Гость в черном плотном плаще внимательно вслушивался в каждое слово старца и, казалось, перестал шевелиться вовсе. Подробности о новом члене общества ведьм всегда бережно укладывались в его памяти.
- Старец, что было дальше?

Старец с удивлением прислушался - и усмехнулся в белоснежную бороду.
- А дальше...

"Тыковка заворочалась, медленно просыпаясь. Ну надо же… приснится ж такое. Неизвестная комната и странный парень, целовавший её в… ой, Великие Ведьмы… прямо в губы. Наверное, уже утро – она чувствовала это по внутренним часам. Тыковка приоткрыла сонные глаза – и тёмно-красные волосы защекотали ей нос. А!.. Она зажмурилась. Ой!.. Не сон! Девушка лежала практически на нём сверху, по-хозяйски перекинув ногу поперёк его живота. Юбка задралась – и рука Ноя уютно покоилась на её голом бедре чуть повыше резинки чулка. А ещё она обнимала его за шею, уткнувшись носом в отросшие за ночь и рассыпавшиеся по подушке волосы. Ой-ёй-ёй!.. Тыковка осторожно высвободила ногу и села. Сквозь неплотно задёрнутое полотнище балдахина проступал свет. Ной спал на спине, легко дыша и склонив набок голову. Девушка вдруг покраснела. Я, получается, что… провела ночь с мужчиной? Ужас, что скажут, если узнают! Она внимательно посмотрела на него. Интересно, сколько ему лет? На вид старше её. Восемнадцать? Двадцать? Непонятно… Девушка прикоснулась к рубиновой пряди. Ого. За ночь отросли до локтя. Тыковка задумчиво дотронулась до своих губ. Это было… завораживающе. И очень приятно. Таинственно и возбуждающе. Охх… Она потрясла головой и осторожно выбралась из кровати. Писать хочу.
После полумрака кровати белизна комнаты на миг ослепила её. Она огляделась. Неуютная и неприятная белая тюрьма. И как он тут с ума не сошёл? Ой-ёй-ёй… Он же человек, да? Значит туалет тут должен быть! Тыковка осмотрелась внимательнее – ага! – на одной из белых стен виднелись очертания ещё одной двери, словно нарисованной на поверхности. Она подошла и пригляделась к непонятной конструкции. Мираж. Девушка протянула руку – и рука прошла сквозь нарисованную дверь. Тааак, любопытно. За фальшивой дверью обнаружилась маленькая туалетная комнатка, здесь было всё, что ей сейчас так требовалось. И всё белое, разумеется. Спустя короткое время, выйдя из туалета, Тыковка огляделась. И чем заняться? Интересно, надолго я здесь? Она подошла к большому зеркалу – но отражение не сообщило ей ровным счётом ничего интересного, кроме, разве что, того, что костюмчик у неё знатно измялся. От нечего делать она принялась изучать книжную полку. Столько книг… История, сказания, магические учебники. Он всё это прочёл? Удивительно. Ох, удивительное тут не это. Что уж тут говорить, но мужчина, владеющий магией – неслыханное явление! Девушка призадумалась. А может, он не особо силён в магии? Иначе выбрался бы отсюда как-нибудь. Хотя… Тыковка оглянулась. Вчера она этого не почувствовала… но тут барьеры везде. Очень хитроумные и сложные, с магическими ловушками. Даже опытный маг изнутри не прорвётся. А Ной вряд ли опытный маг – где он мог бы набраться того опыта? Девушка вдруг замерла, потянув себя за косичку. Странно… я барьеры раньше не чувствовала – и всех веселила, натыкаясь на них. Она оглянулась на кровать. Что бы это значило? Вдруг щёлкнул замок – и Тыковку словно ветром сдуло. Она пришла в себя в темноте кровати, сердце колотилось, как бешеное. Кто? Директриса?! Девушка осторожно выглянула в щелку неплотно задвинутого полога. Дверь открылась и появился… гном. Тыковка вытаращила глаза. Гномы – редкие гости Междумира. Непокорный маленький народец, они редко выбираются на поверхность. И ещё реже служат ведьмам. И всегда – в обмен на какую-нибудь ценность. Гном деловито прошмыгнул в комнату, быстро вытер пыль, юркнул в туалет, пошуршал там чем-то. Вышел и снова зашёл, неся в ручках большой поднос. Утвердив его на столе, он положил рядом несколько книг – и удалился. Щёлкнул замок. Тыковка перевела дух. Пронесло. Она поёрзала немного – неудобно как-то – и перевела взгляд вниз. Ной блестел в полумраке синими искрящимися глазами и просто задыхался от смеха. Сама Тыковка сидела у него на бёдрах, сверкая своими полосатыми ведьминскими трусиками. Ой! Она резко одёрнула юбку, вспыхивая. Нет, ну вы посмотрите на него! Ржёт! И Тыковка, не выдержав, тоже рассмеялась. Почему-то ей совсем не было стыдно. Ну вот ни капельки! Ной сел на кровати и, чуть приобняв девушку, весело чмокнул её в носик.
- Доброе утро. – Засмеялась она. – А тут гном приходил, знаешь? Напугал меня.
Он улыбнулся, и, ссадив её с себя, встал, распахивая занавеси балдахина. Тыковка оглядела его. Волосы копной, по плечам, до середины спины. И Ной уже не казался таким чётким, как вчера вечером. Если приглядеться, то можно было увидеть очертания стола сквозь его спину. Девушка вздохнула, свесив ноги с кровати. Завтра его будет уже еле видно. Интересно, а я буду тут завтра? Она покосилась на зеркало. Сколько у меня времени? В животе заурчало. Есть хочется.
Через несколько минут они уже сидели у стола и изучали содержимое подноса. Яичница, два тоста, чашка кофе. Не густо, на двоих-то. Тыковка посмотрела на Ноя.
- Я возьму один тост, ладно?
Он улыбнулся и придвинул ей весь поднос
- Нет! Это твой завтрак! И мне много не надо! – Запротестовала она. Но поднос остался стоять перед ней. Ну что ты будешь делать… Эх, будь я умнее, я бы смогла увеличить эту яичницу до приличных размеров… Тыковка пригорюнилась. Обидно быть неучем. Как там? Она потянула себя за косичку, припоминая уроки Паучихи, и в голове тут же сложилась ниточка формулы. Девушка щёлкнула пальцами – и яичница скачком увеличилась вдвое. А с ней и тосты. А… А?! Как?! Тыковка, онемев, рассматривала два огромных желтка глазуньи. Потом, себе не веря, перевела взгляд на Ноя. Он, подперев подбородок ладонью, смотрел на неё искрящимися от смеха глазами.
- Как же? Я… я не знаю этого заклинания…
Ной подался вперёд и постучал пальцем её по лбу.
- Что ты сделал?
Он посерьёзнел и приложил ладонь ко лбу девушки. Тыковка растеряно смотрела на него. Я не понимаю. Ной нахмурился, оглядываясь. Потом перевернул тарелку с тостами и принялся чертить на ней. Спустя мгновение появилась слабая надпись: «Блок».
- Блок? – Тыковка прижала ладонь ко лбу. – У меня был блок? Но зачем?
Ной хитро улыбнулся и протянул ей огромный кусок тоста. Ешь. Девушка уселась, машинально откусывая от хлеба. Блок? Но кто его ставил? И как Ной умудрился его снять? И… и ведь правда, я сегодня почувствовала барьеры… и магия увеличения эта… ничего не понимаю.
- Кто же ты такой?
Ной запихнул в рот гигантский желток глазуньи и пожал плечами. За это время его волосы отросли ещё на несколько сантиметров."

