начало истории viewtopic.php?p=259093#p259093

Я люблю гулять по ночам 2

Холодно. Наверное. Я ведь уже не могу этого чувствовать, но я знаю. Еще зеленая трава каждое утро покрывается изморозью. Через несколько дней пятна зелени окончательно сдаются пришедшей зиме. На моем лице и одежде тоже снежная пыль, и я постоянно забываю ее смахивать.

Мне снова скучно, и в свой вечерний или скорее ночной променад я ищу новую «жертву». Только для развлечения. А вот и… Парень невысокий, то есть всего на голову выше меня. Пальто, сумка через плечо. Студент? Неважно. Важно другое. Он не пугается, ни серо-синего лица, ни глаз, отливающих в темноте красным, ни неслышных шагов, когда я неожиданно появляюсь перед ним, ни даже приглушенного рычания. Этот сценарий для меня нов, и я невольно опешиваю от быстрых слов дружелюбного голоса.
- Привет! Я Сева. Тебе не холодно? Ты так легко одета…
Когда он хватает меня за ледяную руку, которую я не успеваю отдернуть, на его лице вместо отвращения и страха расцветает улыбка, а я… я чувствую тепло его ладони, хотя это решительно невозможно.

Итак, его зовут Сева. Полного имени он не называет, да оно бы ему и не подошло. Круглолицый, смешной, с кепкой торчащих во все стороны светло-рыжих волос. Симпатичный. И совсем не похож ни на потомственного колдуна-чернокнижника, ни на брата, скорбно и с укором смотрящего на меня с фотографии с черной каймой на стене почти обычной комнаты совсем обычной квартиры в старом районе. Выдает только обязательная атрибутика: черные свечи, черепа, колдовские книги.

Я уже тянусь к его шее, останавливаясь только почувствовав тепло под своими руками. Слишком уж непривычным стало для меня это ощущение. Этот невозможный парень снова не пугается, зато обижается, фыркает, отворачивается к стенке, нарочно не смотря на меня и бормоча про всякую неблагодарную нежить.
Я слышу какой-то кашляющий, скрипящий звук, и только потом понимаю, что его издаю я. Это смех… Он снова обижается, зато теперь уже смотрит на меня своими светлыми невероятными глазами. Я беру его за руку, извиняясь. Почему-то мое холодное прикосновение его успокаивает.

Может, у колдунов это в порядке вещей, заводить себе домашнюю живность или неживность, как в этом случае? Не знаю. Он ничего от меня не требует: ни помощи (хотя какой, если только с врагами разобраться), ни рассказов, ни службы в качестве наглядного пособия – ничего, и совсем меня не боится. Я его не понимаю. Совсем. Он просто отдает мне ключи от квартиры и просит приходить, когда я захочу. И я прихожу, устав (ах да, я же теперь не устаю, но сложно отвыкнуть мерить существование привычными категориями), значит мне просто надоедает. Прихожу, отряхиваюсь от снега, плотным покрывалом усеивающего мою одежду и волосы. Прихожу, пока однажды не наступает момент, когда мне уже не хочется уходить.

Сева радуется. Странный. Он всегда мне радуется. Он вообще жизнерадостный и веселый. С ним легко. Молодой колдун взял в привычку рассказывать мне об успехах в институте, о новых заклятиях, узнанных у мастера, о своих якобы друзьях и их насмешках (на этом месте я всегда фыркаю, ни одного не видела, пока обитаю здесь). Сева часто готовится к занятиям как обычным, так и магическим. Это всегда выглядит забавно, пусть я пока и мало что понимаю и с трудом могу даже ответить – мое время подходит к концу, и я ясно это чувствую, пусть отражение в зеркале и показывает всё то же лицо, совсем не изменившееся после моей смерти.

Сегодня он рано, и какой-то не такой, еще более оживленный и взбудораженный, чем обычно. Я откладываю книгу (библиотека здесь просто шикарная, уже одно это влекло меня к этому дому. Даже то, что я могу читать ночи и дни напролет, отвлекаясь от чтива только ради Севы, не сильно мне помогает. Книг тут за иную жизнь не перечитаешь, а уж за короткую нежизнь и подавно). Откладываю книгу, подхожу, помогаю раздеться, вешаю пальто и вопросительно смотрю на распираемого новостями парня.

