На барной стойке внезапно появилась черная кошка с голубыми глазами. Помурлыкала, и на стеллаже со склянками образовалась надпись: "Какие вкусные истории... Мур..." Потом кошка свернулась клубочком и задремала, а надпись изменилась: "Сегодня бар закрыт. Ушла в себя. Вернусь не скоро. До встречи. Ваша Лана".

- А мне так и не налили... - расстроилась девушка-зомби. - Ладно, подождем бармена, до Хэллоуина, чай, успеется еще, а пока ингридиентов подбавим, а то что-то плохо кровушка закипает, - и скоординировавшись с десятой попытки, рука ее махнула что-то в котел, а сама она, пододвигая тыкву и зевая, добавила : - А я посплю пока...

Тут с тихим скрипом приоткрылась дверь - и в таверну, нащупывая дорогу крючковатым посохом, вошёл старец. Волосы его были белы, глаза слепы, одежды покрыты дорожной пылью. На плече его сидела, щуря жёлтые глаза, сова. За спиной висели гусли. Старец, нащупав колоду, сел у стены, недалеко от стойки. Принюхался.
- Хорошо пахнет тут у вас, девоньки. Не скучаете?
Он переложил гусли на колени и легко пробежался по струнам тонкими ловкими пальцами.
- Хожу я по странам и весям, многое знаю. И пою всем живым и не очень о том, что знаю. Хотите песнь, девоньки-красавицы? Песнь моя будет долгая и детским ушкам непонятная. Позабавлю вас, мудрых годами и опытом вещуний. И если нальёте старому песняру кружку пенного - буду благодарен.
Струны запели тихими переборами. Старец поднял слепые очи к потолку.
- Итак...