- Дедушка, а что же дальше было? - опомнилась вечно молодая ведьмочка. Её фантазия уже унесла её в те миры, в которых жили такие беспечные девушки Тыковки, и каждая из этих Тыковок находила себе по несчастному Ною...
- Зомби, а у тебя есть ещё стихотворные истории? Я очень даже оценила

Но старец спал, утомившись. Ему было уже очень много лет, и петь так, как раньше - целыми днями, у него уже не получалось.

Тигр довольно сверкнул глазами:
- Он тоже волшебник! Надо же - блок на использование магии...
Осторожно покосившись на старца, он пристроился рядом с его рукой и тихо замурлыкал. Пусть рассказчику снятся новые удивительные сны...

А вот и я, принесла свой вклад в зелье, вчера-то не положила. Только мой "вклад" из котла выпрыгнул.

tailin, жутковатая песнь, самое то для хеллоуина.

Цыганка, погадай на удачу?

Случайный прохожий, погодать? Хы-хы!

В шар хрустальный я гляжу
И рукой над ним вожу.
Маска – умное лицо,
Получилась вроде:
Вай! Удача ждет тебя
Прямо на пороге:
И любовь рядом с тобой
В шаре показалась.
Дай цыганке золотой,
Ведь она старалась.

Старик открыл глаза. Прокашлялся. Размял руки.
- Ну что, девоньки, время позднее, детки спать ушли. Послушаем, что там дальше было? Только... в горле пересохло, сил нет...

Ведьма с интересом посмотрела на старичка:
- А что, нас ждёт что-то недетское? А вот с попить не очень хорошо получается... Бармен наш куда-то пропал, я конечно могу что-то намешать, но за вкусность не отвечаю...
Девушка зашла за барную стойку и начала шариться в ингредиентах....
- Отбой тревоги! - радостно закричала она. - У нас есть эль!
Стакан полный эля вскоре стоял перед стариком

Старик пригубил напиток.
- Эх, крепкое варево!
Зазвенели струны, и на губах песняра появилась улыбка.
- Ну держитесь, девоньки! Эх, молодость!