- Я всё узнал! Теперь уж точно. Есть способ, есть! Представляешь?! – он берет меня в охапку своими теплыми руками и кружит по комнате. Я всё так же ничего не понимаю. – Тебя снова можно оживить, совсем, по-настоящему! Понимаешь?!

Я резко останавливаюсь, так, что Севу по инерции заносит в сторону, и он чуть не падает.

- Зачем? – голос чуть слышен, скорее какой-то свист и движение воздуха, но он понимает.

- Ты не хочешь снова стать живой, нормальным человеком? – он смотрит на меня своими добрыми ласковыми глазами, и я вдруг отчетливо понимаю, насколько я его старше, даже если не считать недолгого времени моего послесмертия.

Отрицательное качание головой, улыбка – отвечать голосом я уже не рискую. Он обижается, теперь всерьез и надолго, и не смотрит на меня, отталкивая мою руку, как бы я ни старалась подлизаться. Тогда я встаю напротив, треплю его по вихрастой голове, потом неловко тянусь, целую его мягкие и теплые губы своими непослушными и ледяными и ухожу в ясный зимний вечер, пока он удивленно моргает глазами.

Когда через пару дней я возвращаюсь, он не задает вопросов и больше не заикается о том разговоре, и всё движется по-прежнему, по тем же правилам и привычкам, только теперь мое время идет уже не на месяцы и недели, а на дни, и с каждым тело слушается меня чуть хуже.

Вовремя уйти я не успеваю. Меня всё время что-то останавливает. Его улыбка, теплое случайное прикосновение, самоотверженность, с которой он пытается есть приготовленную мною по памяти еду; горячность, когда он ругается на меня, что я снова обожглась, не чувствуя жара.
И тогда наступает день, когда я впервые не поднимаюсь, чтобы его встретить, оставаясь в кресле холодной неподвижной куклой. Он понимает всё после третьего оклика, и его решительное спокойствие пугает меня куда больше, чем истерика и слезы, которых я ожидала.

Я еще могу смотреть и слушать. Свернут в рулон старый толстый ковер, отодвинут к самой стенке тяжелый дубовый стол – места много, хватит не на один колдовской круг, даже на такой большой, чтобы я могла полностью в нем поместиться. Он старательно возится вокруг меня, рисует какие-то пентаграммы и знаки, с таким сосредоточенным и серьезным выражением лица, какого я до этого никогда у него не видела.

Он заканчивает, смотрит на меня, пытающуюся хотя бы глазами прокричать «Не надо! Прошу тебя!», смотрит так, как будто просит прощения, и начинает рисовать второй круг – места действительно хватает.
А я, я до конца так и не верю в то, что происходит. Он снова смотрит, уже из середины второго, законченного круга, стоя со старинной книгой в руках.
- Прости! Я просто не могу по-другому… - он улыбается по-прежнему легко, солнечно и тепло. – Только не забывай меня! Хорошо? – просит он, и я понимаю, что ему страшно, самую малость, но страшно.
«Не надо, дурачок! Зачем?» - хочу прокричать я, но не могу, давно уже не могу.
Можно, можно и вернуть, можно и оживить. Только вот не окажется ли непомерной цена. Жизнь за жизнь, да еще и не всякая, только отданная добровольно. Я же знаю. Я много успела прочитать в твоей библиотеке. «Не надо, глупенький! Хватит уже жертв и страданий на мою долю!!! Я просто хочу уйти…»
Но горло и связки уже не повинуются. Когда он начинает читать заклинания, я только с удивлением замечаю, как щиплет мои глаза, а на висках, щеках становится влажно. Я же давно не могу плакать.
«Сева, дурачок ты мой, не надо! Я и так никогда не забуду тебя!»
И тут меня окончательно накрывает темнота, и я ухожу в нее радостная, понимая, что он не успел и ничего у него не выйдет…


Я с трудом прихожу в себя в чужой квартире, на полу в каком-то магическом кругу, совсем окоченевшая. Всё тело затекло от неудобного положения и жесткой поверхности. «Что со мной произошло? Почему я ничего не помню?»
Оглядывая комнату, я натыкаюсь взглядом на незнакомого парня, неподвижного, бледного и холодного. Испуганно отдергиваю руку. Не дышит. Мертв.

