Глава 11 - Шторм окончен
Небо, покрытое густыми серыми тучами, поглощало любой лучик света, пытавшийся пробиться сквозь бесформенную крепость. Внутри неё образовался небольшой островок, покрытый до самых краёв ярко-алыми цветами, стремительно растущими к самому верху.
Ребёнок, не заметив скопления туч на небе, смотрел под ноги, пытаясь не испортить прекрасные растения и старательно наступая на еле видную тропинку. Он приближался к громоздкому дереву, которое устрашающе возвышалось над всем живым.
Будучи вблизи древа и прощупав пальцами кору, мальчик понял, что дерево вовсе не грозное и огромное, а постаревшее и уставшее от всех злостных паразитов, что, как малая доза яда, медленно забирали из него остатки энергии. И это было лишь самым маленьким препятствием в жизни старика.
Ветви дерева были направлены в сторону поля, а в противоположной части, расположившейся буквально в паре шагов от его толстых корней, находился обрыв высотой десять-пятнадцать метров; дальше его невозможно было измерить взглядом из-за серого тумана.
Уставшее дерево на протяжении многих дней, полных боли и страданий, смотрело прямо на молодые цветы, которые из раза в раз перерождались, даря полю более яркий оттенок крови. А ему, болезненному и обессиленному, оставалось только стоять рядом и медленно гнить, пока остров не решит сыграть злобную шутку, начав крошиться под его ногами, тем самым приближая смерть.
Мальчику было жалко дерево, но и помочь ему он не мог. Опустив голову в немом жесте беспомощности, он заметил молодые ростки под старыми корнями. Как бы не грустил этот старик, жизнь в тесном мирке продолжается. Погибнув, он станет местом для других растений и деревьев, когда они только-только начнут расти в самую высь. Таков цикл жизни, и как бы ты не противостоял ему, он всё равно создаст равновесие.
Однако стоило ребёнку отвлечься, как задул сильный ветер, а в ушах встал дикий гул от шуршания сухой листвы. Мальчишка, сжавшись, прижался к стволу дерева, чувствуя, как легко продувается его бейсболка.
Воздух поднялся вверх, сдирая с ветвей листья и пронося их сквозь цветы. Мальчику показалась, что в этом шелесте ему послышался голос. Тихий до ужаса, скорбящий голос девушки.
— Забрал… Он забрал его у меня… Ребёнка охватила жуткая дрожь, перемешанная с диким страхом. Откуда голос? Где эта девушка? Здесь же никого, кроме него, не было? Так, как она могла прийти сюда?
Безмолвные вопросы растворились в животном страхе, когда сзади что-то толкнуло его прямо на цветы.
— Мы больше никогда не встретимся…Он оторопел и рефлекторно попятился назад, упав на цветы и ударившись головой о камень. Не медля, мальчик быстро спрятался в траве. Боль в левом виске была неприятной, но терпимой до тех пор, пока пара капель свежей крови со лба не начала стекать к глазу. Стерев её с лица, мальчик уже забыл о странном явлении.
Оперившись правой рукой о землю для дополнительной точки опоры, ребёнок осмотрелся, прислушался и, не заметив ничего подозрительного, решил подползти поближе к дереву.
Всего пара движений — и он нащупывает в траве что-то твёрдое и холодное. Это явно не корень. Он не стал рассматривать найденный предмет и дёрнул его на себя, побоявшись, что если отвлечётся хоть на секунду, та, кого он слышал, подойдёт гораздо ближе. Но вещь хорошо вросла в землю, так, что достать её было совсем непросто. Ребёнок решил рискнуть, резко дёрнулся всем телом в сторону и замер.
Раздвижная металлическая палка. Это же та самая, которой…
— Боже-боже, ты её нашёл, — над ним прозвучал старческий голос мужчины. Мальчик невольно поднял голову, сжав плечи, будто готовясь к удару. — А я думал, что он с ней убежал. Ну что ж, одна улика у нас точно в кармане, мистер Хизури.
Выдуманное место стало преображаться. Пространство обрело границы: потолок, стены, пол. Мир уже не казался огромным и захватывающим. Осталась лишь одна комната, не имеющая входа и выхода. Иллюзии в виде деревьев и цветов слились со стенами. Покрываясь трещинами в разных местах и распадаясь, как разбитое стекло, комната сужалась до одного лишь настоящего мира — ребёнка, что стоит в самом сердце вымышленного идеала.