"Тыковка шаталась, отчаянно пытаясь поймать равновесие. Сейчас упаду! Зарешечённое окошко маячило прямо над её головой. В итоге, извернувшись, она зацепилась пальцами за край окна. Подтянувшись, схватилась за решётку и упёрлась босой ногой в стену, оставив, наконец, плечи Ноя в покое. Девушка, сопя, подключила к делу вторую ногу. В детстве она была непревзойдённым чемпионом по заборам и деревьям – стыд не справиться с каким-то там окном. Она старалась, конечно, не думать о том, какой вид снизу сейчас открывается Ною. Ладно, видел он уже мои полосатые трусы. Ничего нового там не появилось. Пыхтя, она наконец-то закинула локоть на выступ окна и подтянулась, выглядывая. Почему-то ей было крайне важно узнать, что там, за этим окном. И в какой именно части замка находится узница Ноя. Девушка не знала, сколько ещё она тут пробудет – поэтому с исследованием территории стоило поторопиться, на всякий случай. Но вид за окном её разочаровал – каменный выступ стены. Значит, какой-то изгиб башен… а изгибов тех в древнем, веками разраставшемся замке… не счесть. Нет, ну это не честно! Она подтянулась повыше, изогнувшись. Ага, край неба! А ниже что? Ухватившись за самый верхний прут, Тыковка отчаянно засеменила ногами вверх по стене. Ещё немножко! Ну! При виде опушки и маковки шпиля девушку враз оставили силы – и она, пискнув от испуга, свалилась сверху в заботливо подставленные руки.
- Там… деревня… - Проговорила Тыковка с трудом, силясь отдышаться. – Возле замка несколько деревень, надо будет посмотреть потом, в какой из них сыч на ратуше.
Ной лишь улыбнулся, не торопясь ставить её на пол.
- Эй… Ной… отпусти меня?
Он хмыкнул и состроил мордашку «моя твоя не понимать». Девушка засмеялась и, потянувшись, поцеловала его в щёку.
- Ну же, многоуважаемый маг и чародей, хранитель невидимости. Поставьте меня, пожалуйста, на пол.
Ной недовольно сморщился, но просьбу выполнил. Тыковка отряхнула юбку. Итак, что делать будем? Всё утро они провели, изучая новые книги, принесённые гномом. Тыковка, не без помощи Ноя, освоила нехитрое заклинание, совсем для первоклашек, но которое, тем не менее, тоже ей не давалось – и полчаса с восторгом перелистывала страницы книги, не прикасаясь к ним даже пальцем. А потом прыгала от радости по комнате. Ах, как хорошо! Как замечательно! У меня получается! Ной смотрел на неё и смеялся. Он вообще всё утро улыбался. Тыковка поглядела на него снизу вверх. Он стал ещё немного прозрачнее. Почему-то это расстраивало её. Ведь видеть его было очень приятно. Очень, очень приятно.
Обеденное появление знакомого уже гнома они снова встретили в полумраке кровати, давясь от смеха, дурачась и толкая друг друга в бок. На обеденном подносе Тыковка успешно развила утренний урок управления предметами – и они расправились с гигантской куриной ножкой прямо в кровати. А потом долго валялись рядышком на смятых одеялах. Тыковка рассказывала ему про свою семью, про маму, про бабушку и Великую прабабушку. Про приставучих однокурсниц и любимого рыжего кота, оставшегося дома. А Ной научил её пускать файерболы. У него получались замечательные огненные шарики – аккуратные и послушно гаснущие в лёгкой разноцветной вспышке. Файербол Тыковки оказался трескучим, большим и мятежным – и тут же поджёг внешний край балдахина. Тыковка так перепугалась, что, выскочив из кровати, не пойми как, слёту, вспомнила заклятие ундины – и, ни секунды не размышляя, применила его. Результат оказался плачевным во всех смыслах – в комнате прошёл небольшой дождик. Дождик, конечно, потушил тлеющий край балдахина… но оставил после себя приличное количество воды. На самой девушке ни единой сухой ниточки не осталось. Ной и кровать не пострадали – наверное, благодарить тут стоило не ундину, а какое-нибудь ограждающее заклинание Ноя…