Я быстро вскакиваю, на вешалке в прихожей обнаруживаю свое легкое осеннее пальто, натягиваю его, стуча зубами от холода и страха, и стремглав кидаюсь прочь из этого странного дома.

На улице идет снег большими пушистыми хлопьями, а я смотрю в серое небо и не понимаю, куда делась осень.

В квартире бардак и какая-то запущенность. На кухне пустые бутылки соседствуют с упаковками от полузапрещенного магического зелья. Что же тут творится?
И только вечером он возвращается с работы, сначала испуганно шарахается от меня, потом нерешительно трогает меня за руку, шепчет: «Теплая!» - смеется и плачет одновременно, вторя мне, так же, как и я не в силах остановиться и разжать наконец объятия, постоянно повторяя:
- Ты не поверишь, мне снился такой кошмар, такой кошмар…
- Всё хорошо, я дома.

Проходит больше месяца, а моя амнезия так и не проходит. Может, и к лучшему.
Никогда не любила ходить на похороны, как и на поминки, но он просил не оставлять его одного. Я тоже не хочу разлучаться, но такое пристальное внимание и потребность в каждоминутном касании, слове и взгляде начинают меня раздражать.

Холодно. Мороз неожиданно ударил. Весна никак не может прийти. На кладбище особенно неуютно. К группе избранных: семье и близким друзьям я не подхожу, лично покойного я не знала, поэтому и услышала тихие и беззлобные на первый взгляд сплетни местных старушек-кумушек.
- Горе-то какое!
- Да, только недавно старшенький, а теперь и Севочка. Как злой рок какой.
- Да известно какой! Все они, чернокнижники, плохо кончают. Как их еще хоронят на освященной земле?!
- Тсс! Не сейчас же! Да и не средние же века.

Подхожу поближе. Со снимка на деревянном кресте смотрит молодое улыбающееся лицо вихрастого светло-рыжего парня с добрыми глазами. Оно почему-то кажется мне знакомым.
- Вы его знали? – спрашивает одна любопытная старушка из тех самых.
- Нет, не знала, - отвечаю я, отдергивая руку от фотографии и судорожно вытирая всё бегущие по щекам слезы, превращающиеся в маленькие льдинки на колючем морозе.

И жизнь продолжается, только временами мне никак не согреться, даже лежа в теплой кровати в обнимку с мужем. А еще мне больше не снятся сны, только иногда, очень редко, один-единственный, странный. Я смотрю в темное небо, лениво падают толстые откормленные снежинки, я подставляю им руку и собираю целую горстку снега на ладони. Он лежит, переливается в электрическом свете фонарей и совсем не тает…

Егермейстер это... Ликер. Немецкий напиток, крепкий, настоянный на травах и относится к семейству битеров. А значит, обладает целым рядом волшебных свойств бальзама.
Рецепт ликера изначально был создан для улучшения пищеварения. Напиток экспортируется с 1970 годов. А известным он стал благодаря звездам металл групп, которые рекламировали его. Это группы: Nightwish, HIM, Stam1na, Kotiteollisuus, Metallica, Slayer.
На этикетке этого бальзама изображен олень с крестом в рогах. По легенде такой зверь привиделся святому Губерту – покровителю охотников.
Вы наверняка знаете что «Егерь» — это охотник. И пусть не понятно, что имеется в виду: охотник с огурцом, как закуска; или же с огурцом, как наше выражение «с изюминкой», напиток «Егерь с огурцом» имеет замечательный, освежающий вкус.