Раздался оглушительный шум ветра. Мальчик зажал уши руками и старательно держался на ногах, не поддаваясь потоку воздуха, который с каждым извилистым поворотом захватывал бумажные клочья обоев со стен. Резко всё прекратилось. Ветер затих, утаскивая на пол бумагу, но мальчик всё также стоял, боясь окружающего мира. Будто живые, куски бумаги тихо зашуршали, словно о чём-то переговариваясь, пока, окончательно не умолкнув, начали волнами бушующего океана заполнять всё пространство.
Клочки, сталкивающиеся с невероятной силой, сбивали мальчика с ног, и он с огромным усилием старался не упасть в этот разъярённый поток. Но показалась очередная волна, и ноги подвели его, кидая на расправу странной бумажной массе. Мальчик испуганно вдохнул в последний раз и сжался, готовясь к худшему. Однако стоило спине соприкоснуться с шершавой поверхностью, как вдруг всё исчезло. Ни ветра, ни листьев, ни звуков. Даже его самого будто не было, только беспросветная тьма, где не видно дальше собственного кончика носа. Мальчик постарался сориентироваться, найти хоть что-нибудь, что могло показать, куда идти, но лишь сильнее и сильнее пугал себя, осознавая, что ничего, кроме убивающей тьмы, здесь нет. Стоит кому-то всмотреться вглубь этой бездны, пустота начнет поглощать его. Дыхание, сердце, душу. Всё, что есть в человеке, станет чужим.
— Что?.. — мальчик встряхнулся и попытался встать. С трудом, но у него получилось. — Что это было?..
В ответ тишина.
— Эй…
— Эй…эй…й
— Кто-нибудь меня слышит?!
— Кто-слы…
— Отзовитесь! Хоть кто-нибудь!
— Ото-бу…
Мальчик оробело съёжился и продолжил кричать, ожидая, что кто-нибудь ответит. Но никто не отвечал очень долгое время — час, два, три. Он терял надежду и, закрыв глаза, старался не паниковать.
Тишину разрушил очередной звук шуршания и свист ветра. Пустота заполнилась теми самыми кусками бумаги, создавая полноценную картинку из её размазанных фрагментов. Это была знакомая улица недалеко от его дома, где он часто пробегал. Там, рядом с машинами и неизвестным мужчиной, находились парни, что постоянно его избивали, но отныне их приковали наручниками, и люди, которых допрашивают. Слишком громко, они все что-то говорят.
Куон в испуге отшатывался, пока не опёрся на что-то сзади.
— Куон, ты в порядке? — отец с глубокой тревогой удерживает его тело.
— Папа?..
— Ты что-то вспомнил? — Куу непривычно был насторожен и серьёзен.
— Вспомнил?..
— Мистер Хизури, понимаю, сложно вспоминать такие тяжёлые моменты, но прошу Вас рассказать мне, что случилось, — перед ним появилась тень того, кто заставил его изменить восприятие этого мира.
Очертания высокой фигуры стали вырисовываться. Одежда, лицо и эмоции окончательно воссоздавали почти забытый образ офицера полиции Джейсона Макейна, что вёл дело о шайке неотёсанных бандитов, которую возглавлял Седрик Д. Беннет.
Куон начал крутить головой по сторонам, вспоминая тот день. Эти старые серые дома, ужасный дождь, до нитки промочивший его одежду, мать, которая от шока не могла встать и на протяжении всего разговора с полицией находилась в машине, и отец, ставший из беззаботного мужчины в поникшего и по-настоящему напуганного родителя.
Страх и отчаяние, что он с такой силой воли отталкивал от себя, смогли уловить слабость мальчика и захватили целиком его быстро бьющееся сердце. Всё тело начало неметь и замерзать до ощущения трупного окоченения.
— Я просто сплю… — пытался убедить себя он. Сначала щипками, потом пощёчинами, а дальше глубоким отрицанием того, что та жизнь Цуруги Рена — его больная фантазия, созданная воспалённым разумом пятнадцатилетнего подростка, который с трудом переживал смерть друга. — Я-я сплю, мне надо-надо проснуться…
— Куон, послушай меня…
— Нет! — Хизури сжал до боли уши, начал кричать и метаться в агонии. — ВЫ — моя больная иллюзия, уходите, валите из моего разума к чёртовой матери!
Без промедления он резво развернулся и что есть мочи бежал прочь, сбивая стоящих зевак, наблюдавших за происшествием.