"Тыковка топала по пыльным коридорам, весело насвистывая под нос. Хотя, веселиться, собственно, было не с чего: старшие снова подмешали ей в зелье какую-то гадость, рецептом не предусмотренную - и в итоге склянка взорвалась и завоняла преомерзительно... а, по идее, должна была выпустить зелёный туман, навевающий таинственные и волнующие сны. Девушка дошла до зеркала и остановилась. Большое, пыльное, в когда-то золотой, а теперь почти чёрной резной витиеватой раме. Это зеркало всегда было пыльным - вымыть его было невозможно.
- Привет! - Тыковка улыбнулась зеркалу.
- Привет. - Прошептало то в ответ.
- Опять пыльное настроение? - Сочувственно надула она губки.
Зеркало в ответ только вздохнуло печально. Это было самое старое зеркало в замке. Даже не зеркало, а Зеркало. Стекло его давно потрескалось и пошло пятнами, позолота вся осыпалась, и никто к нему не подходил в этом тёмном и забытом, пауками засиженном коридоре Старой Башни. Но Тыковке оно нравилось. В отличие от прочих зеркал, зазнаваек и воображал, это старое Зеркало охотно с ней разговаривало. И иногда показывало ей интересные картинки. Или вот, как сейчас - её собственное настоящее отражение, а не кикимору болотную или человеческую куклу в рюшах и оборках, как другие. Она подтянула полосатые чулки и критически оглядела себя. Эх... какая из меня ведьма, а? Тыковка она и есть тыковка. Милое личико, маленькая и миленькая женственная фигурка, две коротенькие ярко-красные косички. Ведьма должна быть сухой, высокой, блистать очами, развивать чёрными кудрями и двигаться с изяществом паучихи! А тут... тыква... не зря её так и прозвали. Она почесала вздёрнутый носик. Веснушки вот ещё. Куда годится? Только глаза, как положено, зелёные - одна радость. А иначе её бы вообще в Академию не взяли. От позора бы не отмылась. Хотя, что уж тут говорить… учёба ей всё равно не даётся. Отстающая по всем предметам: ни зелье сварить, ни приворота-отворота составить, ни портал сотворить. А про дебоши и говорить нечего - не годна. Потомственные Серебрянные ведьмы - и такой прокол.
- Как уроки? - С интересом спросило Зеркало.
Тыковка скосила на него глаза:
- Глотта насыпала мне паучих ножек в варево. И ещё, кажется, лишайного корня сыпанула, гадина. Всё зелье испортила.
- А что варили? - В скрипучем голосе послышался интерес.
- Сны. Мне надо было сварить таинственно-возбуждающий. - Девушка вздохнула. - Хотя, нечего на Глотту валить... у меня всё равно бы не получилось...
- Почему?
- Таинственно-возбуждающе - это как? - Тыковка прижалась носом к Зеркалу. - Как? Я не понимаю.
- Наверное... - подумав, проговорило Зеркало, - это когда тайна, с которой ты столкнулась, будоражит воображение и зажигает чувства. Как любовь к мужчине.
К мужчине? Что за глупости… Как можно любить мужчину? Ничтожества, лишенные дара, они годятся только на то, чтобы прислуживать ведьмам… а ещё их используют для продолжения рода. Но как именно – юным ведьмам знать не полагалось. Хотя, ученицы часто, хихикая, шептались об этом вечером перед сном. Тыковка слушала эти шепотки, смущаясь и удивляясь. Ну надо же… Сама она видела этих мужчин только дома немного, да на улице несколько раз. В саму Академию этим созданиям ход был заказан. Святая святых Междумира, Магическая Академия Ведьм – не место для низшей касты прислужников.
- Эх... - девушка сползла на пол и уселась в изножье Зеркала. - Интересно... и всё-то ты знаешь, Зеркальце.
- Я многое видело. И вижу.
Тыковка скинула деревянные сабо и с наслаждением вытянула ноги, шевеля пальцами.
- И что ты тут видишь? В таком-то коридоре.
- Я многое вижу. - Голос Зеркала стал вдруг хитрым. - Я за всеми слежу в этом замке. От меня ничего не сокрыто.
Девушка с удивлением обернулась:
- Ты о чём? Это как?..
Зеркало, помолчав, доверительно и очень тихо прошептало:
- Я первое Зеркало этого замка. Самое древнее. Я появилось в тот день, когда была построена Академия. Все остальные зеркала здесь - мои внучки и правнучки. И все они - мои глаза и уши.
Оооо... Тыковка округлила глаза. Н... Ничего себе! Вот вам и старое треснутое Зеркало!
- А... а по тебе не скажешь. - Выдавила она, наконец.
- Только никому не говори. - Рассмеялось Зеркало.
- Не скажу. - Девушка улыбнулась, довольная. - А почему ты мне рассказало?
- Потому что ты мне нравишься. - Просто ответило Зеркало.
- Ты мне тоже. - Ведьмочка хихикнула. - Мне рядом с тобой совсем не одиноко.
Она ещё немного пошевелила пальцами. Эти деревянные сабо - сущая мука. А старшие ученицы то и дело измывались над ней, то уменьшая, то, наоборот, увеличивая размер обуви. Или то и другое сразу, как теперь. Тыковка этих заклятий не знала - и приходилось либо терпеть, либо идти на поклон к вожатой. А та не преминёт проехаться ехидным словом как по самой Тыковке, так и по умениям её. Тяжело живётся тем, кто выбивается из общего строя. Она вздохнула. Академию заканчивали все женщины её семьи, это считалось большой честью. И уронить престиж знаменитого ведьминского семейства, одного из самых сильных в магическом мире, было никак нельзя. Тыковка подтянула ноги к груди и уткнулась в коленки. Её бабушка - одна из Великих совета. У мамы собственная контора, куда рады попасть даже самые лучшие выпускницы Академии. А прабабка была одной из самых великих ведьм Междумира. Такой, о каких легенды слагают и рассказывают по вечерам восторженным шепотом. Как, например, о нынешней Великой, директрисе Академии, единственной из всех ведьм освоившей секрет невидимости. И на фоне этих знаменитых ведьм - она, Велл Серебрянная... Тыковка... Дурная овца... Зеркало позади неё помалкивало, но от него ощутимо веяло сочувствием. И это успокаивало её.
- Ты здесь не одна такая одинокая.
- Да, я знаю... Ты тоже одиноко.
- Я?! – Зеркало вдруг расхохоталось. – Милая моя, я – Вещь! Мне одиночество по статусу положено! И потом, мне совершенно не скучно – ведь я наблюдаю за всем, что творится в этом старом замке.
- А… - Девушка обернулась с недоумением. – Тогда о чём ты?
Зеркало немного помолчало, словно собираясь с мыслями.
- Этот замок очень старый и надёжно хранит все свои тайны. А тайн у него довольно много. И некоторые из них не дают мне покоя. – Зеркало снова помолчало, подбирая слова. – Я Вещь, причём старая. Я настолько старо и столько всего видело, что уже могу похвастаться мудростью. И мне сильно не нравится то, что видит одна моя правнучка.
- Что она видит? – Прошептала Тыковка.
- Я покажу тебе. – Ответило Зеркало. – И ты поможешь ему.
- Кому? – Голос девушки истончился до писка.
- Смотри…
Девушка повернулась и с удивлением смотрела, как подёрнулось рябью пыльное стекло Зеркала. В этой ряби растворилась и паутина, и трещины, и мутные пятна… и отразился вовсе не пыльный, засиженный пауками коридор старой башни, а… Тыковка вытаращила глаза. Комната. Небольшая и светлая. Стол, мягкое кресло, книжная полка, старинная кровать с балдахином… под потолком – маленькое оконце, забранное решёткой. А в углу… девушка резко выпрямилась. А в углу сидело… что-то… что именно, она не могла разобрать. Видны были только руки, обхватывающие поджатые к груди колени. И целый стог тёмно-тёмно красных, совсем как подсохшая кровь, волос. Волосы торчали во все стороны пушистым ореолом, опускались на пол, стелились вокруг существа. Кто это? Она сделала шаг вперёд. На скорчившуюся в углу фигуру смотреть было отчего-то мучительно. Хотелось подойти и утешить, погладить эту пушистую макушку. Тыковка, сама того не замечая, протянула руку, слегка дотронувшись до поверхности Зеркала. И тут существо подняло голову – волосы рассыпались по плечам. Прямо на неё смотрели удивлённые, ярко-синие, как весеннее небо глаза… мужчины. Парня. Здесь, в Академии?! Тыковка испуганно всплеснула руками – и провалилась внутрь Зеркала. Пара деревянных сабо неподходящего размера осталась лежать на пыльном полу коридора."

