха и жду только совершеннолетия. Он заметно старше меня, но таких пар у нас большинство – девчонки хотят быть уверены в том, что семья будет крепкой. А ещё он мой учитель.
Учителя собрались почти все – этот поход считается лёгким и не представляющим опасности – дорога идёт по землям дружественных нам племён. Даже наша учительница домоводства пошла с нами, хотя муж уговаривал её остаться в селении. Я её понимаю – кому захочется всю жизнь провести за стенами нашей крепости. Моя мама ни разу (кроме старших классов, когда ходили в походы) не была дальше наших полей.
Земли вокруг нас принадлежат другим народам. Некоторые из них целиком люди, некоторые с головами животных, некоторые – разумные звери. Мы дружим со всеми, но лично я больше доверяю людям. Когда я в этом призналась в школе, меня задразнили «нацисткой», долго смеялись, даже учителя, но я своего мнения не изменила. Не надо спрашивать, если не готов услышать правду – это же одно из наших правил. И не надо врать – это правило ещё важнее для нас.
Я люблю походы – можно увидеть окрестности, познакомиться с другими народами.
Мы вступаем из широкой долины в горы. Тропка узкая, и наше каре превращается в колонну. Самые сильные идут по бокам, и мы с подружкой тоже. Я совсем с краю, и даже могу заглядывать вниз, туда, где обрыв. А подруга боится, говорит, что у неё кружится голова. Я смеюсь. Моя голова кружиться только тогда, когда я подолгу не выхожу за стены нашего дома и не ощущаю простор. Мы проходим мимо собачьего монастыря по другую сторону обрыва. Это я его так называю, конечно. Я уже видела их – тело, как у человека и собачья голова. На поляне перед воротами тренируются монахи, тоже, видимо, группа школьников. Размахивают палками, отрабатывают удары. Я издали вижу самого маленького с косматой головой. Старательно работает посохом, который выше него. Я фыркаю. Он вдруг поднимает что-то с земли и кидает в мою сторону. О мой сапог ударяется камешек, под коленом болит. Кажется, будет синяк. Я поспешно кланяюсь не в меру гневливому монашку с острым зрением и сильной рукой и иду догонять подругу. Не хватало ещё обвинений в разжигании межнациональной розни и нарушении дисциплины.
Я иду с краю, по привычке мотая головой во все стороны – так можно увидеть больше. На одном дереве замечаю ягоды, и тихонько, стараясь не встретиться с учителями, выхожу из строя. Ягоды довольно крупные, крупнее горошины, овальные. Веточки похожи на кисточки барбариса, сами ягоды – на зёрна граната с просвечивающими семенами, а цвет как у облепихи. Я внимательно рассматриваю ягоды, прежде чем сорвать их – нас учили, что в лесу много чего ядовитого.
На моё плечо ложится рука. Я всем существом чувствую, кто это, и румянец заливает мои щёки. Оборачиваюсь и сразу окунаюсь в голубые, как небо, глаза. Это Учитель. Среднего роста, худощавый, с волосами, собранными в хвост – самый лучший. Глаза его меняют цвет – голубые при хорошем настроении, и свинцово-серые, как туча, когда он сердит.
- Что это за ягоды? – спрашиваю я, не в силах отвести от него взгляд. Он смотрит мельком.
- Колдовская трава. Помогает от зачарований. Вы скоро будете её проходить.
- Почему – колдовская? Надо «противоколдовская» - я всегда была чуть-чуть занудой. Он смеётся. Если ветки потеряли зелёный цвет, высохли или одревеснели – плод созрел. Я помню.
- Можно её собрать?
Он кивает – можно.
- Возвращайся скорее, Миа, не нарушай строй.
Я аккуратно обрываю сухие веточки. Надо собрать много, чтобы всем хватило. Нас учили делиться едой. Ягоды оказываются неожиданно твёрдыми, и я не боясь раздавить, набиваю ими карман. Девять веточек я оставляю на дереве «на семена» - таковы правила.
Я догоняю учителя и отдаю ему одну кисточку ягод. Он улыбается, отрывает ягоду, кладёт в рот и идёт дальше, помахивая на ходу веточкой.
Я снова занимаю своё место рядом с подругой и протягиваю ей одну ягодку. Она отказывается. Я съедаю свою. Ягода горьковато-кислая. Мы негромко болтаем, стараясь не привлекать внимание учителей. Болтовня в походе осуждается – надо быть внимательными и не отвлекаться.
Тропа вновь расширяется. Новая долина. Здесь обитает народ разумных ослов, затем ещё один горный перевал, а дальше наши земли. Ослам трудно живётся. Их совсем мало, и они живут поближе к нам – мы считаемся самыми сильными в этих краях. Без нашей поддержки многие бы не выжили. Это мы построили для народа ослов дома, мы помогаем им запасать еду и топливо на хоть и короткую, но суровую зиму. А они работают у нас тягловыми – им тянуть воз легче, чем людям. Мы предлагали им объединиться и жить вместе – не захотели, решили быть самостоятельными. По-моему, глупо. Нас учили, что у большой группы больше шансов выжить.
Возле ворот ослов заметное оживление. Некоторые учителя идут туда, и я тоже не выдерживаю. Мне уже не раз сегодня попадало за нарушение строя, и учителя грозились наказать меня, когда придём домой. Одним нарушением больше, одним меньше – всё равно меня накажут. Я иду за ними.
У ворот стоит группа – седой старик и ослы – хозяева. Слышу, как объясняют – старик отбился от своих, заблудился, заболел в дороге, долгое время провёл у ослов, выздоравливая и набираясь сил. Сейчас готов идти дальше, и, узнав, что неподалёку живут люди, попросил разрешения перебраться к ним. Мне незнаком этот старик. Я отличаюсь хорошей памятью, но ни этого имени, ни названия племени, из которого он идёт, не слышала. Я пытаюсь возражать, говорю, что брать незнакомых попутчиков опасно – меня не слушают. Учителя строго напоминают о правиле – не оставаться в лесу в одиночестве, не оставлять нуждающихся бес помощи. Старик сквозь косматые брови пристально смотрит на меня, затем поочерёдно на каждого – школника, учителя, тех, кто стоит рядом, и тех кто далеко. Смотрит и в лицо и в спину. Мне не по себе. Где-то я видела этот взгляд. Я не могу вспомнить, где, и меня это удивляет – моя память не подводила ни разу.
Странник молча идёт рядом с учителями, но я изредка ловлю спиной его взгляд. От него пробирает озноб. Я ухожу вперёд, к своей группе. Учитель остаётся на своём месте в конце строя.
Я иду рядом с подругой. Она становится всё более разговорчивой, смеётся. Говорит, что рада бы стать птицей и оказаться дома поскорей. Я недоумеваю. Мне всегда нравились долгие прогулки, и я думала, что ей тоже. Она вдруг подпрыгивает и, хохоча, бежит вперёд. Я недоумеваю. Она никогда, ни разу не нарушала дисциплину даже дома, поэтому нас и ставили, и сажали за парты всегда вместе. А теперь она нарушает строй?
Не она одна. По склону сбегает группка школяров, младше меня, отрываются от идущих позади старшеклассников и, хохоча, скачут по камням. Скоро впереди должен показаться очередной горный перевал. Если они будут так бегать – поломают ноги, или вообще сверзятся в пропасть. Надо сказать учителям.
- Клариса, Рогана, Манилла – за мной! Устроим показ мод! – каких мод? Какой показ? Они сошли с ума? Мимо меня бегут однокурсницы и с ними – учительница! Учительница домоводства. Учительница домоводства, всегда осторожная, требующая от всех дисциплины и исполнения правил – нарушила строй! Что творится?! И вдруг я поняла – нападение! И сразу, словно молния – новая мысль: племя волков! Этот странник оттуда! Полукровка человеческого вида, но с душой волка! Я вспомнила этот взгляд. Но почему никто другой его не вспомнил?!
- Мы околдованы! Нас разъединяют! Держитесь вместе! Держите строй!
Меня не слышат. Никто. Я не понимаю – почему в походной группе вдруг не осталось ни одного мыслящего здраво человека, почему даже учительница поддалась колдовству?
Я вспоминаю – ягоды! Колдовская трава помогает от зачарований – так сказал учитель! Я ела ягоду! И учитель тоже её ел! А остальные – нет. Мы с ним единственные не поддались чарам. Надо найти учителя, скорей! Но сначала я хватаю ближайшего школьника за шиворот и раздавливаю ему в рот колдовскую ягоду.
Подействовало. Он обмякает, сумасшедшая улыбка исчезает с его лица.
- Ты чего делаешь? Задушишь! – хрипит он.
- Нас околдовали! Тот странник! Впереди обрыв! Мы можем погибнуть! – кричу я. Сую ему ягоды, ловлю другого школяра, показываю, как давить, как проталкивать в горло, чтобы не пропало ни капли сока. К счастью, соображает он быстро. Вот уже их двое. Я даю им ягоды и отправляю вниз – догонять убежавших. Сама бегу вверх по обрыву, туда, где остался учитель, туда, где подруга. Вспомнит ли учитель, что у него есть эти ягоды? Пусть мало, пусть всего одна кисть, но хотя бы на несколько человек должно хватить. Я бегу наверх, у меня быстрые ноги. Те, кого я успеваю поймать по пути, стоят ошалело, затем начинают помогать мне, ловить других. Даю им по ягоде и боюсь, что не хватит для остальных. Исцелённые стоят стеной, не пуская оболваненных к обрыву, но основная часть группы ещё не спустилась. Моё сердце холодеет. Что, если они пошли другой дорогой? Или вообще разбежались? Или уже погибли?
Я бегу вверх по склону. Только бы успеть.