Ингредиенты коктейля ZEN Green
Егермейстер 50 мл
Огуречный сироп 20 мл
Содовая 100 мл
Лайм 20 г
Апельсин 100 г
Огурец 40 г
Бокал: Харрикейн. Украшение: тонкие полоски огурца и долька апельсина.

Технология приготовления
В харрикейн положить 2 кружка огурца.
Положить четвертинку апельсина, порезанную на маленькие кусочки.
Наполнить бокал дробленым льдом до краев.
Налить в бокал огуречный сироп 20 мл.
Добавить егермейстер 50 мл.
Добавить содовую 100 мл
При необходимости досыпать дробленый лед.
Украсить тонкими полосками огурца и дольками апельсина.

прочла обе части

- Два кусочека колбаски-и-и, - колба опасно булькнула и потемнела, вызывая, по крайней мере, у меня желание спрятаться под парту, - у меня лежали на столе-е-е…
Нет, как преподаватель, Хельмунда Бабетта была просто улетная – в прямом и переносном смысле…
- Ты рассказывал мне сказки-и-и только я не верила тебе!
Но как женщина, вернее, как представительница слабого, подчеркиваю, слабого пола, у всех своих студентов вызывала благоговейную панику и комплекс неполноценности из-за своих знаний.
И еще – она совершенно не имела слуха. А вот голос был…
БУХХХ!!
- Итак, - самым довольным тоном протянула магистр технической магии, - вылазьте из-под парт и смотрите, как просто породить молниевый разряд в замкнутом пространстве.
Вообще, в методичке о факультетах, выданной после второго курса для выбора профильной специализации, было четко сказано – на данный момент во всем магическом высшем сообществе есть только три магистра технической магии женского пола. Три. Из ста семнадцати вообще магистров. Бабетта преподавала в нашем универе.
- Клево… - тихо выдохнул рядом Вайска, мой одногруппник – он уже успел высунуться и теперь восхищенно смотрел в сторону кафедры.
Мысленно сотворив обережный щит, я тоже рискнул выглянуть.
Да… впечатляет – не то слово! Между разведенных рук Хельмунды потрескивала дуга молнии, наполняя воздух озоном.
- Видели? Понюхали? Послушали? – Баба-Яга, негласное прозвище вышеупомянутого магистра, прошлась между парт, крутя молнию как веревочку. – Запомнили состав базисного комлекса? Ну а теперь – приступили к выполнению лабораторной работы, - она крутанула искрящуюся дугу, щелкнула пальцами – и наступила тишина.
- А… вы ее распылили?
- Нет, закончилась батарейка, - стул на кафедре скрипнул под женским телом. – Выданный вам состав подразумевает под собой кратковременную инициализацию молнии. Долгосрочный вариант с поддержкой во времени изучается бакалаврами. А вы пока – даже не инженера, - Баба-Яга ехидно усмехнулась и сделала подбадривающий жест. – Чего стоим, кого ждем?
Я достал из парты колбу, огненный камень, перегонную трубку и открыл методичку. Итак…
Самой сильной и знаменитой из «троицы» была Мариуза Вава, но она преподавала в Имперском университете имени Святого Дракона. Следом была наша Хельмунда и замыкала этот список Лелель Эльфийская, еще один уникум – единственная эльф-магичка. Остальные из ее расы – друиды.
У Вайска уже булькало и темнело, а у меня даже еще колба не нагрелась. Осторожно коснувшись пальцем огненного камня, я с подозрением пощупал, уже не боясь, а затем вытащил из-под колбы. Похоже, окончательно высох. Теперь надо идти к саламандрам на поклон, чтобы поплевали…
- Магистр Бабетта, у меня камень не греет, можно я с Вайском вместе буду делать?
- Нельзя, - кто бы сомневался! Вот за это ее Бабой-Ягой и называют. Другие преподы спокойно разрешают… - Это не лаба по сквозному опылению мандрагоры, так что – вперед, в пещеры. Отработаешь потом.
- Когда?? У меня сегодня семь пар!..
- После седьмой, - с довольной ухмылкой развела она руками. – У меня все равно заочники-дварфы, так что времени - до нетопырей.