Старец устало выдохнул, кинул в котёл что-то иссохшей рукой и уронил голову на грудь. Сова закрыла глаза. Послышался тихий храп.

Тигр с самым заинтересованным видом устроился перед старцем, настораживая круглые уши:
- Дедушка, а дедушка, а дальше что было??

Цыганка тихонько просочилась в таверну:"Тихо... А сколько всего интересного-то оставили! Как говорят за океаном - вау!"
matahata, а продолжение планируется?
tailin, впечатляюще получилось
Веда, вот я и дождалась твоего фентези
А я тут нашла свиточек (правда, не до конца расшифровать успела, созвучно темам tailin и Веды - "любовь и смерть"
Вдох… выдох… снова вдох… даются с трудом. Легкие жжет огнем, во рту – железом вкус крови, каменеют мышцы. Я уже не могу бежать, но сильная мужская рука, удерживая мою ладонь, продолжает тянуть вперед: «Давай же, милая, давай! Еще немного, ты сможешь…» Готовая сорваться с губ фраза: «Беги один…», так и не покидает горящее горло. А мой любимый лес как будто сегодня ополчился против нас: каждый куст норовит зацепить за подол длинную юбку, каждая кочка в ночной темноте кидается под ноги, а трава опутывает их. Так ли он немилосерден к нашим преследователям? Отдаленный шорох опадающих листьев, треск веток говорят – погоня приближается, а сил уже нет. Ночная тьма начинает распадаться серыми тенями предрассветных сумерек, время на исходе. Теплый взгляд карих глаз через плечо придает сил и дорога, кажется, пошла под горку – бежать стало легче. Спасительная река уже близко, а там под нависающим берегом, укрытая густым ивовым занавесом, нас ждала лодка. Нужно просто еще немного потерпеть…
Падаю на носовое сидение лодки и стараюсь отдышаться. Мой спутник, ловко орудуя веслом, уже вывел лодку из прибрежной заводи в стремнину и теперь укрощает довольно бурное течение. Наша речка, славящаяся своим крутым норовом, послушна веслу в его умелых руках. Свист… стрела… вторая… Они нас все-таки догнали.
- Ляг на дно! Быстро! – резкость любимого голоса заставляет подчиниться, не задумываясь.
- А ты? – жалобно шепчу я.
В ответ парень только улыбается, одними губами, глаза настороженно пытаются охватить всё – и течение реки, и наших преследователей, и меня. Светает… Рассвет, подожди, не спеши, ты тоже против нас!
Секунды растягиваются в вечность. Толчок… второй… Боль в расширившихся карих глазах, из-за мужского плеча виднеется оперение стрелы. Попали! Они в него попали! Рывок … успеваю схватить его руку, но сил удержать обмякшее мужское тело не хватает, он переваливается за борт. Неуправляемую лодку несет течением, ударяясь о встречные валуны, торчащие из стремнины. Лодка опасно трещит, но пока держится. Во всей этой круговерти мой мир сузился до ладони в моих руках. Напрягаю последние силы, в отчаянии пытаясь удержать раненого. Ловлю его взгляд, грустный и … прощающийся. Кричу из последних сил: «Нет! Держись! Прошу тебя! Я люблю тебя! Я так люблю тебя!» Еще одна стрела разрывает тело любимого, судорога скручивает его. Еще один речной валун… Лодка с треском накреняется. Холодная ладонь выскальзывает из моих рук, рвусь вперед, но юбка, зацепившись о расщепленную древесину борта, не дает мне совершить последнее, на что я еще способна. Темноволосая голова скрывается под водой и снова выныривает. Ловлю последний взгляд любимых глаз и буруны скрывают их, теперь уже навсегда.
-Нет, Неет! Неееет! - крик разносится далеко по воде. Но преследователи уже отстали, да и густо поросший ивняком берег больше не дает им возможности стрелять. Нам не хватило всего-то чуть-чуть времени. Лодка почти цела и, каким-то чудом миновав стремнину, вышла на спокойную воду - провидение, похоже, хранит меня, но почему-то только меня. Оно сохранило мне жизнь, навсегда лишив души, которую сегодня забрала река. Эх, речка-река, ты поэтому оставила меня в живых? Последнее обещание одному из немногих, кому подчинялась? Слезы катятся по щекам, внутри так пусто и холодно…

Аааа! Резко вскидываю голову, вскакиваю и падаю обратно в кресло, больно ударившись о подлокотник. Боже мой! Это сон! Но какой реалистичный! Горе и отчаяние до сих пор колют иглами сердце. Ладонями прикасаюсь к щекам, стирая мокрые соленые дорожки. И что это за парень? Я определенно его не знаю, но что-то в нем кажется настолько знакомым и родным! Черт, черт, как я вообще могла задремать, в такое-то время! Ведь все запланировано именно на сегодняшнюю ночь. А тут этот сон – ощущение, что это дурной знак, хоть отменяй все. Видимо, мои нервы уже совсем ни к черту! Надо же, такого напридумывать! Если узнают про мои суеверные страхи – поднимут на смех, если мы, конечно, выберемся из всей этой истории.
В загодя открытое окно ветер донес из леса скрипучий крик ночной птицы. Пора..