И я проснулась. В своих снах я почти всегда куда-то (от кого-то, за кем-то) бегу или прыгаю (спускаюсь/ боюсь спуститься) с высоты. Необычные сны для меня не редкость, но чаще это фантастика, чем фэнтези. П.С. Бросьте за меня ингредиенты, пожалуйста! В фотошопе я полный ноль.

- Дочка, бабушка опять приболела, - сказала мама. Сегодня она выглядит ещё более усталой, - Отнесёшь ей корзинку, в ней пирожок и горшочек масла, ну, как обычно. Пирожок я обернула бумагой и сверху платком. Если поторопишься, принесёшь бабушке горячий.
Я киваю. Моя бабуля живёт не в деревне, а в отдельном домике за лесом, и болеет она регулярно. До её дома около трёх часов ходу лесом, но я знаю короткую дорогу – бабуля показала. К полудню буду у неё, в сумерках вернусь. Хотя…
- Мам, раз бабушка болеет… Может, я у неё переночую?
- Переночуй, - кивает мама, Она будет рада. Вернёшься к завтрашнему вечеру?
- Думаю, да. Обычно за сутки ей становится легче. Хотя ещё от погоды зависит.
- Погода нынче хорошая, - улыбается мама, - Ну, иди.
Я надеваю плащ, красную шапочку, подаренную бабулей, и выхожу за дверь. Надо поспешить, чтобы не встретить кого-то из болтливых соседок. «Куда идёшь, Красная Шапочка?» Эти свистушки называют меня Красная Шапочка, подумать только! Интересно, как бы они звали мою бабулю, если бы она жила здесь, с нами?
Вот я уже иду по лесу и блаженно улыбаюсь. По сравнению с пыльными деревенскими улицами, нещадно поливаемыми лучами знойного июльского солнца, лес просто рай. Густые деревья, трава на полянках до пояса, цветы… Хотелось бы нарвать цветов бабуле в подарок, но, поразмыслив, я решаю, что горячий пирожок лучше. А цветы можно нарвать и вечером, на прогулке перед сном.
Сбоку шуршит трава. Я уже догадываюсь, кто это, и спина невольно напрягается.
- Здравствуй, Красная Шапочка? Куда это ты идёшь спозаранку? – раздаётся прокуренный голос Ганса, нашего лесника и по совместительству охотника. Строго говоря, охотник он не важный. За последние годы так никого и не поймал, кроме нескольких мелких птиц и зайцев, запутавшихся в расставленных им силках. Ружьё, однако, бережёт, регулярно чистит его и смазывает. Его тайной мечтой (о которой знали все в окрестных деревнях) было убить волка – последний остаток некогда богатой нашей фауны. Этот волк стал почти легендой – неубиваемый, неуловимый, доживший до седин, получивший за всю жизнь только одну рану – и то по касательной по черепу. По-моему, популярность нашего охотника держится только на рассказах об этом «страшном звере». Попадись волк, и охотника Ганса быстро забудут.
- Здрасьте, дядя Ганс! – улыбаюсь я как дурочка. – Иду к бабушке, несу вот, - я с готовностью раскрываю корзину на досмотр, окидываю платок, - Пирожок и ещё горшочек масла!
Он невольно тянет носом – мама знатная повариха.
- Балуете вы свою старуху, - неодобрительно пыхает он трубкой. Я еле сдерживаюсь, чтобы не надерзить ему и за раздражающий табачный дым, и за оскорбительный тон по отношению к моей бабуле.
- Она заболела, - огорчённо опускаю голову, - мама просила проведать.
- И не боится твоя мама тебя отпускать! – удивлённо качает он головой.
Сейчас начнёт свою любимую песню…
- Тут ведь волк водится, она знает? Схватит тебя из кустов, и хам-хам!
Я чуть не кричу. Бабуля болеет, ждёт меня, одинокая… Я ещё соседок боялась – задержат! Злость подкатывает к горлу, выливаясь ехидными словами:
- С таким охотником, как вы, дядя Ганс, мне опасаться нечего. Вы же его как только увидите, сразу – бах-бах!
Не понял. Вижу по глупой довольной улыбке – не понял.
- Могу проводить, – галантно предлагает он. Вот чёрт, ещё не хватало!
- Не надо, дядя Ганс, - я резво мотаю головой, - Волк, наверное, убежал уже. Бродит где-нибудь возле соседних деревень, боится вас встретить.
- Вчера видел, - чуть обижается он, и, заметив, как округлился мой взгляд, важно кивает, - Видел.
- Далеко? - слабеет мой голос.
- Да неподалёку отсюда. Жаль, выстрелить не успел, скрылся в кустах.
Я сочувственно киваю, с трудом сдерживая желание вылить на него масло и разбить о голову кувшин. И пирогом в лицо, чтобы начинка стекала… Только тронь этого волка, ублюдок!
- Мне пора, дядя Ганс, бабушка ждёт.
- Иди, - забывая о том, что только что собирался меня провожать, говорит он, и неспешно идёт к деревне, покуривая трубку. Я жду, пока он скроется из виду, затем возвращаюсь обратно и сворачиваю на тайную тропинку. Ноги сами по себе ускоряют бег. Бабуля, милая, как ты?
Избушка заперта. Я знаю, как открыть этот замок, но всё равно, чтобы не напугать бабулю, тихонько стучу в дверь.
- Кто там? – раздаётся испуганный хриплый голос.
- Бабулечка, это я, внучка твоя!
Голос заметно успокаивается, хотя всё ещё дрожит:
- Заходи, детка, заходи. Помнишь, как?
Помню, конечно, двести раз это делала. Потянуть за верёвочку, верёвка потянет засов. Очень удобно для тех, у кого нет возможности пользоваться ключами. Как моей бабушке в дни её болезни.