Бежать. Куда угодно, но подальше отсюда. Не сейчас.
Хватит. Пожалуйста. Остановитесь.
Небо, почуяв настроение Хизури, будто на зло громко прогремело и излило более сильный дождь. Одно неуверенное движение, и, не устояв на ногах, Куон падает вперёд прямо перед разбитой машиной, стоявшей посредине улицы.
— Ох, боже, ты в порядке?..
— Кто-нибудь, поднимите его, он может испортить улики!
Неизвестные сзади хватают его за руки и тянут назад. Куон не сопротивляется и старается прийти в себя. Но тут же видит мёртвое лицо своего друга, исказившееся в замершем испуге.
— Почему, Куон?
Всё померкло. Ни люди, ни крики, ни даже вездесущая погода не могли вытянуть его из того мёртвого ощущения реальности.
— Ты поистине настоящее чудовище.
Сердце вот-вот готовилось вырваться из грудной клетки и удариться о грязные улицы прогнившего района. Оно стучало так громко, что можно было оглохнуть или умереть от сердечного приступа. Ни единой мысли или эмоции на лице, лишь сердце, живое, бешеное.
Рен вздрагивает и молниеносно просыпается. Казалось, что по груди ударили бейсбольной битой, от чего весь воздух вышел из лёгких. Цуруга начинает громко кашлять и, морщась, перекатывается на бок. Глаза, отвыкшие от света, с трудом фокусируются на луче солнца, пришедшему из панорамного окна высотного дома, в котором проживал актёр. Лёжа на диване, он пытался одновременно собраться с мыслями и вспомнить, что было до того, как он уснул. Но его разум всё ещё оставался там, во сне.
«Что это было?.. — невольно ругнувшись, Цуруга дёрнулся, как от удара. — Что это, чёрт возьми, такое было?!..»
Видение? Игры воспалённого разума с примесью разбушевавшейся фантазии? У него? Смешно даже. Ведь он недавно отпустил своё прошлое, смог заново осознать всё, что было, и тут, как ушат холодной воды на голову, — воспоминания…
«Это был всего лишь сон… Сон. Не нужно ему придавать значения, иначе я точно с ума сойду, — подумал актёр и решил закончить таким итогом свои размышления. — Надо отвлечься».
На экране телефона высвечивалась половина четвёртого; в заметках светилась дата и время с напоминанием о праздничном вечере в честь окончания проекта.
«Всего несколько дней, и я вернусь в Токио, — подумал Цуруга. — Ещё немного, и я увижу её».
Разум подкинул воспоминание, как недавно он звонил своей кохай, смущал её и заставлял заикаться от своих обещаний навестить. Как бы он не отнекивался, но ему хотелось быть с ней. Неважно, в какой роли, просто находиться неподалёку и переживать каждый момент из того, что она творит с ним. Ему бы и этого хватило, чтобы забыть о многих ужасах, не желающих отпускать его.
«Кёко,» — улыбнулся Рен. — «Могу я попросить тебя снова одолжить твои колени и спокойно на них поспать?..»
Сняв блокировку со смартфона, мужчина хотел набрать номер девушки, но остановился.
«Да что я творю? Она болеет, не стоит её сейчас беспокоить. С собой я точно разберусь, не хватало и её на уши ставить из-за кошмара. Лучше начать собираться, иначе опоздаю, — он взял полотенце с комода, как вдруг кое-что вспомнил. — Надо позвонить Яширо, мало ли, что-то поменялось».
Набрав его номер, Рен услышал донельзя радостный голос:
— О, я как раз хотел тебе позвонить! Ты помнишь об окончании проекта вечером? Нам важно туда попасть.
— Помню. Ты где?
— В ресторане в нашем отеле, а что?
Рен неоднозначно фыркнул.
— Мне, в отличие от тебя, есть надо! Мог бы на радость Кёко-чан за компанию со мной поесть!
— Не успею уже, доедай и приходи в мой номер.
— Ладно.
«Наверное, опять своих любимых моллюсков ест», — сначала актёру показалось, что Юки такой радостный от возможности подколоть друга. А потом эту думу заменила другая, более простая догадка о приподнятом настроении менеджера — любимая еда. От одной мысли, с каким видом Юки поедает моллюсков, мужчину передёрнуло.