А в котел кину что-нибудь попозже, уж извиняйте. Может, после 2-ой половины свиточка.)))

В дальнем углу неожиданно что-то загремело, повалило сизым дымком и перед собравшейся компанией появилась маленькая растрепанная ведьма, вцепившаяся в свою метлу обеими руками.
- Не помешаю? - тихо спросила она и заозиралась по сторонам, словно кого-то опасаясь.

Слепец подпрыгнул от неожиданности.
- Заходи, заходи, девонька. - Пробормотал он - и снова заснул.

Девушка-призрак оживилась и, подлетев к вошедшей ведьмочке, сказала:
- Конечно, конечно. Здесь так хорошо. Входи!

- Ох, спасибо!!! - выдохнула с облегчением ведьма, переведя дух. - Еле ноги унесла - только что от лешего бежала! Совсем замотал, окаянный!

- А ты бы плюнула на плешь ему и послала б в лес! - приветливо улыбнувшись, посоветовала призрак. - Я так тебя понимаю... Один раз ко мне какой-то дохлый принц пристал. Жуть какой ранимый. А мне он не нравился, вот целый год думала как бы его послать так, чтобы и не обидеть и не дать надежду.

Слепец сонно брынькнул гуслями.

Вздохнув, призрак вернулась на свое место и тихо стала напевать древние, давно забытые человечеством строки песен франкских бардов:
Один мечом себе добудет трон и королеву,
Другому борзый конь умчит красавицу жену.
Мне служит музыка, слагаю я напевы и тем живу!..
Красивый голос оборвался, не допев и строчки, и большие изумрудные глаза девушки задумчиво посмотрели на старика.

Старик пожевал губами.
- Эх, смочить бы горло... Не нальёт кто дедушке пенного?

- Я, - с готовностью отозвалась призрак и потянулась к кружке, но пальцы прошли сквозь большую янтарную с обильной белой пивной пеной... Призрак отчаялась, что делать? Ведь так хотелось угодить старику! И выход нашелся! Услужливый бармен по ее просьбе принес кружку доброму старику.

Слепец охотно выпил кружку, крякнул, вытер усы и бороду.
- Эх, хорошо!
Он устроился поудобнее, сова, ухнув, хлопнула крыльями и снова замерла, хитро посматривая на собравшихся.
Зазвенели, запели струны.
- Слушайте дальше, девоньки.