- Бабуля! – я захожу в комнату, и вижу её лежащей в кровати. Укрытая до подбородка одеялом, в чепчике и круглых очках на мохнатой волчьей морде она кажется такой милой, такой испуганной, что то моё сердце наполняет нежность, стирающая все следы прежнего гнева, и я шутливо продолжаю, - А кто это такой красивый? С такими мягкими ушками? С такими большими глазками?
Бабуля испуганно смотрит на дверь, и я поспешно опускаю засов.
- Бабуля, - говорю я напевно. Во время своей болезни она становится очень пугливой, настораживается даже от громкого голоса, - мама тебе передала пирожок и горшочек масла. Сейчас будем чай пить, да? Снимай это всё, устраивайся, как тебе нравится, сюда никто не войдёт. На улице нет никого.
Заваривая чай, я слышу скрип кровати, затем рядом с моим стулом, прямо на пол, усаживается большое серое с сединой тело.
- А я к тебе с ночёвкой, - улыбаюсь я, наблюдая, ка она по-собачьи лакает из глубокой фарфоровой миски, - Меня мама отпустила.
Бабуля благодарно улыбается полу съеденными клыками, аккуратно, боясь укусить, берёт из моих рук кусок пирога, и я чувствую, как на глаза наворачиваются слёзы. Надо бы пожурить её за то, что не сидит из дома, зная, что полнолуние приближается, что подходила так близко к деревне, что позволила себя увидеть, что рисковала, но я не могу. В такие дни она сама не своя, ругать её - всё равно, что ругать младенца. Просто надо приглядывать за ней пару дней, дожидаясь, когда луна пойдёт на убыль.

Поётся на мотив песни "Холодные камни" группы The Dartz. Благодарю Веду-саму за её фанфик "Переверни страницу", познакомивший меня с творчеством этой чудесной группы. П.С. И за все другие фанфики огромное спасибо.

Садись-ка поближе, уж раз ты не спишь,
Спою тебе песню, усталый малыш.
Где солнце садится, за чёрным холмом,
Ютится таверна, объятая сном.
В таверну ту ведьмы стучатся в Самайн,
И громко хозяйке кричат: «Открывай!»
Проснётся хозяйка, засов уберёт,
И хлынет толпою волшебный народ.
Вампир, и русалка, и призрак, и чёрт,
И фея, и ведьма, и кто-то ещё.
Гостей полон двор, разговоров – река,
Но пуст котелок Накамурин пока.
Кипит Накамурина кровь на огне,
В ней Зелье Фантазии варят Земле.
Варил чтоб погуще волшебный котёл,
Берите из шкафа, кладите на стол
Хоть кошку, хоть тыкву, змею, паука,
В котёл их бросайте, кипит он пока.
Да сказки свои не забудьте сказать,
Чтобы было каким волшебством заряжать.
Отвар уж готов, дни Самайна прошли,
И старой таверне опять снятся сны.
Откроет хозяйка дверь лишь через год,
Но много ль народу к ней снова придёт?

Мария-чан плакала навзрыд:
- Я…Я… Потеряла-а-а!
- Мария-чан, успокойся! – президент Такарада пытался вытереть ей одновременно глаза и нос тремя платками. - Скажи, где ты её потеряла?
- Н-не п-пом-ню-ю! Я б-брала маленького Рен-сана с собой гулять, ездила с ним в маг…магазин, играли в парке, а по-потом смотрю – его нет в машине-е!
- Мария-чан, не расстраивайся, мы попросим Могами-кун сделать тебе новую куклу!
- Я… Я не хочу новую! Я хочу найти эту-у! Дедушка-а! А вдруг она больше никогда не найдётся-а?
Такарада отбросил насквозь промокшие платки – они были уже бесполезны. Хоть бы быстрее пришла Могами-кун, уж если кто и умеет успокаивать его внучку, так это она.
- Ма-ри-я-ча-ан! – раздались весёлые голоса, и три девушки в ярко-розовых костюмах просунулись в приоткрытую дверь. – Привет, как дела?
- Сестрёнка! Ты пришла! – на мгновение остановившиеся слёзы вновь хлынули водопадом. – Я потеряла маленького Рен-сана-а! А вдруг он не найдётся?! Я его так любила-а!
Канаэ и Чиоре замахали руками, выпроваживая президента из комнаты, а Кёко, присев на краешек кровати, серьёзно сказала девочке:
- Ты знаешь, если человек очень привязан к вещи, то и вещь привязана к нему, и даже если она случайно потеряется, то вскоре обязательно найдётся.
- А вдруг нет? – то ли Мария-чан устала плакать, то ли обнаружила в словах Кёко какой-то смысл. Но, по крайней мере, рыдания стали стихать.
- Обязательно найдётся. – кивнула Кёко, - Ты когда-нибудь слышала о цукумогами?
- Цуку… Могами? Нет… А что это?
- Это значит – «дух вещи». Ожившая вещь, понимаешь?
Мария недоуменно хлопала ресницами. Как это – ожившая?
- Когда вещи исполняется сто лет, она обретает сознание, начинает двигаться самостоятельно, и думать, и действовать! А если вещь потеряна, то это происходит ещё быстрее, ведь она хочет вернуться к своему хозяину!
- Как интересно! - сказала Чиоре, незаметно подмигивая Канаэ, - Кажется, я слышала про это пару историй!
- Например, историю про про бака дзори - ожившую сандалию, да? - скептчески предположила Канаэ, - Тоже слышала эти сказки.
- Это не сказки! - возмутилась Кёко.
- Если сестрёнка говорит, что вещи оживают, значит, так оно и есть! - заметила Мария.
- Вот я вам сейчас расскажу...
- Пару страшилок на ночь, - закончила Канаэ. - Кёко, Такарада-сан просил успокоить Марию-чан, а не вызывать у неё заикание и энурез.
Мария оскорблённо сверкнула глазами и громко сказала:
- Сестрёнка, рассказывай!..

