|
Название: Точка невозврата
Автор: Mandjari
Пэйринг: Кеко/Рен, Шо, Такарада и Канаэ фоном
Рейтинг: G
Жанры: Гет, Драма, Психология, POV, AU
Размер: Мини
Статус: закончен
Описание:
Знаете, есть в авиации такое понятие. То самое состояние, когда на обратную дорогу топлива не хватит уже, и все, что остается, - это лететь исключительно вперед. Теперь нужно только выбрать направление.
Когда тебе семнадцать и ты не замечаешь чувства влюбленного в тебя человека, а свои просто отрицаешь, тебя называют просто маленькой, наивной и не уверенной в себе дурочкой. Когда ты пытаешься тот же трюк провернуть в девятнадцать, тебя без церемоний зовут просто дурой. И нужно сказать, они абсолютно правы.
Когда в семнадцать ты боишься начать новые отношения, потому что недавно тебя бросили, обманули и предали, — это нормально. Когда в свои девятнадцать, уже даже помирившись с тем самым бросившим, предавшим и обманувшим, ты все еще не сдвинулась с мертвой точки — это вызывает немаленькое раздражение не только у окружающих, но и у тебя самой. А его за вашими спинами называют едва ли не святым. Правильно, впрочем, называют.
А мне все равно страшно. На этот раз, что мои чувства ему уже не нужны.
А мертвая точка совсем скоро превратится в точку невозврата.
Знаете, есть в авиации такое понятие. То самое состояние, когда на обратную дорогу топлива не хватит уже, и все, что остается, — это лететь исключительно вперед.
Теперь нужно только выбрать направление.
По телевизору крутят всякую ерунду, и я скептично хмыкаю: года три назад, когда я только начала сниматься, реклама была как-то интереснее и качественнее.
Неделю назад Такарада вызвал к себе и сказал, что мне предлагают контракт на два года в Европе. Работа не только актрисы, но и модели, хотят, чтобы я стала лицом известного молодежного бренда. Предложение крайне выгодное, и любая на моем месте могла бы только о нем мечтать. А я благодарила судьбу за то, что президент у нас, несмотря на все свои хитрости и любовь к интригам, — человек понимающий и с согласием или несогласием разрешил мне не торопиться. Чем я и воспользовалась. Точнее, не воспользовалась совсем, потому что сегодня последний день из отпущенных мне на обдумывание, а я сижу на подоконнике, уставившись в телевизор, с телефоном в руке, двумя выученными наизусть — один неделю назад и агента, второй уже давно и понятно кого — номерами в голове и смотрю шоу Фувы.
Контракт мог бы стать сокрушительным ударом в моей мести, еще бы, ведь Шо до сих пор остается идолом только Японии, а меня уже зовут за ее пределы. Вот только месть мне больше не интересна, да и с Фувой я научилась жить в мире.
Тот день, когда Шо и Могами перестали быть врагами, выдался издевательски солнечным. А еще тогда были похороны его матери. Фува казался маленьким ребенком, стоя у гроба и не зная, что делать дальше, как будто все еще не веря в происходящее. Вокруг было слишком много людей, и Шотаро среди унылых черных фигур казался лишним, совсем неуместным солнечным зайчиком.
— Шо, — послышался робкий голос позади, и парень резко обернулся. — Здравствуй...
— Что ты здесь делаешь? — голос у Фувы хриплый, и сложно даже поверить, что он может привлекать тысячи фанаток.
Цуруга Рен, как всегда, выглядел безупречно, и Шо в тот момент ненавидел его особенно остро.
— Рен со мной приехал, — Кеко выглядела смущенной, заплаканной и несчастной. — Поддержать хотел... Шо, мне очень жаль...
В голове у Фувы мелькнула нелепая мысль, что даже в этот день, когда Кеко должна была бы быть только с ним, стать его утешением, помочь ему проводить мать, вырастившую их обоих, даже в этот день рядом с ней чертов Цуруга!
— Позлорадствовать решил? — Шо почти бросился на извечного соперника, когда на его пути выросла хрупкая фигурка Могами.
— Шо!.. — отчаянный крик, и парень уже на коленях, подвывая от страха и безысходности, ревел, как мальчишка, уткнувшись своей бывшей подруге в живот и ощущая ее пальцы в своих волосах и слезы на коже.
По счастью, никто так и не увидел, как отчаянно цеплялись друг за друга бывшие враги, выплакивая все слезы, и ничья репутация не была запятнана.
Вот только после этого ненавидеть друг друга по-старому как-то неловко и невозможно.
Мобильник внезапно начинает вибрировать, и я удивленно смотрю на него. Такарада сам не позвонит, оставляя решение за мной, а Рен сейчас на съемках.
— Не занята? — голос Шо звучит бодро и, как обычно, немного неуверенно, хотя последнее тщательно скрывается. Он всегда так со мной разговаривает, словно до сих пор, хотя прошло уже полтора года, не знает, есть ли у него на это право.