И вот, Тыковка растеряно стояла посреди комнаты и хлопала глазами, не зная, смеяться ей или плакать. Ной осторожно выглянул из-за балдахина и удивлённо огляделся.
- Прости. – Тыковка скривилась, растопырив руки. С пальцев, волос и юбки капала вода, тихими шлепками приземляясь в небольшое озерцо у её ног. Ной, недолго думая, слез с кровати и зашлёпал прямо к ней. Оглядев мокрую девушку с ног до головы, нахмурился, но, не выдержав, расхохотался. Тыковка неуверенно улыбнулась. Ему очень шёл смех, пусть и беззвучный. Ты не сердишься? Всё так же смеясь, он подтолкнул девушку в сторону туалета, а сам отправился к подмокшей книжной полке. Тыковка, поджав губы, зашлёпала в ванную. Вот, всё равно, никудышная из меня ведьма. Блок, не блок – а бездарность ничем не лечится. В туалетной комнате она не без труда стянула с себя насквозь мокрую потяжелевшую одежду и залезла под душ. Брр, холодно, однако. Отогревшись под горячей водой, она вылезла. И что теперь? На крючке висело большое, пушистое, и, разумеется, белое полотенце. Ничего если я им воспользуюсь? Ах, да всё равно других вариантов нет! И Тыковка завернулась в полотенце, доходившее ей почти до колен. Не полотенце, а полотенище! Кое-как выжав и развесив мокрую одежду по крючкам и полкам, она осторожно выглянула из туалета. Посреди комнаты стоял Ной и отряхивал руки. Воды не было. Пол, конечно, был прилично мокрым, но потопа больше не наблюдалось. Тыковка остолбенела. Как?! Как он это сделал? Ной обернулся к ней и широко улыбнулся, разведя руками. Посмотри, ничего нет! Вижу, да… Тыковка присела на край кровати, разглядывая его. И такое сокровище пропадает тут впустую, отращивая свой секрет невидимости для наглой обманщицы! Тыковка растеряно оглядела его. Волосы отросли уже до пояса, и сквозь него явственно проглядывала мебель. Скоро я не смогу тебя видеть. А ещё скоро заявится эта гадина за новым урожаем. А потом? Что будет потом? Как я могу помочь тебе? Я, бесталанная юная ведьма…
- Ной… - Тыковка почувствовала, как навернулись слёзы на глазах, размывая зрение. – Я хочу остаться тут с тобой, Ной.
Он помрачнел и, подойдя к девушке, присел перед ней на корточки. Помедлив, взял её за руку и посмотрел ей в глаза. Взгляд его был печален. Тыковка прикоснулась к полупрозрачной щеке, чувствуя, как покатились по её щекам солёные мокрые капли.
- Я хочу видеть тебя, Ной…
Он грустно улыбнулся, поднял руку – и девушка ощутила на щеке дуновение суховея, высушившего её слёзы. Так вот как ты убрал воду, да? Тыковка заплакала.
- Ты не тут должен б… быть, Ной. – Она всхлипывала, давясь слезами. – Не… не в этой бело…снежной тюрьме, нет. Ты дол… должен жить и радоваться… всем… всем краскам жизни.
Девушка беспомощно смотрела на него и плакала.
- Как?.. Как мне спасти тебя?..
Он покачал головой и потянулся к ней. Тыковка замерла, чувствуя, как тёплые нежные поцелуи осушают горькие слёзы. Он мгновение смотрел ей в глаза и вдруг, обхватив ладонями её лицо, поцеловал Тыковку в губы – требовательно и пылко, совсем не так, как в тот, первый раз. Его рука зарылась в волосы девушки, распуская косички. Тыковка приоткрыла рот, тяжело дыша. Ах… Жарко. Тягуче. Необходимо. Не думая, она вцепилась в его рубашку и стянула её через голову, отбрасывая. Это лишнее. И нетерпеливо провела ладонями по горячей коже, сквозь которую просвечивал пол и край кровати.
- Я хочу видеть тебя, Ной!
Его взгляд блеснул пронзительной синевой – и полотенце отлетело прочь, совершенно ненужное. Захлопнулся полог балдахина.