Цуруга направился в душ. Предстоял важный вечер, на котором он обязан выглядеть соответствующе своему статусу. Попытки перевести мысли из кошмара на что-то другое, затягивали обратно, и Рен, словно по кругу, начинал снова и снова прокручивать в голове странные моменты. Мужчина старался забыть об ужасном сне и вернуть привычное ему спокойствие и фирменную улыбку, что была ходовым действием в работе. Сейчас не оставалось времени на самобичевание и попытки понять, что это вообще было.
Выключив воду, он накинул халат и направился в спальню.
Что там по поводу планов и завершением поездки в штаты? Основное было сделано, оставался незначительный праздник в честь окончания фильма и один свободный день, данный на всякий случай. По словам президента, если произойдёт накладка, они могли перенести фотосъёмки, а также и другие дела, дабы приехать обратно в Японию в срок и не изменять и так перегруженный график. Но актёр не до конца понимал в словах президента именно слово «перегруженный», так как он наоборот старательно его разгружал, стараясь закончить съёмки во всех проектах в крайние сроки, чтобы не тормозить премьеры. Поэтому, в основном, в Токио ожидали те же фотосъёмки и незначительные роли в некоторых картинах, где решили что-то изменить, а также интервью. Попытки спросить напрямую у начальника не увенчались успехом, и Рен начал подозревать что-то неладное.
В дверь постучали. Цуруга незамедлительно прошёл в прихожую и, открыв её, встретился с ужасно довольным Яширо.
— Держи, — тот протянул в руки пакет с пластиковыми упаковками. — Я взял тебе весенние роллы.
— Спасибо, — при всём уважении к Юки и своей нелюбви к любой еде, Рен попытался не выдать, как он расстроился, что его попытка сбежать от обеда закончилась тем, что этот обед ему вручили в руки.
— Не делай такое выражение лица, а? Я обещал ей, что ты будешь есть.
«А меня спросить они, как обычно, забыли», — впуская в свой номер менеджера, ехидно подумал актёр.
— Ты уже собрал вещи? — проходя в небольшую гостиную, тёмноволосый взял тарелку и аккуратно выложил еду из большой коробки.
— Да там их и немного было, — Юки сел напротив начавшего есть актёра. — Приятного аппетита.
— Благодарю. Запланировал что-нибудь на свободный день?
— Не особо, но думал купить семье сувениров. Сестра обидится, если ей ничего не привезу. А что насчёт тебя?
Рен приостановился в поедании свежего ролла с курицей.
— Меня?
— Ну да, ты же что-то планируешь привезти Кёко-чан?
Наверняка не имея таланта и опыта в таких вопросах, он бы подавился, но в этот раз всё обошлось небольшим кашлем и неуверенной улыбкой.
— Яширо-сан, о чём ты?
— Ой, вот давай без этой улыбочки дурачка! — тыкая пальцем, как маленький ребёнок, в лицо подопечного, Юки начал немного злиться. — Вы так давно не виделись, и, к тому же, Кёко-чан заболела. Подарок — самый лучший предлог встретиться и пообщаться!
— Такое ощущение, что это ты хочешь с ней встретиться, а я тут всего лишь нужный предлог.
— Конечно, хочу! — фыркнул в ответ он. — Нажалуюсь на тебя. А то мои наставления и советы летят мимо ушей!
— Например?
— Да вон, хоть вчера. Говорил же, не болтай столько любезностей тем дамам из актёрского состава, а ты что? Тебе напомнить, какими путями мы в отель обратно ехали?
— Я по привычке начал с ними общаться, как и с другими в Токио. Не знал же, что обычное почтение и уважение к чужому труду могут привести к подобным последствиям.
— Боже, ты как ребёнок в отношениях с женщинами! Что с Кёко, что с другими — одна история.
«Конечно, одна: если я Кёко улыбнусь или скажу что-то ласковое, так она от меня попытается спрятаться, думая, что я на неё зол за что-то. Буду дружелюбным с другой — тогда придётся прятаться мне».
— Каюсь, был неосторожен. Впредь обязуюсь следить за своими действиями, — Цуруга сложил ладони перед собой, немного наклонив голову, тем самым показав одним лишь жестом своё осознание вины. Рен закончил есть. Значит, самое время окончательно подготовиться и отправиться на интересное мероприятие?
***
Светлое небо знаменитого города потихоньку угасало, и яркие краски заката переливались в нежные тона морского бриза. Уже совсем скоро станет темно, и можно будет увидеть миллиарды ослепляющих звёзд. Но пока горизонт города будут освещать совсем иные «звёзды».