"Мир крутанулся перед глазами, что-то блеснуло, звякнуло – и девушка почувствовала под собой твёрдый пол. Он приоткрыла глаза. Светло. Светло? Тыковка резко села и оглянулась. Стол, кресло, кровать с балдахином, угол… а в углу – она взвилась с места… никого не было. Девушка обернулась. Дверь. Она подошла и подёргала ручку. Заперто. Странно… Тыковка огляделась. Окошко одно и совсем маленькое, а светло, как днём. Наверное, это магия света – не каждой ведьме по силам такое заклятие, однако. И всё такое светлое: стены белые, кресло, и кровать, и балдахин… с ума сойти. А вот и зеркало. Огромное, на полстены, в белой же раме. В зеркале отражалась она сама и… тот, кто стоял рядом. Девушка завизжала и отпрыгнула в сторону, дико озираясь. Никого! В комнате не было никого! Но в зеркале! В зеркале!.. Показалось?! Она, с тяжело колотящимся сердцем, осторожно подошла и заглянула в зеркало, готовая дать дёру. Он стоял на том же месте и с удивлением на неё косился. И правда, парень… Тёмно-красные волосы, целый стог, по плечам, по спине, до пола, словно шуба. Белые брюки и рубашка. Она подняла глаза и встретилась с ярко-синим взглядом. Наваждение? Волшебство? Тыковка осторожно выпрямилась. Так… шаг, другой. А вот и она в отражении. На фоне всецело белой комнаты её собственный ученический костюм смотрелся как праздничный флажок. Яркие полосатые чулки, короткая пушистая юбочка на кружеве, зелёный комзольчик, пёстрая кофта. Веснушки, красные волосы, зелёные глаза. Она выпрямилась и шагнула назад. Так, примерно тут… в отражении зеркала стояли две фигуры. А я ему до плеча всего… Любопытно. Она посмотрела в глаза наваждения. Интересный цвет. И лицо тоже ничего, красивое даже… если так можно сказать про мужчину. Он с удивлением и интересом её разглядывал. Тыковка протянула руку и ткнула примерно в ту сторону, где в зеркале отражался мираж. И с ужасом перевела взгляд на свою ладонь, висящую в воздухе. Отражение не соврало – под её рукой явственно и гулко билось сердце. А… АЙ! – Девушка отскочила в сторону, прижав к себе руку. Он… он настоящий! Он живой! Тут, в комнате! Невидимка!!! ААА!!! А!.. А… постойте… Стоп-стоп-стоп. Невидимка? Она посмотрела в отражение – а отражение на неё. Его глаза были… печальны. Это… ему просило помочь старое Зеркало? Да?
- П… привет. – Осторожно произнесла девушка.
Озадаченный взгляд.
- Эй… привет! Ты кто? – Тыковка сделала шаг.
Он стоял на том же месте, молча и не двигаясь, и растерянно смотрел на неё. Тыковка подошла ещё ближе и неуверенно протянула руку. Было странно тянуть руку в пустоту, которая – не пустота. Где же ты? Девушка скосила глаза на зеркало. А, нет, правее. Почувствовав под рукой ткань рубашки, она выпрямилась и посмотрела вверх… на консоль балдахина. Ах ты ж, лешие и кикиморы, мошкара болотная! Куда смотреть-то?! Она повернула голову к отражению. Придётся так, наверное.
- Как тебя зовут? – Брови немного нахмурились в отражении стекла. Он закусил губу и беспомощно посмотрел на девушку. Он не может говорить? Или не умеет? Она смотрела в напряжённые синие глаза и не знала, что ей делать. Ну, Зеркало, задало ты мне задачку!
- Меня зовут Велл, но тут все прозвали Тыковкой. – Глаза отражения резко вскинулись, брови удивлённо взлетели вверх – и в синем взгляде явственно проступила смешинка. Девушка стушевалась.
- Да-да, знаю, смешно… я не похожа на ведьму. – Пробормотала она, опуская взгляд. Вот ведь, больная мозоль… Эх, но хотя бы насмешила. Она посмотрела на него сквозь зеркало. Он улыбался. Ух, хорошенький какой… глаз не отвести. И волосы эти… интересно, кто он такой и что тут делает? Парень поднял руку и стал чертить в воздухе какие-то знаки. Ничего не понимаю. Прости, но я не понимаю. Она открыла рот, чтобы сказать это… и забыла закрыть обратно – по поверхности зеркала поползли светящиеся золотые линии, сложившиеся в одно слово – «Ной». Ничего себе… он владеет магией… Он?! Мужчина?! Это невозможно… не бывает такого! Но ведь… Девушка неуверенно на него посмотрела.
- Ной? Ты – Ной?
Отражение кивнуло, снова улыбнувшись.
- Ого… но ведь это человеческое имя…
Он снова кивнул, теперь уже немного насмешливо – и указал пальцем на Тыковку.
- Что? И я?! Неееет! – Девушка замотала головой. – Я не человек! Я ведьма!
Ной закатил глаза и снова улыбнулся ей, покачав головой. Ах ты… много ты знаешь, можно подумать! Тыковка, поджав губы и насупившись, уставилась на него – и вздрогнула, почувствовав лёгкое прикосновение к своей ладони. Рука. Он взял её за руку. Она растерянно посмотрела в пустоту, потом на зеркало. Я впервые держу мужчину за руку… А рука у него больше, чем моя. Помедлив, девушка легонько пожала его ладонь. Ной снова улыбнулся. Такая открытая улыбка, надо же. Тыковка хихикнула.
- А тебе идёт, когда ты улыбаешься. – Она посмотрела на него. Такой странный. Босой, в простых тканевых брюках и рубашке. Красивый, и сложен хорошо – и не скажешь по нему, что взаперти сидит. Только вот волосы… настоящая копна, до самого пола, на вид пушистые. Очень много… это сколько он уже тут сидит, чтоб такую шевелюру отрастить? И цвет этот, кроваво-красный… никогда таких не видела. Она отпустила его руку и, помедлив, прикоснулась к волосам. Ого, жёсткие, надо же. А на вид – совсем наоборот. Странный ты, Ной.
– А почему ты не говоришь?
Он тут же погрустнел. И, скривившись, указал на свои губы.
- Ты немой? – Ной в ответ покачал головой. – А… Тогда… заклятие молчания, да?
Он кивнул. Заклятие молчания. Зачем? Он же тут один. Кстати, а почему он тут один? Тыковка оглянулась. Странно. Тут всё странно и непонятно. Запертый в комнате мужчина, невидимка с заклятием молчания. Магия невидимости доступна только директрисе… но какой смысл тратить её дорогостоящее зелье на сидящего под замком человека, которого и так никто не увидит? И накладывать на него заклятие молчания, к тому же… Как-то подозрительно всё это… и плохо пахнет. И… Тут Ной резко выпрямился, прислушиваясь – и прижал палец к губам Тыковки. Молчи. А… Чт… Девушка не успела ничего сказать, как он схватил её в охапку – и прыгнул на кровать. У Тыковки аж зубы лязгнули. Упал занавес балдахина и стало темно. Что такое? Он крепко прижимал её к себе в темноте. Тыковка спиной чувствовала его тепло. И биение сердца. Твёрдая ладонь зажала ей рот. А? А?! Девушка протестующее зашевелилась. Ты чего это удумал? Он сжал её ещё крепче, словно накрывая собой. Ох, тяжелый… Тыковка замерла, насторожившись. Что происходит? В темноте ничего не было видно – и все чувства обострились. Она ощущала его рядом с собой так, словно могла видеть. Руки, бережно и жёстко обхватывающие её, колени, упирающиеся сзади в её согнутые ноги, дыхание возле уха, щекотные прикосновения волос. Она повернула к нему голову – и почувствовала его дыхание на своей щеке. Так близко – еще чуть-чуть и можно прикоснуться щекой к его губам… ой… приятно… И… это что, звук замка?! Тыковка сжалась в испуге. Ной осторожно погладил её по голове, успокаивая, и накрыл одеялом. Тихое «Тсс» коснулось её уха. Затаись. Девушка кивнула.
- Ной, ты спишь? – Послышался властный голос. Тыковка распахнула глаза. Это… Это директриса!!! Что она тут делает?! Зачем? Она ничего не видела под одеялом и старалась не шевелиться. Кольцо рук разжалось – и Ной отпустил её, вставая. Ты куда? А я?! Она в панике затаилась, боясь даже дышать.
- Ты чего это спать завалился? Ещё не вечер. – Хохотнул голос. – Садись давай, избавлю тебя от ноши.
Послышался стук передвигаемого стула. И щёлканье ножниц. Она… что? Девушке нестерпимо захотелось посмотреть, что происходит, но она боялась даже пошевелиться. А если директриса её тут найдёт? Как я объясню это? Ножницы продолжали щёлкать – и это был единственный звук, нарушающий тишину.
- Ну вот. Теперь ты хорооошенький. – Весело пропела директриса. – Дай я тебя поцелую, котик мой.
Тыковка прислушалась – было тихо.
- Что такое? – В голосе директрисы послышалось недовольство. – Опять не в настроении? М? Ладно, будут тебе ещё книги. Не грусти, моё сокровище. Всё тебе будет.
Зашуршало платье, стукнула дверь. Тыковка услышала, как повернулся замок. Тишина. Она лежала под одеялом, свернувшись клубочком, и боялась пошевелиться. Что тут происходит? Девушка не знала почему, но от визита директрисы у неё осталось какое-то непонятное и гадливое чувство. Послышался шорох, и стало светлее. Тыковка осторожно выглянула из-под одеяла. Рядом с ней сидел Ной и, морщась, вытирал помаду с губ. Девушка села, во все глаза глядя на него.
- Я тебя вижу…
Ной радостно улыбнулся ей и кивнул. Его волосы топорщились во все стороны жёстким кроваво-красным одуванчиком. Он был острижен. "