Жарко, жарко, жарко. Тыковка не смущалась. В темноте балдахина всё стало настоящим и осязаемым. Горячие губы на её лице, шее, на груди. Откровенная ласка, не ведающая стыда. Обнажённая кожа и никаких запретов в их маленьком мирке, отгороженном от остального мира полотном занавеси. Она ловила губами его губы, отвечала на жадную ласку языка, её руки нетерпеливо изучали всё то новое, что он мог дать ей. Плечи, грудь, сильная спина и руки. Она прижималась к нему всем телом в отчаянном желании единения. Что-то твёрдое упиралось ей в ногу. Тыковка, тяжело дыша, опустила руку – и дотронулась до напряжённой нежной плоти. Я помню, девчонки говорили о чём-то таком… Ах… скорее, скорее… Внизу живота тянуло и болезненно пульсировало. Его горячее дыхание на её теле, лёгкая ласка волос, руки, такие нежные… Как же я хочу тебя, Ной… Тыковка обхватила ногами его бёдра и изогнулась, вцепившись в плечи. Я не желаю терять тебя, Ной. Она шептала что-то, горячо и нетерпеливо, обняв его за шею. Ты нужен мне, Ной… Острая неожиданная боль сорвала дыхание и выбила слёзы из глаз. Девушка прижалась к нему, тяжело дыша. Ох… и почувствовала мягкие губы на своих губах. Поцелуй, такой ласковый… такой осторожный… Она ответила, дрожа… Нежность… столько нежности… и боль ушла, забрав с собой смятение. Да. Да. Её жажда единения утолялась самым восхитительным образом. Тыковка отвечала на его движения, сначала неловко, а потом всё уверенней. Тело словно само знало, что делать. Он срывал стоны с её губ, а она ощущала его улыбку. Ной… Я люблю тебя, Ной… Её руки зарылись в густых жёстких волосах. Я хочу видеть тебя, Ной… Жарко. Нетерпеливо. Дыхание учащалось, становясь общим. Я хочу остаться с тобой, Ной… Наслаждение становилось невыносимым, пьянящим. Скорее, скорее… И мир рассыпался перед глазами яркими красками конфетти. Девушка выгнулась всем телом, словно со стороны услышав свой собственный протяжный стон. Ах… Великие… Ной уткнулся ей в шею, тяжело дыша. Они были мокрыми от пота, простыни липли к телу. Тыковка тихонько засмеялась, сама не зная, почему. Нащупала в темноте его лицо и поцеловала прямо в губы, чувствуя на них улыбку.
- Я люблю тебя, Ной. – Её тихий шепот нарушил тишину. Ной беззвучно выдохнул, зарывшись лицом и руками в её волосы. Его руки дрожали. Тыковка прижалась к нему, обнимая. Я так сильно люблю тебя…"

Ох... Старик заметно раскраснелся. Он потянулся дрожащей рукой до своего стакана и осушил его до дна.
- Хорошооооо....

Тигр взволнованно закрутился на месте:
- Бармен, налей дедушке еще, а то сказку так хочется дослушать!!

Старик благодарно улыбнулся тигрёнку.
- Спасибо, дорогой, мне уже хватит. Старость - не радость. Допою я вам песню - и на покой пойду. Ждут меня ещё дальние страны и долгие дороги.