Баба-Яга и есть! Даром что выглядит молодо!.. Я закинул рюкзак за спину и двинулся к дверям. До пещер минут двадцать ходу, там еще попробуй найти не сонную саламандру…
Сводчатые коридоры были пустынны – везде шли занятия. Где-то под потолком едва слышно скреблись те самые нетопыри и эхом изредка раздавалось тихое цоканье вальавов – сторожевых псов университета.
Сам университет был основан еще в ВЭМП – вторую эпоху магических переворотов – то есть, почти полторы тысячи лет назад. Если верить тому, что преподавали нам на истории магии, он успел послужить за это время в качестве тюрьмы, резиденции императоров, форта снабжения во время Панических войн и наконец вновь был возвращен в статус учебного заведения.
Пещеры с саламандрами относились к периоду форта. Там, в холоде и темноте хранилось много магических предметов, ингредиентов и активных рун, ну и самих саламандр, которых использовали как универсальное оружие против василисков. Войны закончились, над пещерами и ярусами форта надстроили еще этажей, возвели четыре соседние корпусные башни, а саламандры по-прежнему обитали в пещерах. Но теперь ими занимался факультет живой магии, холил и лелеял. А остальные студенты, вроде меня, пользовались ими для восстановления огненных камней.
Чем ниже я спускался по темным ступеням, тем холоднее становилось. По стенам пополз мох, чуть светящийся в темноте, отчетливо запахло сыростью. Впрочем, в самих пещерах было сухо.
На очередном вираже лестницы я наткнулся на вальава, который с наслаждением чухался задней ногой за длинным ухом. При виде меня он лишь зевнул и продолжил свое занятие. Ну правильно, меня отпустил преподаватель, иначе бы он давно вцепился мне в руку, ногу или зад и потащил к дежурному магистру. Они сразу унюхивают такие вещи…
Внезапно за спиной раздалось цоканье. Обернувшись, я встретил заинтересованный взгляд сторожевого пса, который спускался следом за мною.
- Я к саламандрам, - на всякий случай я озвучил свой пункт назначения. Вальав деловито кивнул и сел на ступеньку выше меня.
Говорят, их завезли откуда-то с сильно восточных островов в качестве бойцовых животных, но обнаруженный ум и понятливость заинтересовали магов. После изучения потенциала выяснилось, что вальавы ненамного уступают нам в развитости головного мозга, но умнее и сообразительнее многих животных. Кроме того, они отлично чуяли магию в любом ее проявлении. С тех пор редко встретишь серьезного мага без вот такого лопоухого длинноногого спутника.
В пещеры мы спустились уже вдвоем. Запалив факел, я выбрал северное направление и двинулся по широкому проходу, заглядывая в альковы в стенах. В каждом был виден блестящий колючий клубок – саламандры спали в темноте и холоде. Вот если бы тут было светло и жарко… они бы добавили еще больше света и жара.
Вальав честно обнюхивал каждую, но, как я приметил, вперед меня не лез. Может, боится… Вдруг у саламандр вальав – это изысканное кушанье??
В четырнадцатом по счету алькове обнаружилась бодрствующая зверюга с алыми глазами, правда, немного сонными. Присев перед ней, я протянул к влажному носу руку, которую мгновенно обнюхал и потрогал блестящий юркий язык. Саламандра поднялась, выгнула горбом спину, поскрипывая чешуйками, и раззявила пасть в заразительном зевке – ни я, ни вальав не устояли перед соблазном. Впрочем, это было привычным делом – в заботе и покое саламандры были самыми добродушными и беспечными существами в этом мире, занимаясь лишь едой, сном и играми. Вот и сейчас, она подкатилась ко мне, недвусмысленно подставляя бок для почесывания.