Я кошусь на экран телевизора:
— Я-то нет. А вот ты вроде как на шоу.
Фува смеется так, словно я ляпнула самую большую глупость в мире.
— Ну, что ты как маленькая? Это запись, — и я запоздало стукаю себя ладонью по лбу. Могла бы и сообразить.
— Ты же помнишь во вторник в кафе?
— Помню, — улыбаюсь я. — Только не опаздывай.
Надменную ухмылку я слышу даже через трубку:
— Я никогда не опаздываю, а вот ты в прошлый раз... Иду, Шоко! Ладно, мне пора. До встречи.
Вторничные встречи с Шо стали традицией, когда мы заново учились общаться и дружить. Поводом стали смерть его матери в этот день и освобождение меня от моей.
Шо смотрел так, словно Кеко была виновата во всех смертных грехах одновременно.
— Ну и что за взгляд «жалкая, падшая женщина»? Чем заслужила? — весело поинтересовалась Могами, усаживаясь напротив парня. Еще один выразительный взгляд она нагло проигнорировала.
Был вторник, и на этот раз они встречались в кафетерии ЛМЕ. Шо даже приехать не поленился.
— Почему ты позволила Цуруге заплатить за себя? И почему не обратилась ко мне? — в голосе Фувы была слышна обида.
— Когда? — удивилась девушка, отрывая взгляд от меню.
— Когда-когда, — передразнил Шо, — когда избавлялась от Саены.
— Я не понимаю, о чем ты, — откровенно растерялась Кеко.
Фува выдохнул, призывая на помощь все запасы терпения.
— Давай вспоминать вместе. Недавно объявилась твоя мать, запретила тебе дебют и работу в ЛМЕ вообще, правильно?
Могами кивнула.
— Ты тогда едва ли не полкафетерия не разнесла. Сразу через несколько дней после этого мне позвонил Цуруга и сказал, что необходимо мое присутствие и что дело касается тебя. Я приехал в ЛМЕ, тут уже была твоя мать, Такарада и он. Потом Цуруга сказал, что ты не хочешь встречаться с Саеной, поэтому переговоры доверила ему. И спросил у твоей матери, сколько денег она хочет за то, чтобы навсегда оставить тебя в покое, и уверил, что заплатит любую сумму.
Могами побледнела, но Шо не заметил и продолжил:
— Мы с Такарадой были доверенными... И ты чего?
— Но мне... — еле выговорила потрясенная девушка, — Рен сказал мне, что Такарада убедил ее в моем таланте и предложил ей место юриста в Осаке...
Шо уважительно присвистнул.
— Хочешь сказать, ты ничего не знала?
Бледная как смерть Кеко покачала головой.
— Я должна сейчас же идти к нему... узнать, сколько он заплатил...
— Сядь, — вдруг повелительно сказал Шо. — Ты от него ничего не добьешься. Не нужны ему твои деньги...
А что нужно, так и не пояснил.
На улице за окном — промозглая, серая и противная осень. Льет дождь, и небо затянуто мерзкими свинцовыми тучами. А в Испании, куда я поеду первым делом, сейчас солнце и плюс двадцать пять, и порой я думаю, это именно то, что мне нужно. Хорошая встряска, полное погружение в работу... И постер Рена с той самой снисходительно-сияющей улыбкой, которую я так ненавижу, кажется, смеется надо мной и моими наивными заблуждениями.
Я не смогу забыть его.
Цуругу Рена, а не постер, разумеется. Вот толку-то от моей любви, если ему она больше не нужна? По сути, я ведь принадлежу ему, он выкупил меня у собственной матери, но ни разу не предъявил на меня права. Впрочем, если бы он это сделал, я бы разочаровалась в нем, но...
— Смотрите, Цуруга-сан, это же рыбки! Они такие верткие и быстрые, словно серебряные ленточки! — Кеко указывала тонким пальчиком в воду, свешиваясь над водой так низко, что рисковала перевернуть лодку, и восторженно смеялась.
— Очень красиво, — согласился Рен, глядя на девушку.
Могами сегодня была особенно хороша в легком летнем платье и цветами в волосах. ЛМЕ праздновало начало лета. По крайней мере, официальный повод звучал именно так. Ну а то, что Такараде просто захотелось устроить веселье, было понятно самому последнему клерку. Поэтому всей гурьбой агентство выехало на природу, на озеро, где сейчас же были устроены катания на лодках.
Юки решительно отказался, объясняя свое нежелание крайней боязнью воды, поэтому Рен и Кеко поехали одни.
Воздух буквально звенел от птичьего пения и пьяняще-сладкого аромата цветов, полуденное солнце, вопреки ожиданиям, не было слишком жарким. И Кеко откровенно наслаждалась днем, откинув голову назад и прикрыв глаза. Ей было слишком хорошо.