"Она открыла глаза и посмотрела на потолок. Деревянный. Знакомый до последнего сучка. Ух… Как деревянный?! Тыковка резко села, оглядываясь. Общая спальная комната их корпуса. Её кровать, её одежда на спинке стула. Она прижала руку к губам, чувствуя, как колотит тело нервная дрожь. Неужели… Приснилось? Приснилось?! Нет! Нет! Нет! Не может быть! Тыковка вскочила, заметавшись. Не может того быть! Она встала посреди комнаты, окаменев. Всё верно – привычная до горечи спальня. Кровати аккуратно застелены. Никого нет. В окна заглядывал надвигающийся вечер. Ноги подогнулись – и девушка бессильно осела на пол. Нет… нет… нет… Горячие слёзы закапали на знакомую ночную рубаху. О, Великие… помогите мне… нет… Хлопнула дверь – и в комнату вошла важная сухопарая ведьма, вожатая их корпуса.
- Очнулась, Тыковка? – Проскрипела она недовольно. – Одевайся скорее, ты на занятия опоздала.
- Что со мной случилось? – Спросила девушка сипло.
Вожатая равнодушно пожала плечами.
- Тебя нашли у старого зеркала в башне. Больную и в бреду. Одевайся.
Тыковка, не помня себя, стянула ночнушку, ёжась от холода. Я потеряла сознание? И… мне всё привиделось? А Ной?.. Ной тоже привиделся? Глаза больно защипало. Не может быть… Я болела? Да, выходит…но… но…
- Поторапливайся! – Гаркнула вожатая. – Паучиха сердится на твоё отсутствие! Тебя три дня искали!
Девушка выпрямилась. Три дня?
- Я что, три дня пролежала в том коридоре?
Вожатая покосилась на неё недовольно. Помолчала, пожевав губами.
- Ну да… наверное… - Она резко развернулась и вышла.
Тыковка осталась стоять, недоуменно глядя ей вслед. Наверное? Так, поторапливаться. Она поморщилась. Всё тело ломило. Особенно бёдра. Да, наверное… Быстро одевшись, Тыковка выскочила из комнаты и помчалась на урок. Что там сегодня варят-то?
Паучиха встретила её недовольным, как всегда, ворчанием. Ну, это было привычно, в общем-то. А вот целая коллекция косых взглядов и шепотков в её сторону – это что-то новое. Тыковка исподлобья оглядела одноклассниц. Чего уставились? Заданием на сегодняшний урок она получила атмосферное зелье. Романтическая атмосфера. Ну что такое… не везёт так не везёт. Зелья эффекта были самыми сложными в арсенале Паучихи – нужно было создать не только антураж, но и настроение. Позади неё раздалось приглушённое хихиканье. Нацелились на веселье, да? Тыковка, поджав губы, рассмотрела ингредиенты. И что взять? Ай, да не всё ли равно – результат, так или иначе, будет единым. Она дождалась, пока закипит котелок – и принялась бросать туда компоненты, выбирая их практически наугад. В груди жгло. Не может быть – шептал внутренний голос. Не может быть… Перед глазами всё поплыло. Тыковка сглотнула, удерживая слёзы. И вдруг резко махнула рукой.
- Не лезь!!!
Рука Глотты, уже приготовившаяся кинуть какой-то порошок ей в котелок вдруг взлетела сама по себе и хлопнула затаившуюся рядом хозяйку в глаз, рассыпав по лицу зелье. Глотта, пронзительно завыв, принялась тереть глаза. Что? Тыковка посмотрела на свою ладонь. Что?.. Это… я сейчас?.. Она оглянулась. В аудитории стояла мёртвая тишина. Девушка перевела глаза на котелок. Взяла щепотку одного порошка, другого – и щёлкнула пальцами. Котелок вспыхнул лиловым маревом, из него один за другим принялись, рывками, вырастать пульсирующие радужные цветы. Небывалой, умопомрачительной красоты. Тыковка, раскрыв рот, смотрела, как цветы, танцуя, начали пылать. Их беззвучное горение погасил лёгкий дождик. По залу поплыл аромат ландышей, сирени, и чего-то ещё, свежего и весеннего. В рубиновой пыли дождя расцветал живой, трепещущий ирис невиданного ярко-синего цвета. По залу пробежал возбуждённый ропот. Наваждение угасло – и на Тыковку уставились несколько десятков пар потрясённых глаз. Девушка слепо смотрела в пустоту перед собой, чувствуя, как кружится голова. Постойте… постойте… Она резко развернулась и, ни слова не говоря, выскочила из аудитории.
Она никогда не бегала так быстро. Не найдя вожатую в её комнате, девушка кинулась на улицу. Сухопарая ведьма обнаружилась в любимой ею оранжерее.
- Августа! – Тыковка ничуть не смутилась, назвав её по имени, чего не делала никогда. – Августа!
Девушка подскочила к старшей ведьме и отчаянно вцепилась ей в рукав.
- Пожалуйста! Расскажи мне!
Высокая ведьма помолчала, колеблясь.