Не успел я пару раз поскребсти по чешуе, как под локоть ткнулась морда вальава, который с тем же выражением, что и саламандра, развернулся ко мне боком.
- Ну ты и нахал, - я покачал головой, но начал чесать и его. Шерсть была короткой, больше похожей на плюш. – Между прочим, я тут по делу.
Вытащив из кармана куртки камень, я положил его перед мордой саламандры и пару раз осторожно погладил рогатую спину:
- Плюнь, пожалуйста.
Зверюга тихо заворчала, нахохлилась, прикрыла глаза… Плевок ослепил безумно-белым блеском пламени, а в нос ударил запах горелого железа.
- Кхем… с-спасибо… кхем… - я откашлялся, не глядя вытянул из кармана рюкзака огнеупорную рукавицу и сгреб багровеющий камень. За моей спиной зафыркал вальав – и когда успел туда спрятаться? – а саламандра с намеком подставила мне второй бок. Почешу, разумеется, надо же отблагодарить за работу.
Когда я поднялся на основной ярус универа, там уже было шумно. Большой перерыв предназначался для переходов между башнями, а также обеда и посещения библиотеки. Часы под потолком яруса показывали, что до следующей пары осталось семнадцать минут, за которые мне надо добраться до второго корпуса на коллоквиум по наведению фантомов. Для чего это магу-технарю – понятия не имею… На ходу доставая из рюкзака сверток с бутербродами, я двинулся на выход.
Вечером основное здание универа напоминает Лабиринт – шорохи, скрипы, цоканье, писки, далекий отзвук шагов. И никого. Лишь магические светильники тускло освещают небольшие участки коридоров.
Брр… Нет, я понимаю, что я будущий маг, но не некромант же! Хотя, занятия у них как раз ночью и происходят, по крайней мере, практические.
Знакомая морда высунулась из сумрака соседнего коридора, а затем появился весь вальав, удовлетворенно прижмурившись и пристраиваясь рядом.
- Тебе что, делать нечего? Что днем, что вечером…
Взгляд пса явно намекал, что это мне тут делать нечего.
- Ага, была бы у тебя Баба-Яга в преподах, посмотрел бы я на тебя.
В бездонных голубых глазах появилось сочувствие.
Ну, я же говорил, что они сообразительные? Даже слишком – понял же, что перед мордой саламандры при плевке стоять не рекомендуется.
Я на ходу погладил его по голове, получил довольный взгляд и лишь хмыкнул. Сам себе на уме зверь, что ни говори.
Факультет технической магии искрился, как сочельниковая елка. Да и гудел, как таверна в тот же сочельник. Точно, Баба-Яга говорила, что у нее заочники-дварфы!
- Бахус выпил, Бахус пукнул, Бахус пал под стол! А Тордрин усом занюхал и домой пошел! Йо-хо, йо-хо, и домой пошел!..
Если дварфы поют «Как Тордрин перепил Бахуса», то явно Бабетты в лаборатории нет – на удивление многих, они очень уважают женскую троицу магистров. Я осторожно заглянул внутрь. Кафедра была пуста, зато за каждой партой дымилось, клубилось и пелось густыми зычными голосами.
Ну и пусть поют. Главное, чтобы не заметили, а то тоже заставят петь, те же похабные частушки, например…
Магистерская комната, или как ее называли – логово, была дальше по коридору, почти в самом конце. Баба-Яга часто так делала: выдавала задания и уходила к себе, предоставляя студентам самим в спокойной обстановке выполнять лабы. И в чем-то она была права, гораздо легче и увереннее делать работу, если знаешь, что за тобой не наблюдает ехидное око Хельмунды.
Постучав и услышав ответ, я зашел в логово и поздоровался. Магистр сидела за крохотным столом, с тоской перелистывая курсовые.
- О, Магнус, ты все-таки пришел.
- А что, можно было не приходить?! – я опешил от услышанного.
- Нельзя, но твоя сознательность меня радует, - захлопнув очередной переплетенный труд старшекурсников, она поднялась и накинула на плечи плащ. – Идем.
- К дварфам?