Старик замер, посидев немного в тишине.
- Устал я...

- Ой да, дохлые принцы, они такие, как пристанут, так потом не знаешь, как отвязаться, - проснулась зомби, поднимая тяжелую голову с тыкву. - Знакомо, ох как знакомо. Ко мне тоже один скелет как привязался, так и ходит. Не встречали у входа? Не знаю, как отвадить. Может посоветует кто чего? Хоть и непростая судьба у него, но уж так надоел, так надоел... Ой, добрый вечер всем, кого не видела еще

-А что же и слепец и цыганка наши только интригуют своими историями? Так хочется дослушать

- Прости, дедушка, занят наш бармен, гуляет сама по себе, как настоящая кошка. Если уж сами только справимся))) А зомби-то в нашем лице тоже не лыком шиты. - И решительно подойдя к стойке, девушка быстро намешала всю найденную жидкость в одну большую посуду и, отлив из нее один стакан, поднесла слепцу. - Не побрезгуйте, отведайте еще))) Да отдохните пока, спасибо за продолжение истории))) И остальные присоединяйтесь, уж больно ночка бурная))) Отдыхать, так с огоньком


Коктейль-пунш “Дракон

Призрак, сочувствующе покачав головой, пододвинула ему подушку и с помощью еще одного посетителя таверны подложила ее старику. С теплотой взглянув на старика, почесала загривок черного котенка бузиновой палочкой, которая внезапно оказалась у нее в руках. Хитро улыбнулась и чуть махнула ей. В таверне возникли тыквы, с горящими свечами внутри, сразу стало по-ведьмински уютно. Почесала котенка еще раз и присела на свое место в уголке, удовлетворенно прикрыв глаза.
- Ох уж эти поклонники,-вздохнула она, не открывая глаз, поерзала. - Тяжело быть красивой... Да и вообще, бабой. - в голосе прозвучал сарказм, смешанный с весельем.

- Это точно, - тяжело вздохнула зомби. - Кстати о красоте, вспомнила я еще одну историю)))

Тяжело быть красивой...

Быть красивой нелегко,
Началось все далеко
И сказать бы вам должно,
Что всё кончилось давно.

Только не совсем то верно,
Что же, вслушайся таверна.
За морем в одной столице,
Не тужив, жила девица.

Слухи о ее красотах
Разошлись по всем широтам,
Но как водится, молва
Не во всем, увы, права.

Да наслышавшись о чуде
И поверив, что всё будет.
Женихи, найдя с трудом,
Оккупируют тот дом,

Где по слухам-чудесам
Проживает их краса.
И таких со всего свету
Уж житья-продыху нету.