- Августа! – Тыковка заплакала, не сдержавшись. – Пожалуйста!
- Тебя нашли вчера возле старого зеркала. Ты была без сознания. – Ведьма помолчала. – И одежда твоя была мокрая. Директриса погрузила тебя в сон ещё на сутки и приказала нам молчать. Вот всё, что мне известно.
Тыковка замерла, во все глаза глядя на старшую ведьму. Это не сон… Это не сон! Он настоящий! Ной настоящий! И бёдра у меня так болят потому, что… Ох… Девушка выпустила рукав вожатой и кинулась прочь. Скорее, скорее! Пока не стемнело! Она схватила первую попавшуюся метлу и, вскочив на неё, принялась облетать гигантскую громаду замка. Где… где она, деревня с сычом на пике ратуши… И только с последними лучами солнца она заметила её – маленькую бронзовую сову на флюгере деревенской башенки. А вот и лесная опушка. Тыковка развернулась и ринулась к замку. Скорее же… Если она переведёт Ноя в другую темницу, я никогда его не найду! Никогда! Девушка смахнула непрошеные слёзы. Не время! Подлетев к замку, она принялась судорожно искать изгиб стены и маленькое зарешеченное окошко. Ох, Великие, помогите мне! Но ничего. Не было ничего. Девушка обернулась. И лес, и опушка, и пик… где же окно? Становилось всё темнее.
- Ты опоздала. – Раздался насмешливый голос. В голосе директрисы послышалась злоба. – Ты на что нацелилась, недоучка? Ты на чьё нацелилась, мразь?
Тыковка молча смотрела на то место, откуда шёл голос Великой. С каменного парапета ближайшей башни.
- Думала, придёшь и так запросто отберёшь то, что тебе не принадлежит? – Голос зазвенел яростью.
Мне не выстоять против неё… И она уже перевела его в другое место – поняла девушка. О, прародительницы, помогите мне… Тыковка исподлобья уставилась на башню, чувствуя, как поднимается внутри что-то, кипя и бурля. Нет. Нееет. Не позволю… Ты не получишь больше ни волос его, ни губ. Я развенчаю твоё величие, я растопчу тебя.
- Тебе он тоже не принадлежит, мошенница. – Тыковка не узнала свой голос. – Куда бы ты ни запрятала его, я найду. Всю жизнь искать буду – но найду.
Директриса расхохоталась.
- Да что мы тут говорим? Ты кто такая, а? Жалкая бездарность! Куда тебе против Великой!
Тыковка почувствовала, как жаркий гнев захлестнул её. В голове с треском лопнула старая печать, ослабленная живым золотом. Волосы девушки засветились закатным алым пламенем, встали ореолом вокруг лица.
- Ты не Великая. – Прошипела Тыковка, протянув руку. – Я – Великая.
Директриса завизжала. Тыковка легко повела пальцами, отмахиваясь от её магии, словно от назойливой мухи. С волос текло жидкое алое пламя. Глаза отмечали всё – и умирающее марево заката, и юные звёзды, и суматоху в замке. Внизу собиралась толпа – но Тыковку это не волновало. В неё летели сполохи, молнии, смертельные жгуты миазмов - директриса била на поражение. Тыковка нетерпеливо сжала руку в кулак – и женщина на башне отчаянно завыла, обездвиженная.
- Куда ты его запрятала, ведьма? – Девушка выплюнула гордый титул, словно ругательство.
- Не найдёшь. – Зашипела та. – Жизни твоей не хватит.
Тыковка оглянулась. У директрисы не было достаточно времени. Она закрыла глаза. Слова древних заклятий слетали с губ. Мать-Луна, звёзды-подружки, ветер, милый брат, поделитесь со мной тем, что ведаете. Дайте мне свою силу. Тыковка сидела, не двигаясь, чувствуя, как оживает вокруг неё всё сущее. Как кипит внизу лиловое любопытное море, как ярким цветком пылает на башне страх и ненависть директрисы. Птицы в лесу, звери в норах, каждая живая душа сияла перед её глазами, словно костёр. И там, за массивной стеной замка, задушенный барьерами и преградами, тянулся к ней слабый золотой лучик. Девушка открыла глаза, чувствуя, как затрещал огонь в волосах. Засветились кончики пальцев.
- Великой не стать, не познав вкус любви. – Её голос гулким эхом разнёсся по долине. Велл Серебрянная протянула руку – и стена башни взорвалась изнутри, растворяя во взрыве вырванные с мясом вековые валуны. Вниз осыпался только пепел и жарко догорающие искры. Эхо взрыва прокатилось по долине, поднимая вороньё в лесах, зажигая огни в деревенских окнах. Ветер подхватил её и понёс туда, вниз. Скорее. Скорее!
Он стоял в шипящем проёме и улыбался ей. Остриженные волосы топорщились, колеблемые сквозняком. Тыковка, не таясь, расплакалась в голос.
- Привет, Ной.
- Привет, Великая.