В назначенное время в роскошном особняке собирались гости. Конечно, в огромное и интересно оформленное здание не хотелось входить слишком быстро. И потому многие, особо не торопясь, сначала проходили по украшенным залам, садам и даже комнатам, предназначенным для отдыха. Те же, кто дошёл до основного зала, где и проходило мероприятие, посматривали то на вкусные блюда, то на миловидных дам, кокетливо подмигивающих мужчинам. В особенности внимание аудитории привлекали небольшие компании знаменитостей или набирающих популярность личностей, что порой, громко хохоча, сбивали атмосферу светского мероприятия. Толпа собравшихся энергично обсуждала окончание своей работы, в деталях описывая, сколько трудностей каждому пришлось пережить, чтобы удовлетворить требования режиссёра. А кто-то, не вспомнив или не придумав хорошей истории, рассказывал о своей обыденной жизни, приукрашивая кое-какие моменты.
Но как только в зал вошёл японский актёр Цуруга Рен вместе со своим менеджером, всё внимание было поглощено и приковано только к нему. Даже если не открыто, то хотя бы косо все посматривали на него.
Почему же? Должно быть, очарование и шарм японской звезды всегда чувствовались издалека. Мягкая улыбка, тёплый взгляд и иностранная внешность делали его очень привлекательным, особенно для прекрасных дам. Находясь в их окружении, Рен чувствовал спиной, как его сверлят завистливые взгляды коллег. В Токио такое случалось постоянно, так что ему не доставляло проблем вытерпеть чужие сплетни, оставаясь джентльменом. Изредка улыбаясь и иногда отвлекаясь от дискуссии всего на пару секунд, он посматривал на своего менеджера, который пару минут назад торопливо покинул его.
— Господин Рен, — одна из собеседниц лёгонько дотронулась до рукава пиджака актёра, привлекая таким образом его внимание, — а Вы надолго у нас?
— Думаю, нет, мисс Кьюн, — Цуруга старательно делал вид, что не видит эту слащавую попытку привлечь его взгляд на её очаровательное декольте. — Всё же это были первые масштабные съёмки за пределами Токио. Стоит осмыслить их и предоставить на суд президенту агентства.
— Ну-у-у… — недовольно проворчала в ответ она. — Что за босс у Вас такой?
Неожиданно среди окружения замерших дам появилась высокая леди, по виду чуть старше Кьюн, с явно недовольным видом.
— Энджел, опять ты за своё! — сделала замечание она девушке. — Простите её мистер Цуруга, Кьюн немного–…
— Ничего, мисс Рифлен, — его очаровательная улыбка растянулась в псевдо-добрую, подарившую дамам мнимое чувство некой радости. — Новичкам порой сложно совладать с эмоциями. Я всё понимаю.
Женщина слегка замялась от такого доброжелательного поведения. На пару секунд ей дали возможность собраться с мыслями; когда она уже хотела что-то ответить, внимание Цуруги привлёк один из режиссёров картины, который решил представить его приглашённому гостю. Актёр, как истинный джентльмен, извинился перед дамами и обещал подойти чуть попозже. Однако Рифлен, не желая упустить столь удачный момент, схватила подругу под руку и, отойдя чуть подальше от толпы, стала недовольно сверлить её взглядом так, что женщина не выдержала этой давящей паузы и заговорила:
— Ну вот чего ты такой шум создаешь на пустом месте? — миловидная маска сменилась на пустое, будто бы неживое лицо.
— Это ты что устраиваешь?
— А что? Мило беседовать теперь запрещено? — девушка выдернула руку из ладоней собеседницы и поправила свисающий шарф.
— Нет, но при людях так откровенно флиртовать?!
Та незамедлительно шикнула, и, растопырив плечи, не спеша направилась туда, где всего пару секунд назад стоял актёр.
— Раз уж тебе он тоже понравился, будь добра, играй честно, — повернув голову к подруге, Кьюн язвительно улыбнулась краешками губ, чтобы, кроме неё, это никто не заметил.
Подобное хамское замечание взбесило и одновременно ошарашило Рифлен. Кьюн не должно было сойти такое с рук! Однако, когда она придумала хорошую колкость в ответ, актёр уже вернулся к ним.
— Прошу прощения, так, о чём мы разговаривали? — он вернул улыбку на своё лицо, пряча глубокую задумчивость.
— О работе! Скажите, господин Рен, а у Вас также проходят съёмки? — радостно напомнила Энджел, поворачиваясь к нему профилем.