В парке закончилась фотосессия. Фува Шо, приготовившись к раздаче автографов поклонникам, прошёл к выходу из павильона, и вдруг остановился как вкопанный.
- Тс... Тсуруга... - с ненавистью прошипел он. Идущая за ним Шоко-сан удивлённо моргнула:
- Тсуруга Рен? Здесь, в парке?
- Да не сам Тсуруга! - раздражённо сказал Шо. - Его чучело!!
Шоко смогла наконец увидеть то, на что её подопечный смотрел уже минуту.
- О, это, наверное, Кёко-чан сделала! - улыбнулась она, поднимая куклу со скамейки, - Ты говорил, она делает такие куклы! Надо отдать!
- Чёрта с два! - завопил Фува, - Я это чучело сейчас в два счёта на клочки порву!!
- Не порвёшь! - холодновато сказала Шоко, - Я не позволю! Вещь ручной работы, дорогая, и к тому же, - она понизила голос, - Как к этому отнесутся твои фанаты?
После непродолжительных уговоров Шо согласился со своим менеджером , и кукла Тсуруги перекочевала в салон автомобиля. На сегодня у звезды было запланировано ещё и посещение телецентра, и водитель направил машину туда. Фува угрюмо молчал, косясь на куклу, а Шоко тем временем набирала телефон Яширо. Наконец, она дозвонилась.
- Здравствуйте, Яширо-сан! Да, Шоко, как приятно, что вы меня узнали! Понимаю, звучит глупо... Мы с Фувой-саном нашли в парке куклу - Тсуруга Рен ростом около метра... (Шо еле заметно фыркнул). Случайно... О, мы так и думали, что это Кёко-чан! Конечно, рады будем вернуть. Мы сейчас подъезжаем к Токийскому телецентру, если у вас найдётся свободное время... Да. Будем ждать.
- Спасибо! - ответил «на том конце провода» Яширо. Положив трубку, он повернулся к своему подопечному:
- Представляешь, Рен, Шоко-сан нашла в парке куклу Марии-чан! Странно, что она её забыла, ведь никогда не расстаётся.
- Бывает, - философски пожал плечами Тсуруга Рен, - Ты сейчас за куклой, да?
- Да, в Токийский телецент. Это совсем рядом, пара часов туда-обратно. Справишься пока без меня?
- Давай, - кивнул Рен, - К твоему приезду как раз закончим...

- И тогда храмовый гонг ванигути открыл свою пасть и проглотил монаха! На его последний крик сбежались остальные монахи , и он стал набрасываться на них и глотать одного за другим!
- Кёко, - попросила съёжившаяся Чиоре, - Заканчивай, я сама уже дрожу, а Марии-чан каково!
- Но потом пришёл самый главный монах, его храмовый гонг тоже съел, монах изнутри ударил в гонг, и монстра стошнило! Все монахи оказались живы и здоровы, и больше никогда не обижали окружающие их предметы! - весело закончила Могами и преувеличенно наивно захлопала глазами, - Разве страшно?
- Жутковато, - нехотя процедила Канаэ, - Особенно про тошноту.
- А есть ещё история про аканамэ, у него очень длинный язык! Он живёт в общественной бане и слизывает грязь и слизь, И если человек вымоется в ванной, которую вылизал...
- Сестрёнка, - подавляя тошноту, сказала Мария, - Может, про что-нибудь другое?
- Тогда про иттан-момэн - штуку хлопковой ткани? - предложила Могами...

Тсуруга и Яширо стояли в гостиной дома Такарады. Яширо вертел в руках куклу.
- Всё-таки интересно, и правда как живой, да? - ответ Рена был перебит возгласом Лори:
- Нашлась! Как же я вам благодарен! Мария-чан так скучала по своей кукле, так плакала!
- А где она сейчас? - осмотрелся Рен.
- В своей комнате. Наше трио «Лав Ми» ей там какие-то сказки рассказывает, чтобы не плакала. Пойду, отнесу куклу. Руто, завари пока чай для гостей.
Довольный Такарада поднялся по лестнице. У дверей комнаты внучки он остановился и прислушался - тихий разговор, возня и писк указывали, что подруги неплохо проводят время. «Не буду мешать. Оставлю куклу вот здесь, у двери». Придав копии Рена положение «привет, девчонки, как дела?», Лори постучал в дверь, и, хихикая, тихонько вернулся вниз...

- И тогда старое одеяло поднялось по лестнице и постучало в дверь бывшего хозяина! И дрожащий хозяин спросил: «Кто там?» «Это я, бороборо-тон» - сказало одеяло. «Открой мне дверь, я укрою тебя от хо-о-лода!» Но хозяин не стал открывать.
- Кёко-чан, заканчивай со своими ужастиками, - взмолилась не на шутку напуганная Чиоре.
- Мне и самой уже не по себе - поёжилась Канаэ.
- Здорово! Жуть какая! - с горящими глазами прошептала Мария. - Сестрёнка, а вдруг маленький Рен превратится в такого же злобного монстра, придёт ко мне в комнату, постучится, а когда я ему открою... Он меня тоже... Съест!
- Не говори ерунды, Мария-чан! - раздражённо поднялась Канаэ, - Кёко, ну что за глупости! Никаких цукумогами не бывает, и если в эту дверь кто-то и постучится...
«Тук-тук» - раздалось в комнате. Девушки притихли.
- Войдите! - крикнула Канаэ, стараясь придать голосу больше твёрдости. Ей ответило молчание.
- И если в эту дверь кто-то и постучится, - разъярённо закончила она, - То это, скорее всего, чья-то дурацкая шутка! И шутник сейчас от меня получит!
Подойдя к двери, она рывком её распахнула...