Воют и отец, и мать,
Как бы замуж дочь отдать.
Не находят даже места...
Кто бы сладил с той невестой.

Пусть снаружи красота,
Но характер не мечта.
Своенравна, горделива,
Зла, насмешлива, спесива.

И придумав лишь предлог,
Претендента за порог.
А домашним так спокойно:
- Этот тоже не достоин!

- За кого ж пойдешь женою?
- За былинного героя!
Отвечает та, смеясь,
Бога, черта не боясь.

- Не забудь тогда смириться,
Если вдруг такой явится, -
Осерчавши весь вконец,
Ей в сердцах кричит отец.

А поток не иссякает,
Дураков всегда хватает,
Но и достойных ведь мужей
Насмотрелись здесь уже.

А девице все без толку,
Дурью мается, чертовка.
Жалко ей менять своё
Беззаботное житье.

Долго ль тянется былина,
Вот канун уж Хэллоуина.
Полночь, дом давно весь спит,
Грохот вдруг и стук копыт.

Дверь с петель слетает лихо
И зовет совсем не тихо
Голос, новый в том краю,
Нареченную свою.

И бурлит в нем злая сила,
Что весь дом перебудила.
Вмиг поднявшись из кровати,
Да наспех накинув платье,

Вниз спускается девица
- Правда это или снится?
Не сойти теперь мне с места...
- Это ты моя невеста?

Эту фразу пророня,
Всадник спешился с коня.
Рост большой, доспех чеканный,
Сам невиданный и странный.

«Кто такой? И что за дело?»
Но девица не посмела,
Голосок совсем утих,
А тем временем «жених»

Подошел совсем уж близко
И добавил басом низким:
- Так себе товар, не скрою,
Но раз жаждала героя...

Волю всю в кулак собрала,
Подняла его забрало.
Ужас, страх, немой вопрос
Скрыть ей плохо удалось.

Из пустого шлема гостя
На нее смотрели кости,
В темных впадинах-глазницах
Голубой огонь искрится.

Отшатнулась, закричала,
Призрак же опять сначала:
- Что ж, явился за тобой
Званый суженый герой!

Рассмеялся страшным смехом,
Звук кругом разнесся эхом,
Выпив жизнь всю из лица
Побледневшего отца.

- Вы ж родня, останьтесь с честью,
Да от вас привет невесте –
Уезжает ведь со мной
В край далекий неземной.

Подхватил, ее не спросив,
На коня легко забросил
И исчез во тьме кромешной
Странный суженый нездешний.

С ним пропала и «жена»...
Как теперь и где она?
Пусть рискую вас обидеть,
Не дано того мне видеть.

Только молвят очевидцы:
Стали призраки двоиться -
С рыцарем увидишь ты
Деву дивной красоты...

Старик улыбнулся, выслушав историю.
- Да, слыхал я эту песнь в далёких странах за чёрными морями. Следите за словами, девоньки.
Он прошёлся пальцами по струнам и покосился на спящую кошку.
- Эх, разбрелись всё кто куда... Послушай хоть ты, мохнатая, мою тыквенную историю.