— Ну, если сравнивать, то…
Мужчина хотел продолжить, но, заметив, как менеджер направляется к нему, передумал:
— Прошу прощения, но я должен снова покинуть вас.
— Ну-у-у!
— Эндж, прекращай! Конечно, идите, господин Рен, — виновато склонила голову женщина. — Ещё раз извините её за…
Цуруга лишь добродушно улыбнулся в ответ и, кивнув слегка головой и развернувшись, направился прямо навстречу другу. На лице Юки не было лёгкости или обыкновенного бесстрастия. Его явно что-то беспокоило.
— Ну, что ж, раз он ушёл, то и мне делать тут нечего.
— Э-э, Энджел, но банкет не закончился.
— Да-да, я тут лишняя, госпожа наставница, — Рифлен непонимающе взглянула на подругу, которая направлялась к саду, махая ей рукой.
Оставшись наедине под покровом густых деревьев, красавица набрала номер:
— Да, это я. Тот, кого ты так искал, сегодня был здесь, — последовал ответ. — Не знаю, он особо не разговаривал, так что говорю только о его прибытии и отбытии. Всё, пока. Я обещала, что чем смогу, тем и помогу. Не звони больше.
***
Покинув аудиторию, Яширо подстраивался под Цуругу, пытаясь уловить выбранный им маршрут.
— Звонил президент, сообщил о смене графика по причине его перевыполнения в более ранние сроки. Он решил, что будет лучше, если ты вернёшься раньше. Завтра в обед у нас самолёт, будь готов.
Актёр никак не отреагировал на новость. Ещё утром он подозревал о таком раскладе событий. Те сроки, что давал Лори, были слишком затянуты, в отличие от съёмок в Токио.
«Забавно», — подумал мужчина, нажимая на кнопку лифта.
— Как-то подозрительно.
— Что именно?
— Сроки. Тебе же тоже показалось, что для таких незначительных работ с твоим-то стажем он дал слишком много времени?
Лифт издал оповещение о том, что доехал, и мужчины вышли из кабины.
— Яширо-сан, может, он подстраховывал нас, — после такого замечания Рен столкнулся с недоумевающим взглядом своего товарища. — Что?
— Мы точно одного и того же Такараду Лори-сана имеем ввиду? — Цуруга кивнул. — А то мне кажется, что ты говоришь о его дальнем троюродном брате, которого он прячет ото всех.
Цуруга невольно улыбнулся на такую подколку.
— Нет-нет, мы точно о нём, — повседневная улыбка снова появилась на его лице. — Думаю, у него есть причины на то, чтобы давать длинные сроки, и если тебя так сильно они интересуют, то я уверен, если ты спросишь у него об этом, он даст тебе ответ.
— Рен, он не какой-нибудь мудрец из притч, чтобы так просто отвечать на вопросы, — Юки по-прежнему был недоволен, — а джинн, которого спроси о чём-то, а потом плати в два раза дороже…
Актёр сначала совершенно не понимал, откуда столько недовольства в таком добродушном человеке, как его менеджер. Но вспомнив выбранное расписание, было нетрудно объяснить подобное поведение: это единственная возможность Юкихито немного передохнуть и дать себе погулять по Америке.
— К слову, чуть не забыл. Я же тебе давал данные о предложенных проектах?
«Вот, что получается, когда Юки плохо отдыхает. Он быстро сдувается, — убедился темноволосый. — Надо как-нибудь ему отпуск дать хотя бы на два дня, а я и с временным менеджером потерплю. Хотя, если Кёко уже поправляется, с её-то здоровым образом жизни и правильным питанием, то наверняка есть возможность попросить её им побыть…»
Мысль о девушке невольно приводила сердце в трепет. Такой трепет, что любое намерение работать и долг держать лицо при посторонних вылетали из головы куда подальше, освобождая место по-глупому наивным мыслям о ней.
— Ре-ен, — в один момент все образы исчезли от толчка острым локтем друга в ребро.
Как оказалось, они уже дошли до машины и пристегнулись, а Яширо успел рассказать о всех тех проектах, что его, как менеджера, заинтересовали. И он неоднократно спрашивал мнение Цуруги, но тот всё как-то странно лыбился и молчал.
— Прости, задумался о своём. Так о чём ты?
— Ты хоть краем уха меня слушал?
— Конечно, и я полностью солидарен с твоим мнением о проектах, про которые ты говорил, — уже выруливая с парковки, актёр внимательно смотрел вперёд, хотя подозревал, что сейчас сидящий рядом Юкихито устроит ему проверку на честность.