Такарада спустился в холл. На вопрос Тсуруги о трио «Люби Меня» он досадливо отмахнулся:
- Не стал мешать. Оставил куклу у входа, постучал и ушёл. Представляю, как Мария-чан будет визжать от радости, когда его увидит.
- Прямо-таки и визжать? - недоверчиво усмехнулся Рен, направляясь в гостиную. Не успела компания сделать нескольких шагов, как до них донёсся визг ужаса, к которому через секунду добавились ещё три. Мужчины сломя голову кинулись на верхний этаж....

Спустя полчаса вся компания в розовой униформе, Мария-чан, Такарада, Тсуруга и Яширо сидели в гостиной и прихлёбывали чай. Кукла сидела рядом как ни в чём не бывало.
- Да-а, Могами-кун, - нарушил молчание президент, выразительно косясь на пунцовую Кёко, - Не знал, что ты обладаешь ещё и такими талантами. Напугать шесть человек сразу! А ты чего бежишь впереди меня? - набросился он на Рена, - Девчонки, увидев тебя, чуть в обморок не попадали.
- И куклой этой в меня зачем-то кинули, - добавил актёр, потирая макушку. Тут уже и Канаэ залилась краской.
- О чём вы там беседовали, интересно, что так перепугались? - спросил Яширо. Все четыре переглянулись, улыбнулись друг другу и синхронно протянули:
- Да так, о глупостях всяких!

Беспорядки в Египте достигли своего максимума. Толпы людей на улицах Каира, Мемфиса, Александрии и других городов громили полицейские участки и офисы, административные здания и магазины, а тот, из-за которого всё началось, довольно улыбался, поглаживая кошку.
- Отлично! А теперь - главное!..

Поздним вечером по дорогам Мемфиса, неуклонно удаляясь от археологического хранилища Мит-Рахина, несся небольшой автомобиль. Разбитый с виду, он имел мощный мотор и легко двигался по забитой хламом мостовой. В тайниках автомобиля, обычно набитых, теперь было почти пусто. Единственная по-настоящему ценная вещь лежала в кармане человека, сидящего рядом с водителем.
- Интересно, сколько Он нам за неё отвалит? - спросил водитель, не отрывая взгляд от дороги.
- Попросим подороже, - хмыкнул его собеседник, - Не откажет. Он, видно, долго её искал. В стране теперь все музеи вверх дном перевёрнуты. Дай-ка глянуть ещё раз.
Предмет был извлечён из кармана и внимательно рассмотрен обоими. Обычный скарабей, около шести сантиметров в длину, из чёрного с синеватым отблеском камня, толкающий передними лапами металлический, видимо, железный, шар. Ничего особенного.
- Он думает, вот этот шарик из метеорита, - нарушил молчание первый. - Хотя, всё-таки, странно. Вся эта революция, беспорядки - столько возни из-за куска метеорита! Купить было бы проще!
- Купить проще, - согласился водитель, - Если деньги есть.
- У меня сейчас ни гроша! Не веришь? Вот специально карманы обшаривал! Ни гро-ша! Будь у меня в кармане хоть монетка...
- Что это? - перебил его приятель. - Вроде эта штучка блеснула как-то.
- Блеснула? Ну и пусть блеснула! Так вот, будь у меня в кармане... Монетка!
Водитель с недоумение уставился на своего приятеля, разглядывающего найденную монету.
- Честное слово, утром не было! Все карманы обшаривал, пустые были!
- Наплюй! Завалялась где-нибудь под подкладкой.
Не слушая, мужчина начал снова обшаривать карманы, попытался сунуть в карман мешавшую статуэтку и выронил её. Статуэтка, словно живая, юркнула под сиденье.
- Чёрт! Останови, я её выронил! Он нам голову оторвёт, если мы её потеряем!
Машина послушно притормозила.
- Чего сразу голову! Мало ли барахла в этих музеях!
- Ха! Барахла! Эта штучка уникальная, второй такой нет! Если бы у нас в тайнике была такая же, то можно было бы не волноваться... Вон, блеснуло-что-то! Чёрт, не дотянуться! Да пропади ты пропадом, зараза!
- Опять блеснуло! Вон в том месте! Дай-ка я попробую достать...

...Автомобиль был обшарен сверху донизу. Скарабея не было. Оба растерянно смотрели друг на друга.
- Что мы теперь Ему скажем?
- А так и скажем, - пришёл в себя второй, - Уронили, ищите сами! Не можем же мы посреди полицейских кордонов, у всех на виду, искать в машине такую ценную вещь!Да и время поджимает.
- Куда она из машины денется! - согласился второй...

...Машина, наконец, доехала до цели, и помигала фарами. Железные ворота отворились. Спустя какие-то пять минут оба уже стояли в кабинете перед своим заказчиком.
- Ну! - сказал Он, - Привезли?
- Ну... Привезли... Только она... Это... В машине упала...
- Сломали?! - в жёстком стальном голосе хозяина послышался страх.
- Нет! Не-ет! Просто выронили... И найти не можем. - беспомощно добавил бывший водитель.
Хозяин дома повёл глазами от одного к другому, затем сказал куда-то за дверь кабинета:
- Обыскать машину. Всю. А этих... - голова мотнула в сторону кабинета, - Отправьте... Отдохнуть.
- Эй, а деньги? - встрепенулся один.
- После, после - зашипел на него приятель, выталкивая из кабинета. Снаружи их уже ожидали несколько дуболомов для заботливого препровождения в место отдыха...

Спустя четверть часа, когда водитель и его приятель уже были убиты, в кабинет постучал секретарь.
- Машину обыскали! Вот! - отрапортовал он. На столе перед Хозяином появились несколько ценных безделушек и скарабей с металлическим шаром. Хозяин скривился:
- Не удержались-таки. Сказал же, только скарабея! Спрячьте этот хлам куда-нибудь, потом выбросите в пустыню, как другое барахло.
- Можно было бы продать, - деликатно напомнил секретарь, жадно глядя на вещицы.
- Не стоит забот. Иди.
Дверь закрылась. Хозяин кабинета остался наедине со своей добычей. Сколько лет было потрачено на её поиски! Сколько музеев осмотрено, ощупано, ограблено, чтобы найти Скарабея Желаний! И вот теперь можно загадать всё! Мировое владычество, богатство, бессмертие! Стоит лишь только прикоснуться... Но это утром...