"Тыковка смотрела на него во все глаза. Было странно видеть его. Глаза, нос, губы. Пульсирующая на шее венка. Плечи, руки… красивые… Она осторожно придвинулась к нему и легонько дотронулась до волос. Жёсткие, как щётка.
- Зачем она тебя остригла?
Ной покрутил руками перед её лицом.
- Она забрала твою невидимость?
Он кивнул. Вот как… Девушка в ужасе уставилась на него. Теперь понятно… открыла секрет невидимости, значит… заклятие молчания, одиночное заключение… ясно… На глаза навернулись слёзы. Вот гадина.
- А зачем она тебя в губы целовала? – Всхлипнула Тыковка.
Он иронично покосился на неё, весело приподняв брови. Неужто непонятно?
- Что? – Девушка насупилась. – Если б знала, не спрашивала бы…
Ной хитро посмотрел на неё и вдруг, протянув руку, закрыл ей ладонью глаза. Тыковка опешила. А? Что? Почувствовав, как он придвинулся к ней, девушка замерла, сама не зная почему. Вот, опять это чувство… Она выдохнула от неожиданности, ощутив лёгкое дыхание на своих губах. Что?.. Тёплые мягкие губы. Лёгкий поцелуй в уголок рта. Ещё раз. Мамочки… щекотная волна разлилась от губ по всему телу. Тыковка враз ослабла. Это поцелуй, да? То, о чём шептались девчонки? Его рука покинула её глаза и скользнула за ухо, на затылок. Что? И мужские губы накрыли её губы, мягко и властно овладевая. Девушка задохнулась, неосознанно обхватив его за шею. Ой, Великие ведьмы… Ой-ёй-ёй-ёй! Жарко, и тревожно, и… ах! – сердце сейчас выскочит. Она боялась открыть глаза и развеять наваждение. Тыковка чуть приоткрыла губы – и кровь вскипела мелкими пузырьками. Вот это да! Их дыхание смешалось, а голова закружилась, когда она почувствовала лёгкую ласку языка. Мамочка родная! Я сейчас растаю! И тут всё кончилось. Девушка, покачнувшись, открыла глаза. Перед взором всё плыло, сердце колотилось у самого горла, а дыхание было тяжёлым, словно она бежала куда-то. Она обнимала Ноя за шею, а он улыбался… так близко. И… АЙ! Тыковка отскочила от него в сторону и в панике зарылась в одеяла. Ой, что я наделала! Я целовалась, да? Я сейчас целовалась с муж… мужч… Она забилась в угол.
- Плохой Ной! Плохой! Плохой! Зачем ты это сделал! Ведьмам нельзя!
Тыковка завернулась в одеяло с головой, лицо её пылало, словно печка. Что сейчас было-то?! И… ой, мамочки! И ей же понравилось! И… получается, директрисе это тоже нравился, да? Она, что, за этим сюда приходит? Или ещё за тем, о чём совсем уж тихо шептались ведьмочки по вечерам? Ууууу… Тыковка заплакала почему-то. Тут перина рядом с ней мягко прогнулась – и Ной уселся рядом. Посидев немного, легонько ткнул её в бок. Девушка высунулась из-под одеяла и, шмыгнув носом, посмотрела на него. Он был грустным и больше не улыбался.
- Ты для неё тоже так делал? – Всхлипнув, спросила она.
Он отрицательно покачал головой и указал на девушку. Только для тебя. Она, посопев немного, села рядом с ним, не выпутываясь из одеяла.
- Если узнают, что я целовалась с мужчиной, меня выгонял из Академии. – Пробурчала Тыковка. Подумав, добавила. – Хотя, меня по любому выгонят, если тут найдут.
Девушка покосилась на Ноя и с удивлением заметила, что волосы его отросли почти на пол-ладони. Она потрясённо протянула руку и коснулась их. Ной грустно улыбнулся.
- И часто она тебя остригает?
Он, подумав, показал ей три пальца. Раз в три дня… Ничего себе…
- Значит, чем длиннее твои волосы, тем сложнее тебя увидеть, да?
Ной кивнул, разглядывая её. Потом потянул край одеяла. Эй, ты чего? Он, улыбнувшись, залез к ней в её одеяльную норку и сел рядом, бок о бок. Девушка покраснела. Ну вот… опять… как-то неловко вдруг сделалось. Губы тут же закололо воспоминанием о поцелуе. Она поёжилась, разволновавшись.
- И давно ты тут? – Спросила Тыковка, силясь отвлечься.
Ной кивнул. Давно.
- А сколько?
Пожатие плеч. Не знаю.
- Тебе грустно, да?
Печальный взгляд. Да.
В глазах защипало. Тыковка закусила губу, сдерживая слёзы.
- Если бы я была могучей ведьмой, я бы вызволила тебя отсюда. И сняла заклятие с твоих губ. Но я самая бездарная ведьма в Междумире. Тебе не повезло, что именно я попала сюда.
Он улыбнулся и отрицательно покачал головой. Мне повезло. Ной выразительно указал не неё – и ты не бездарная. Тыковка всхлипнула, не сдержавшись. Спасибо, утешил.
- Многое ты знаешь, можно подумать…
Ной вдруг засмеялся и кивнул почти весело. Многое. Он вдруг придвинулся к ней ещё плотнее и, протянув руку, нацелил палец ей прямо в лоб.
- Ты чего? – Удивилась девушка. И тут с его пальца сорвалась золотая нить и с треском впилась ей между бровей. Ай! Перед глазами полыхнуло золотое марево – и Тыковка обессилено обмякла прямо ему на руки. Ты что делаешь? Она сонно посмотрела на его лицо, склонённое над ней.
- Ной… - еле слышно прошептала девушка. – Ты… че… г…
Он прижал её к себе и снова мягко и властно поцеловал в губы. Ох… Тыковка подняла слабеющую руку, дотрагиваясь до его щеки… Ной… В комнате темнело. Он переложил её на подушку. Что, уже ночь? И лёг рядом, обняв. Рука на её талии, рука под головой. За спиной – тепло его тела. И лёгкое дыхание совсем рядом с ухом. Тыковка улыбнулась. Как хорошо… Что ты сделал со мной, Ной? Интересно… Она повернула к нему голову. Ещё чуть-чуть – и тёплые губы коснулись её щеки. Хи-хи… Девушка поворочалась, переворачиваясь на другой бок, к нему лицом. Потянувшись, неумело чмокнула его в подбородок и уткнулась носом в шею, чувствуя биение жилки под губами. Вдохнула запах, такой чужой, такой родной… Он легонько поцеловал её в макушку – и Тыковка провалилась в таинственный и возбуждающий сон. Незнакомый ей до этих пор…"

Замолчав, старик подумал немного и махнул рукой в сторону тихо булькающего котла.
- Думаю, можно разбавить накамурину кровушку. Что-то ленятся нечистые зелье варить.

Тигр вспрыгнул прямо на стол, сворачиваясь клубком рядом с локтем старца:
- Как интересно! Получается, все-таки рождаются и парни с магическим даром... Дедушка, а что дальше?