— Это уже неважно. Я говорил про последние новости в Токио. Не читал?
— Не было времени как-то.
— Тогда рассказываю, — сев поудобнее, чтобы хорошо видеть лицо друга, Юки решил начать докладывать. — Юзу Коуви закончил карьеру.
— Это тот, который завёл роман с молодой стажёркой?
— Ага, видимо, по этой причине агентство разрывает с ним контракт.
— Ну-ну, такую вечно скандальную личность любое среднее агентство захочет себе забрать. Никуда он из шоу-бизнеса не денется.
— Посмотрим. Помнишь Момосе-сан из «Тёмной Луны»?
— Помню, а что с ней?
— По ситуации, что сейчас творится в фан-клубах, подозреваю, что Киджима на неё переключился.
— Отлично. Хоть Могами-сан перестанет мучить своим присутствием.
«А лыбу-то давит», — заметил Юки.
— Фува пока не светился, но подозреваю, что будет участвовать в одном проекте с Кёко-чан. Судя по тому, что его агентство и режиссёр Кагами ведут длительные переговоры о музыкальном оформлении фильма, — менеджер хотел было закончить, как вспомнил кое-что ещё. — А, ну, и буквально два дня назад в Токио приехала Джулия Хизури.
Руки Рена на руле дёрнулись, и автомобиль занесло к краю дороги.
— Т-ты чего, Рен?! — донельзя испуганный Юки вжался в кресло и огромными глазами смотрел на оцепеневшего мужчину.
Брюнет всё молчал и смотрел в центр руля. Мысли рассыпались в серую пыль, которая осадком выпадала на самый низ, к звенящему и вопиющему шоку.
«Тогда я не согласился с ним, что большой срок на выполнение был подозрителен, и старался не придавать этому значения. Но я, похоже, поторопился с выводами».
— Рен?..
Тот резко поднял голову.
— Прости, у меня ногу свело, сам перепугался не больше твоего.
Бледный, как смерть, Юкихито, уже державший наготове телефон, с шумом выдохнул и облокотился на кожаное сидение. К счастью, машина была не на шоссе, а у парковки, где места, в основном, пустовали.
— Я был в миллиметре от приступа! Пожалуйста, хотя бы откликайся на звуки в следующий раз, иначе я скоро тебя покину или поседею!
— Прости, — мотор включился, и машина продолжила свой маршрут. — Впредь буду осторожнее.
«Ты в миллиметре от приступа, а я уже после него, — прокомментировал про себя Рен. —Теперь всё стало ясно. Неожиданно большой срок работы за границами Токио, и вдруг требуется возвращение, когда за два дня приезжает очень значимая личность, которая явно приехала проведать своего сына. А как иначе можно объяснить, зачем вдруг меняют график?!»
Цуруга старательно пытался сохранять на лице спокойствие и непринужденность, время от времени изображая раскаяние в глазах, когда на него посматривал менеджер, хотя в душе плясали черти, и царила едкая злость с примесью недопонимания.
«Игра двух актёров, ей-богу. Один играет, другой подыгрывает, — внутри него росло очень сильное напряжение. — И чего я шучу? Что за бред? О том, чтобы встретиться с ней, не было и речи. Я ещё не готов к этому разговору по душам».
Взгляд сфокусировался на отражении в лобовом стекле.
— Куон, я прошу тебя, поговори со мной! — падая на колени перед сидящим сыном, Джулия, заливалась слезами, дрожала и скукоживалась в острой и ноющей боли, а затем взяла его холодные руки в свои и прижала к лицу. — Поговори со мной, прошу тебя, скажи хоть что-нибудь, умоляю!..
Но в ответ лишь тишина. Звенящая, затянувшаяся и пугающая её до истерики.
Ей страшно слышать.
Слышать, как он дышит, но ничего не говорит.
Слышать, как он вздрагивает всем телом, но продолжает молчать.
— Поговори со мной, милый, ну, прошу тебя… — слёзы снова катятся с её бледных щёк. — Посмотри на меня, Куон, солнышко моё, я же с тобой, живая и невредимая, мне ничего не угрожает, ты можешь мне сказать всё-всё…
Он поднимает на неё свои пустые глаза, и она ещё сильнее задыхается в слезах…Ироничные шутки с неимоверным желанием побиться головой об стену и одновременно хорошенько подумать над вопросом: «А к чему это?» звенели в голове громче остальных мыслей. Он прекрасно понимал, что такое возможно. У всех когда-нибудь заканчивается терпение, но сейчас? Почему именно сейчас ему пришёл конец?