- Дра-а-ко-он! Выходи, подлый трус! - голос рыцаря, хриплый, сорванный за несколько часов непрерывного ора,звучал уже тише и глуше. Дракониха, помешивая ложкой варево в котле, с раздражением посматривала то в окно на непрошенного гостя, то на своего мужа, тихонько сидевшего в потрёпанном кресле у очага.
- Трус-с. - Шипела она в унисон выплёскивающейся похлёбке. - Выш-шел бы да поговорил с-с ним. С-сидит, забилс-ся в угол, как будто нет его здес-сь.
- Ты хоч-чешь ос-статьс-ся вдовой, да? С-скажи, хоч-чеш-шь? - так же раздражённо отвечал ей дракон. - Ну, выйду, поговорю, и ч-что изменитс-ся?
- Он хотя бы орать не будет ноч-чью, как тот, в прош-шлый раз, помниш-шь? Лыс-сый? - Дракониха не дождалась ответа и продолжила. - Ох уж-ж эти твои ш-шабаш-шки. Заработки - ш-шиш с-с мас-слом, зато проблемы все наш-ши. Иди, поговори с-с ним. Веч-чер уже, детям с-спать пора, а тут этот под окном горланит. Иди, не убьёт он тебя. Мы вымирающ-щие, в Крас-сной книге запис-саны. Ш-штраф-ф ему будет немеряный.

Дракон понуро проскользнул к выходу и возле норы развернул свои крылья. Легко спланировал на поляну.
- А ну, иди-ка сюда, зажигалка ты китайская! - глаза рыцаря засверкали яростью и жаждой мести. Дракон не двинулся с места, исподлобья глядя на своего преследователя. Рыцарь вдруг подскочил к стоящему неподалёку коню и сдёрнул с него нечто, завёрнутое в плащ.
- Полегче, мужлан! - заверещало это нечто, оказавшееся существом женского пола в довольно затасканном, хотя и богатом платье. Рыцарь, не обращая внимания на визги, подволок свою спутницу к дракону.
- Это Что такое? Это кто такая? - почти завизжал он.
- Принц-цес-сса. - лаконично ответил дракон.
- (цензура) она принцесса! Ты посмотри на неё! Принцесса, мать твою за ногу! Ты смотришь вообще, кого похищаешь?
- Я тебе ч-что, брач-чное агентс-ство? - обиделся дракон. - Какую с-сунули, такую и пох-хитил. Можно подумать, у короля выбор больш-шой. Вс-сего две доч-чери. Младш-шая, кс-стати, не намного крас-сивее.
- Ну, уж, с этой не сравнить! Эта прямо картинка! Портрет работы Пабло Пикассо! - саркастически захохотал рыцарь и потребовал, - Меняй!
- Как это - меняй? - возмутилась принцесса - Мы же уже вроде как помолвлены?
- Невозмож-жно, - замотал головой дракон, - Подозрительно будет для всех-х. Дракон пох-хитил принцес-ссу, затем вдруг вернул и пох-хитил другую? С-станут дознаватьс-ся, рас-скроют тайны моего бизнес-са, да и тебе с-статью приш-шьют. Пос-собнич-чес-ство или ч-что ещ-щё.
- Вот-вот! - закивала принцесса. - Я папе шепну пару слов, и он вашу лавочку-то и прикроет! И будешь ты не зятем короля, а рабом на галерах! Или... или там ещё кем! Но не зятем точно!
Рыцарь почесал затылок. На галеры не хотелось, хотелось быть зятем короля, спать на пуховой постели и есть из золотых тарелок. Посмотрел на свою невесту, сплюнул:
- Чёрт с вами! Придётся жениться на этой! Младшая, говоришь, тоже уродина?
- Ещ-щё х-хлещ-ще! - закивал дракон, - У этой хотя бы х-характер мягч-че. и приданое больш-ше.
- Точно больше? - недоверчиво прищурился рыцарь. Принцесса закивала:
- Больше, больше. Я же старшая! И характер мягче, да! И болтаю меньше! И готовить люблю! И вообще нетребовательная!
- Садись давай, ваше высочество! - рыцарь махнул в направлении коня, - Повезу тебя к королю, чего уж теперь.
- Тут недалеко! - повеселела принцесса. - А свадьбу можно завтра утречком! у меня платье уже два года в сундуке лежит! Белое-белое, и вот тут кружева-кружева-кружева! И жемчуг! И фата! Ох, надеюсь,моль не съела?
Дракон проводил взглядом пару и облегчённо полетел к своей норе, где его ждали похлёбка, дети и подобревшая супруга.

Вечером следующего дня к дому дракона подъехал ещё один всадник. Оглядевшись по сторонам, тихонькопосвистел. в ту же секунду сверху спустился дракон.
- Добрый веч-чер, ваш-ше велич-чество, - склонился он перед всадником, - Как с-свадьба? Как жених-х, не передумал?
- На твоё счастье, не передумал. Женили. - всадник, благодушно улыбаясь, сгрузил к ногам собеседника небольшой мешок. - Пятьсот, как договаривались. Можешь не пересчитывать - точно, как в аптеке!
- Знаю я вас-с, - недоверчиво прищурился дракон, засовывая лапу в мешок. - Трис-ста пятьдес-сят!
- А это за вычетом налогов за месяц! - попробовал отпереться король, но потом махнул рукой. - Ладно, вот ещё сто пятьдесят. Налоги в конце года заплатишь.
- Младш-шую вам не надо прис-строить? - закинул удочку дракон. - Ес-сть подходящ-щий вариант.
- Ну, младшую-то я и без тебя замуж выдам. С ней проблем не будет. Слушай, а ты принцами не занимаешься? У меня сосед спрашивал, как ему одиннадцать сыновей пристроить, чтобы повыгодней? За герцогинь там каких, маркиз, книгинь? Необязательно даже трон наследовать, просто приданого побольше?
- Я по принцес-ссам больш-ше, - задумался дракон. - По принц-цам у нас Чёрный Колдун был мас-стер. В лягуш-шек там превращ-щал, в чудовищ-щ. Но он на пенсии сейчас-с. Можно ещ-щё одну ведьму попрос-сить, в птиц превращ-щает, в лебедей, там, в воронов - такая вот фиш-шка у неё. Только дорого прос-сит.
- А если так, без колдовства?
- Без колдовс-ства тоже невес-ст хватает. Злая Королева овдовела недавно, с-сама, правда, с-старовата уже, зато бездетная. Падчериц-ца у неё ес-сть, Белоснежка, нас-следниц-ца. Выбирай кого хочеш-шь - хоть ту, хоть эту - всё равно прес-стол твой. Ну, Рапунцель бес-сприданниц-ца, С-спящ-щей Крас-савиц-це ещё с-срок не подош-шёл... Знаете, вы мне дайте адрес-сок этого с-соседа, я с-сам к нему наведаюс-сь.
Король быстро написал на пергаменте несколько слов и протянул его дракону. Расправил занемевшие под доспехами плечи:
- Ну, бывай, что ли! Про налоги не забывай!
- Забудеш-шь тут, - пробурчал дракон, подхватывая мешок и взлетая. Сверху как на ладони была видна дорога с удаляющимся всадником. - Брос-сить бы надо этот бизнес-с, да деньги нужны. На пос-собие не проживёш-шь, а детей рас-стить надо. Ничего, разбогатею и брош-шу. Дожить бы до пенс-сии.