- Еще чего. Им лучше пока не показывать молниевый разряд, просто задать на домашнюю подготовку, - Баба-Яга фыркнула. – Пусть свои катакомбы взрывают, чем родной универ. Опа, а это тоже новый ученик?
Обернувшись, я увидел на пороге сидящего вальава, который заинтересованно рассматривал обстановку.
- Простите, магистр Бабетта, он за мной увязался.
- Да ради бога, - она остановилась перед псом и неожиданно тепло улыбнулась. – Привет, рыжик, - тот поднялся и вильнул длинным хвостом с кисточкой. – Магнус, ты в курсе, что их нельзя впускать в лаборатории без надзора смотрителей?
- Ну… да.
- А знаешь, почему? – Хельмунда обернулась ко мне. Я покопался в памяти, не нашел должного объяснения и пожал плечами. – Потому что они отлично учатся. Идем.
Учатся??
- В каком смысле, магистр?? – я догнал ее в коридоре и заглянул ей в лицо. – Что значит – учатся??
- То и значит. По развитию они как двухлетние дети. То есть, имеют способность обучаться, - она потрепала по ушам идущего по другую сторону вальава. – Но серьезно никто это не изучал, поэтому от греха подальше просто ввели запрет. Как обычно.
Три больших плюса у Бабы-Яги, за которые студенты, все же, уважают и даже любят ее. Первый – она справедлива и не заводит любимчиков. Одинаково влетит и отличнику и двоечнику, если допустят ошибку. Второй – к ней всегда можно прийти с вопросами, если не понимаешь по предмету. «Никогда не бойтесь спрашивать» заявила она на первой лекции. И третий – она не кичится своим положением, как другие магистры. Отчитает, но и прикроет перед другими преподами, если считает, что студент не настолько нарушил правила университета. Ну или расскажет что-нибудь интересное, вот как сейчас.
- И что, если он сейчас посмотрит, как я делаю молниевый разряд, то сможет повторить это в темном углу?
Вместо ответа она выразительно покрутила пальцем у виска и открыла пустую лабораторию:
- Действуй, отрок юный. Часа тебе хватит? Я пока проверю дварфов.
Ну да, понимаю, что сморозил глупость. Я покосился на вальава, который чинно уселся на кафедре и – клянусь!! – улыбнулся.
Мороз прошелся по спине, и я выглянул в коридор:
- Магистр!! – Баба-Яга обернулась. – Он мне улыбается!!
- Я тоже тебе могу поулыбаться, раз этот факт так возбуждает тебя, - она широко и искренне улыбнулась. – А теперь, вперед, герой. Старая ведьма выдала тебе квест, верный спутник сидит в ожидании твоих деяний, а бедная красавица скоро изойдется вся от нервов.
- Нет у меня красавицы, - буркнул я и поспешил закрыть дверь. Вот же ж Баба-Яга!! Значит, знает, как ее за глаза зовут! Ну и кто скажет, что это прозвище ей не подходит?! Типун ей на язык за героя и прочее! Не хватало еще!
Кинув рюкзак на стул, я раздосадовано начал доставать весь необходимый инвентарь, невольно косясь на смирного пса. Учится? Тогда почему она так спокойно позволила ему зайти в лабораторию и остаться? Стоило лишь цыкнуть – ни один вальав не станет перечить магистру.
Странно все это… Камень обжег руку, возвращая мысли на деловой лад. Странно, но что в нашем мире не странно? Маги, ведьмы, друиды, ведуны, колдуны, варлоки, некроманты, джиннаги, пророки… А саламандры с вальавами, а стада единорогов и выхолощенные домашние василиски у знати?
А сам ты, Магнус Северянин? Учишься ведь на мага-технаря. Так кой сейчас удивляться?
- Эй, рыжий! – я сунул камень под колбу, добавил в нее обесцвеченной воды, сыпанул в нее черного золота и глянул на вскинувшего голову пса. – Раз пошла такая пьянка, как выражается Баба-Яга, то давай-ка тебе придумаем имя…