***

Потом ещё несколько недель весь Междумир шумел новостью о том, что у Серебрянных ведьм пробудилась новая Великая. Которая сразу же переполошила всё сообщество, заявив, что вступает в брак с мужчиной по человеческому обычаю. Но ни одна ведьма Совета не нашла в себе сил возразить Велл Серебряной и её избраннику, первому магу и ясновидцу в истории Междумира."

- Всё, девоньки, конец сказки. Кто дослушал - молодец.
Старик махнул рукой, подкинув что-то к котлу и тихо вышел, постукивая своей клюкой. Сова повернула голову назад и окинула всех хитрым жёлтым прищуренным взглядом.
- Бывайте, девоньки. Авось свидимся. - Прошелестел из-за двери удаляющийся голос странника.

Тигр радостно закрутился на месте:
- Ай, какая интересная и необычная сказка!! Дедушка, спасибо!! Ой, все ушли? - он оглядел пустую таверну. - А я хотел спасибо сказать и другим за сказки и баллады...
Он спрыгнул на пол, вновь устроился у камина и свернулся клубком - ждать других гостей и их сказки.

Так никто и не понял, лежало оно тут или только что возникло, но тряпки, покрывающие один из столов дрогнули и преобразовались в фигуру.
- Я труп... не новость, конечно... но все же печально.

- Слышу отзвук сказок, прекрасных сказок... историй... Стены до сих пор подрагивают, вспоминая. Чудесно.

Назгул довольно хмыкнул в закрывающуюся дверь и себе под нос прошептал
- Спасибо старец за историю.
Словно по волшебству в сжимающихся пальцах его руки сверкнула золотая монета. Подброшенный пятачек закрутился в воздухе, переливаясь вы отблесках костра, и приземлился в подставленные руки цыганки.
- И мне пора, - тихо сказал назгул и медленно поднялся со стула. - Спасибо за приют и истории, - направляясь к двери, поблагодарил он всех и вышел на улицу, растворяясь в ночи.

Цыганка повертела в руках монетку - правда золотая. Надо же, даже на нечисти можно навариться! Назгул, исчезая, сменил облик. Цыганка вздрогнула от неожиданности. Вот ведь... нечисть! Подошла к бару, бармен опять отсутствовал. О! Кофеварка! А сварганим-ка миндальный кофе! А то после вчерашнего драконьего пунша от девушки-зомби голова трещит. И не только голова... Видимо, полет на чужой метле сказывается. Интересно, чья была метла? А то перед хозяйкой еще извиниться надо, за поломанную вещь.

В приоткрытую дверь таверны юркнула чертиха. Оглядевшись по сторонам, она просеменила к барной стойке и плюхнулась на стул, подпирая кулачком подбородок.
- Погода примерзкая, ветер пробирает до костей, - окинув взглядом помещение еще раз, она улыбнулась. - А у вас тут ничего, миленько. И тепло! - восторженно выдохнула она и прищурила глаза. - А чего нибудь горячительного нет?

Насколько горячительного?- поинтересовалась цыганка, переливая из турки кофе.