- Шо-чан, какой же ты счастливый! Как бы я хотела тоже пойти с тобой на этот бал!
Молодой певец, вертевшийся перед зеркалом в роскошном костюме демона, недовольно цыкнул:
- Вот ещё! Идти со мной! Служанкам на балу не место!
- Я не служанка! – возмутилась Кёко. – Я только временно работаю в Дарумая! Скоро я тоже попаду в шоу бизнес и стану звездой! Вот увидишь!
- У-ви-и-дишь! – насмешливо протянул Шо. – Вот не увижу! Тебя с твоей внешностью никто не видит! Даже стрижка и окраска волос не сделают из тощей серой мыши фигуристую цыпочку!
- Фигуристую цыпочку?! Сам ты!.. Павлин! - Кёко отпустила голову. Она понятия не имела, почему, даже сменив имидж, остаётся невидимкой для скаутов агентств талантов. Вроде и рост подходящий, и лицо не сильно страшное… Может, надо купить косметику подороже? Но не брать же взаймы у Шо! Она и так бесплатно живёт в его квартире на правах подруги детства… Хотя, по-хорошему, этот нахал ей ещё и доплачивать должен – она ему и кухарка, она ему и уборщица…
- Не забудь постирать мои вещи. Они там, в ванной. И имей в виду – только деликатная стирка! Не как в прошлый раз, когда ты испортила мне мою любимую шёлковую рубашку.
…И прачка. Кёко поплелась к ванной.
- Ужин можешь не готовить! – донеслось уже из прихожей, - Всё равно на твою стряпню смотреть не хочется после ресторанной еды. Вернусь поздно, не жди.
Хлопнула дверь. Девушка молча опустилась на пол. И этому самовлюблённому эгоисту, этому звезданутому… звездуну! Она! Могами Кёко! Посвятила несколько лет своей драгоценной юности! Ну зачем, зачем она сбежала из Киото!? Если бы она закончила школу, у неё было бы больше шансов преуспеть в шоу-бизнесе! Ну, наверное… Как так вышло, что он теперь знаменитый певец, а она никакая не актриса, как мечтала с детства, а просто… Просто служанка в унылом сером костюме! Золушка! Вот сейчас Шо собрался на костюмированный бал в честь Хэллоуина, организованный несколькими рекламными агентствами, будет там искать спонсоров, заключать контракты, а она, как заправская Золушка даже мечтать об этом не смеет! Кто там сидит в отделе приёма? Неужели даже на кастинге она не произвела ни на кого хоть какого-то впечатления? Шо потом долго смеялся – говорил, что ей с её техникой «кацура» только продавцом в овощной идти. Вот ещё! Она тоже, тоже талантливая, почему этого никто до сих пор не заметил?
Девушка огорчённо уставилась в окно. Вечерело. На улицах то тут, то там зажигались огоньки – фонари, свет в окнах, фары проезжающих машин…
Вдруг один огонёк привлёк её внимание. Он двигался – совершенно точно двигался, и при этом не на земле, а в воздухе! Целеустремлённо преодолевая расстояние, борясь с порывами ветра, огонёк летел то вперёд, то вбок, неуклонно увеличиваясь в размерах.
- Светлячок? Или мотылёк? – заинтересовалась Могами. Она включила свет, открыла окно и высунулась, продолжая всматриваться в сгущающиеся сумерки.
Огонёк заметил свет в окне и полетел прямо к девушке. Порх-порх, и на подоконник села самая настоящая фея, крошечная, светящаяся. Внимательно осмотрев девушку, она что-то еле слышно пропищала.
- Что-что? – переспросила Кёко. Появление сказочного существа в обычной токийской квартире как-то не вызвало у неё шока. Был бы здесь Фува, он бы грохнулся в обморок. А она всегда говорила ему – феи существуют!
Фея досадливо махнула рукой и стала увеличиваться в размерах. Когда она доросла до полутора метров (с каблуками), то опять переспросила:
- Здесь проживает Могами Кёко?
- Ага, здесь! Это я! – Вот тут Кёко по-настоящему удивилась. Откуда фея может знать её имя? Может, Корн ей рассказал?
Фея улыбнулась:
- Добрый вечер, Кёко-сан! Меня зовут Джилли Вудс, я ведущий стилист агентства ЛМИ. По совместительству фея (хотя друзья почему-то предпочитают звать меня «ведьма»). Это ты заполняла заявку на участие в кастинге агентства ЛМИ? И затем участвовала в самом кастинге с демонстрацией техники «кацура», да?
- Да! Только вот не прошла, - огорчённо ответила Кёко.
- Это неважно, - сказала фея, доставая светящуюся палочку и небольшой картонный листочек с надписью «ПРИГЛАШЕНИЕ». – Ты запомнилась Дорогуше…, то есть президенту ЛМИ и он хочет видеть тебя сегодня на балу-маскараде в честь Хэллоуина – ты о нём слышала, да? – чтобы обсудить твою карьеру в отделе талантов.
Талантов… А она хотела быть актрисой… Ну, всё равно! Хоть какой-то шанс!
- Так ты готова? К балу?
А? Что? Ой, нет!!!
- Простите, но мне нечего надеть! Я не знала, что тоже могу прийти. У меня нет маскарадного костюма, и причёску…
- Как раз за этим я здесь. Будем превращать тебя в звезду.
- Превращать? Волшебной палочкой? – ахнула Кёко, - А как превращать? Заклинаниями, да?
- Заклинания здесь не подойдут, – задумалась фея. - Надо просто сымпровизировать. Понимаешь, чтобы наколдовать себе что-то конкретное, используются заклинания с определёнными словами, а при импровизации слов не существует – нужно представить!
– Понимаю, - оживилась Кёко, - Похоже на кулинарию, да? Заклинания – это как чужой рецепт, а если хочешь создать что-то новое, нужно придумывать свой, так?
- Вот-вот! Начинаем придумывать! - решительно сказала стилист, взмахивая палочкой (перед Кёко мгновенно выросло огромное зеркало). – Значит, костюм. Закрой глаза, сосредоточься и пожелай себе самый яркий и запоминающийся карнавальный костюм на свете.