Смесь в колбе начала темнеть, и я отвлекся, добавляя по щепотке остальные ингредиенты и следя за нагревом. Как говорилось в методичке, надо дождаться, пока над устьем колбы появится кончик разряда, захватить его одним пальцем и быстрым, резким движением вытащить всю цепь и зафиксировать ее вторым пальцем…
А оказывается, она покалывает кожу… Я смотрел на слабенькую дугу и не мог налюбоваться. Это, конечно, самое простое, что изучается при выборе специализации, но – это мой первый молниевый разряд!!
- Зачтено.
Я обернулся. Бабетта, привалившись плечом к косяку, оценивающе рассматривала то, что дрожало между моими руками.
- Молодец, Магнус, задатки у тебя хорошие. С первого раза у твоей группы получилось только у троих. Ты четвертый.
- Спасибо, магистр! – я довольно выдохнул. – Теперь ждать, пока распадется?
- Отправь за плечо, - она выпрямилась и поглубже запахнулась в плащ.
- А…
- Неважно за какое, техническая магия не разбирает свет и тьму, потому так и привлекательна.
Еще одно открытие. Меня учили на первых курсах, что магия имеет полярность и кидание за левое плечо рассеивает светлую магию, за правое – темную. А тут…
- Заканчивай, убирай и можешь быть свободен, - Баба-Яга глянула на вальава. – Ну, было интересно?
Он кивнул, переступил с лапы на лапу и неожиданно, немного гырливо проворчал:
- Гаарча.
Я плавно опустился на стул, чувствуя, как начинают дрожать руки.
Это чего было?!
- О как интересно… - медленно протянула Хельмунда и перевела взгляд на меня. – Скажи мне, юный герой, не решил ли ты дать имя своему спутнику?
- А… я… просто подумал…
- Поздравляю, - внезапная ехидная улыбка заставила заподозрить самое худшее. Когда же плащ лег на пол, а она закатала рукава и сложила пальцы в знаке Браги, я вскочил на ноги.
Стоп, стоп, стоп!! Браги?! Знак сказителя сказок?! Только не это!! Она же не варлок!
– Властью, данной мне асами…
Я попятился, чувствуя неимоверное желание спрятаться под стол – власть асов?! Разве Хельмунда Бабетта с Севера, как и я?!
- … и благословением, данным духами-хранителями Рюгена…
Вот теперь мне стало совсем дурно – духи-хранители священного острова всего Севера так просто не привечают магов. Откуда тогда у нее их благословение?!
- … я объявляю себя Старой Ведьмой…
Да ты и была ею!! Только не говори теперь, что все это серьезно!
- … Гаарча Верным Спутником…
Мороз прошел по спине, шевельнув волосы. Старая Ведьма и Верный Спутник…
- и Магнуса Смелым Героем.
… и Смелый Герой – это все фигуры для…
Серые глаза магистра сверкнули, равно как гортанно рыкнул вальав:
- Сказка начинается.
Ноги все-таки меня не удержали. Плюхнувшись на пол, я схватился за голову, чувствуя, как она идет кругом. Сказка. Я – персонаж сказки. То есть теперь – великие подвиги, невероятные приключения, зависть и восхищение, слава и богатство…
И геморрой. Лишения. Раны. Опасности.
- А может, не надо?.. – невольно вырвалось у меня.
- А никто тебя за язык не тянул, - теперь уже Старая Ведьма, присев на край парты, с сочувствием вздохнула. – Ну был бы рыжик, вальав, псяко – нет, ты решаешь дать ему имя. Тем самым меняешь его судьбу, связываешь со своей, сообщаешь всем мирам, - она ткнула пальцем по очереди вверх, в четыре бока, вниз, - что готов на любые испытания. Ну и распечатываешь заодно способности Гаарча. Еще и меня втянул во все это…
Верный Спутник подошел ближе, вздохнул и сел рядом:
- Я буду верно служить тебе, Магнус.
- А… - голова совсем закружилась, - получается, я такой уникальный?.. Но я не хочу…
- Хочешь, не хочешь, а придется… - ласковый женский голос донесся уже издалека, и сознание, перегруженное информацией и случившимся, уверенно ушло в темноту.
Последней же мыслью перед обмороком было понимание, что, кажется, надо было выбирать другую специализацию…