— Кеко, — вдруг раздался голос Рена, и девушка вздрогнула: слишком серьезный и сосредоточенный.
— Что? — настороженно спросила она.
— Я давно хотел тебе сказать, что я лю...
И вдруг Рен замер: Кеко отодвинулась от него на другой край лодки, во взгляде страх и явное нежелание слышать то, что он ей скажет. Да она боится его!
— Нет, ничего.
Прошло два с половиной года с того момента, когда Рен готов был признаться мне в любви, и с тех пор ничего не изменилось. Хотя нет, изменилось. Он сделал все, чтобы наши отношения не выходили за рамки дружеских, чтобы я ощущала себя комфортно рядом с ним. Приучил доверять себе, называть по имени, вбил в голову мысль, что он всегда рядом и что я всегда смогу на него рассчитывать. Позволил приблизиться к нему так, как до этого не мог никто, позволил ночевать в своей квартире, в гостиной, разумеется, позволил кормить себя и заботиться о себе. Всегда защищал меня и всегда помогал мне. Стал для меня самым близким другом, к которому я могла прийти в любое время дня и ночи...
А мне этого стало мало.
И он ни разу больше не говорил и даже не намекал, что чувствует ко мне что-то большее, чем положено чувствовать к другу.
Такарада, как всегда, выглядел превосходно и крайне экзотично. Костюм охотника сидел на нем потрясающе, но и вызывал некие опасения. Да и настроение у президента было серьезным.
— Могами-кун, — начал он, крутя в руках маленький глобус, — ты догадываешься, зачем я тебя вызвал?
Кеко покачала головой.
— Я слышал, что Рен рассказал тебе кое-что? — осторожно произнес Такарада, испытующе глядя на девушку.
Та сделала вид, что ничего не поняла.
— Не знаю, о чем вы, Такарада-сама. Рен много о чем говорит, — весь вид Кеко показывал, что тайны Цуруги она будет хранить до конца.
Президент слабо улыбнулся:
— Отлично, Могами-кун. Тебе можно доверять, поэтому давай поговорим о Куоне.
Глаза девушки изумленно расширились, но затем она покорно кивнула, а вся ее воинственность испарилась.
— Рен ведь тебе все рассказал? И об Америке, и о Рике, и о своем прошлом?
— Да.
— И что ты теперь о нем думаешь? Как будешь вести себя с ним? — и отпрянул.
Могами гневно вскинула голову:
— А что, мое поведение должно как-то измениться? Или я должна сторониться его? Бросить его одного? Рен — мой друг, — Такарада отметил, что она вся раскраснелась, — и меня не волнует его прошлое! Я не могу его оставить!
— Тихо-тихо, Могами-кун, — поднял руки в успокаивающем жесте мужчина. хотя в глазах его плясали смешинки. — Я только за. Но ты ведь понимаешь, что об этом никому? О тайне Рена кроме нас с тобой не знает никто, даже Яширо. Поэтому, пожалуйста, будь осторожна.
Кеко лишь кивнула.
Рен всегда доверял мне, наверно, даже больше, чем самому себе.
И больше всего я хотела бы довериться ему в ответ, сказать, как сильно люблю.
А что, если оттолкнет? Что, если я ему не нужна?
В него влюбится любая, он идеален. И вокруг него всегда было столько красивых девушек...
Котонами откинулась на спинку дивана и рассмеялась:
— Ну, ты посмотри!
— Что? — спросила Кеко, стараясь удержать в руках две вазочки с мороженным и одну с шоколадом.
Канае укоризненно взглянула на нее, мол, а как же фигура, но пояснила:
— Про всех пишут, у кого с кем роман. И только твой Цуруга остался чистеньким, ни разу его не поймали и даже с девушкой, кроме тебя, не заметили. Его так скоро в монахи запишут, — голос у Канае — ехидный и какой-то намекающий.
— Рен работает, — возразила Кеко, не замечая взгляда подруги. — Ты же знаешь, как важна ему работа.
— Знаю, но мы сегодня о ней забудем, — рассмеялась Котонами.
Не проще ли уехать в Европу, попытаться забыть? Выкинуть из головы и сердца, как будто и не было ничего.
Я ведь упорная, я смо...
Сердце пропускает удар, когда в окне я вдруг вижу Рена на противоположной стороне улице среди толпы.
Свалиться с подоконника, пытаясь соскочить, накинуть легкую ветровку, буквально скатиться по лестнице, махнуть рукой обеспокоенным хозяевам, едва не потерять сандалию на бегу, выскочить на улицу, судорожно ища взглядом знакомую фигуру...
И не он...
Я просто обозналась, приняла похожего человека за него.
Внезапно луч солнца, словно случайно выглянувшего из-за туч, слепит мне глаза, и я поднимаю взгляд к небу.
Глупо спорить с судьбой, мое решение уже принято.
И я набираю на телефоне выученный наизусть номер...
|
, миленько 
Mandjari, молодец, мне понравилось 