Кёко зажмурилась. Итак, сосредоточиться и представить самый яркий костюм, в котором её заметят и президент, и продюсеры, и все-все!
- Хм… Ярко. Дорогуша бы оценил. Кажется, этот оттенок зовётся «шок пинк»?
Кёко открыла глаза и сразу зажмурила снова. В зеркале она увидела комбинезон такого вырвиглазного розового оттенка, что перед глазами завертелись цветные круги.
- Давай-ка ещё раз, – сказала Вудс. – Ты сосредотачиваешься, я взмахиваю палочкой. Ну?
Кёко вновь закрыла глаза. «Хочу костюм… Хочу костюм… Какой же пожелать?»
- Хм… - опять сказал Джилли Вудс. – Что ты пожелала?
- Ещё ничего. Я сказала «хочу костюм», и всё. – Кёко открыла глаза и увидела в зеркале элегантно одетую девушку - жакет, юбка в складку, чулки, туфли, кулон-капля на шее.
- Тебе идёт, - фея задумчиво осмотрела свою клиентку, - Но нам нужен карнавальный костюм. Давай ещё раз. Только вслух. Итак, ты хочешь…
- Костюм моей мечты! – выпалила Кёко. Изображение в зеркале сменилось – теперь там оказалась старшеклассница в сейлор-фуку.
- Ты мечтаешь о школьной форме? – удивилась фея. Кёко не менее удивлённо осмотрела себя.
- Вообще-то, да! – застенчиво сказала она. - Всегда мечтала о жизни старшеклассницы.
-Ещё раз, Кёко! Сосредоточься!
- Хочу… Э-э… Идеально подходящий мне костюм! Вот!
- Мда… - услышала Кёко. – Кимоно на тебе, конечно, как влитое, но я знаю с полдесятка актрис, которые тоже собираются прийти в кимоно. Может, переформулируешь?
Кёко послушно «переформулировала»:
- Хочу костюм, который сделает меня идеальной! И чтобы я затмила всех этих актрис!
Открыв глаза, она ахнула. Длинные светлые волосы, длинное вечернее платье, изящные туфельки на каблуках.
- Как красиво! Это я?
- Ты, Кёко, ты! – вздохнула фея, - Чувствую, мы так ещё долго будем.
- Простите, пожалуйста, - смутилась Кёко. - Хочу… Э-э… Новый для меня образ!
На этот раз зеркало отразило… парня. Вернее, мальчика лет двенадцати.
– Да… Кем-кем, а мальчиком я точно ещё не была. Что-то не получается у меня, Джилли-сан.
- Тогда я тебе помогу, ладно? Итак… Как насчёт просто «сногсшибательного» костюма?
Новый взмах палочкой явил миру девушку-ниндзя с лентой на голове и двумя мечами в ножнах.
- Да… На месте всех этих продюсеров я бы точно на ногах не удержалась. Это очень угрожающе, как думаешь?
- Но зато запоминается, - призналась Кёко.
- Давай такое же, но как-нибудь поженственней? Угрожающе прекрасна, а? – Джилли Вудс снова взмахнула палочкой.
Обе в очередной раз принялись изучать получившийся образ.
- Ты похожа на прекрасного и опасного демона, - подытожила Вудс. - Платье супер, а вот шрам на виске всех распугает.
- Может, тогда «ангельски» прекрасна? – робко предложила Кёко. Стилист без лишних слов махнула палочкой. От увиденного обе снова ахнули.
Затем фея огорчённо сказала:
- И всё-таки ангел тоже не подойдёт. Крылья слишком большие.
- А может, сделать крылья поменьше? Это же так красиво! Если Шо меня увидит, он сразу перестанет сравнивать меня со своими «фигуристыми цыпочками»! – воскликнула Могами.
- «Фигуристыми цыпочками»? – машинально протянула фея, - Значит, крылья поменьше, да? – стилист взмахнула палочкой, затем глянула на девушку и… согнулась от хохота.
- Что? – недоумённо спросил белый поролоновый петух и неуклюже повернулся к зеркалу. Через секунду смеялись уже обе.
Образы быстро сменяли друг друга. Алиса в Стране чудес, Шериф с Дикого Запада, Белоснежка, Балерина, Красная Шапочка…
- Ни один не подходит, – резюмировала фея. – Я ведь стилист, я чувствую, что тебе нужно совсем не это!
- Давайте ещё попробуем! – взмолилась разрумянившаяся от удовольствия Кёко, и тут они услышали громкий «пик-пик!». Стилист озабоченно потрясла палочку.
- Зарядка кончается. А зарядное устройство у меня в гостинице, в гримёрке. Давай так! Ты закрываешь глаза и задумываешься! Я тоже задумываюсь! А что получится – то и будет окончательным решением!
Кёко вновь сосредоточилась. «Хочу карнавальный наряд, который изменит мою жизнь! К лучшему!»
- Вау! Это именно то, что я хотела для тебя!– услышала она и открыла глаза.
Первое, что бросилось ей в глаза в зеркальном отражении – розовая прядь в длинных светлых волосах. Затем пирсинг на губе…Ошейник с шипами… Косуха… Короткий топ, оголяющий живот… Кожаные митенки на руках… Мини, нет, даже микроюбка и тяжёлые шнурованные сапоги на каблуках.
Кёко перевела растерянный взгляд на довольную фею.
- Вы это для меня хотели? А что именно вы загадали?
Не слушая девушку, Джилли Вудс торопливо проговорила:
- Ну всё, Кёко-сан, мне пора, да и тебе тоже! Бал уже в самом разгаре, и Дорогуша наверняка меня заждался – он привык переодевать костюмы каждый час. А палочку ведь ещё и зарядить надо! Подкинуть тебя? Такси-то ждать долго.
- Если можно, - кивнула Кёко. Джилли взмахнула мигающей и пикающей палочкой, и девушку в самом деле подкинуло в воздух. Улетая, она ещё смогла увидеть, как хозяйственная фея выключает свет в комнате и закрывает окно. «Ой! Я же не спросила, сколько будет держаться колдовство! Вдруг только до полуночи?» Но думать об этом было уже поздно, и Кёко летела навстречу будущему, сжимая в руках приглашение на первый в её жизни бал, в карнавальном костюме, который изменит её жизнь…