«Я же не так давно встречался с отцом, сообщение ей передавал, — всё не унимался Рен. — Чего ей ещё хочется? Живьём меня увидеть и потрогать?»
Выйдя из машины, актёр почти что с каменным лицом направился в свой номер. Юки же, заметив такое явное отстранение и желание Цуруги побыть с самим собой, решил пойти в свой номер и спокойно поесть.
«Может, он не сразу услышал слова про Фуву? Он всегда на него остро реагировал, особенно, после того инцидента с матерью Кёко-чан», — подумал мужчина, прежде чем окончательно покинуть подопечного.
«Она не могла на пустом месте вот так подорваться и полететь ко мне, — Рен машинально кивнул головой. — На неё это совсем было бы не похоже».
Его бровь нервно дёрнулась.
«А на кого бы было похоже?»
Разум невольно представил знакомую фигуру гения в роскошном одеянии, стоящего на четырёх слонах, что находились на пяти верблюдах, а те, в свою очередь, расположились на китах, украшенных разными драгоценностями, в то время как под всем этим безобразием крутился круглый шар в виде лица босса.
«Ну, конечно, а куда без Лори? — недовольно вздохнул мужчина. — Но с каких пор он встал на сторону чувств, оставив рациональные размышления? Это даже звучит глупо. Что тогда? Решил пожаловаться, какой я плохой работник?»
Недовольство и непонимание того, что же Такараде не понравилось в актёре, привели Рена к ноутбуку, где в папках хранились все отчёты, заполненные документы, а также браузер, в котором по ключевым словам легко было найти все его проекты и внимательно просмотреть оценки, комментарии и сборы.
Но ничего из электронной информации не могло привести внимание публики к образу «Цуруга Рен» в упадок. Наоборот, интерес возрос.
Оставалась только одна вещь, а лучше сказать, человек, который мог заставить президента творить такое, — Кёко. Девушка, которую любил Куон Хизури и Цуруга Рен. Единственная, кем Лори было сложно манипулировать.
Актёр даже не пытался представить, как его кохай могла пожаловаться на него этому любвежору. Такое поведение ей нехарактерно, и уж тем более, если бы так и случилось, то она, скорее всего, дождалась бы Цуругу и при встрече отчитала, как раньше отчитывала за плохое питание.
Всё это как-то не складывалось в общую картину. Каким бы хаотичным не был порой Такарада, он имел последовательность и логику (которую чаще всего можно принять за инфантильное желание или каприз).
Куон, погребённый годами и воскресший совсем недавно, почуял знакомый горьковатый привкус во рту. Злишься? Бесишься? Как же ты не любишь, когда тобой управляют, а уж тем более, за твоей спиной, да?
«Если приеду — стану самой простой и управляемой пешкой в его руках. С одной стороны Кёко, с другой — моя мать, — актёр поморщился. — Нет, какой-то бред! Для чего это ему?! Неимоверно глупо строить козни против своего же союзника!»
«Хотя это же Лори: любые его выходки идут как нравственный урок, который учит жизни. Помнится, он так мне оправдывал некоторые свои действия, — Куон немного успокоился. — Значит, цель Лори вовсе не я и не моя мать. Он явно не ставил нашу встречу в приоритет. Тут спрятано что-то другое».
Шок, смешанный с удивлением, не мешал парню думать. Ему хватило пары секунд, дабы понять, что же на самом деле происходит. Сердце непроизвольно дёрнуло в бок, от чего хотелось зашипеть, но держащийся в лёгких смех не позволял этого.
«Вот уж точно, актёры мирового масштаба! — усмехнулся брюнет. — Пока не поговоришь с ними, не узнаешь, что же у них на уме».
Лори мог с легкостью обыграть его, но попытаться взять верх, возможно, стоит? Вытаскивая из кармана телефон, он набирался смелости для звонка начальнику.
«Будет вам Куон Хизури».
— О, явился, не запылился!
— Я тоже рад Вас слышать, Такарада-сан.
— Как я понимаю, Яширо рассказал тебе про смену графика? Отлично, тогда перейдём сразу к делу. Джелли, к сожалению, мне нужна здесь, так что тебя будет ждать другой гримёр, — довольный тон, с которым он разговаривал, порядком раздражал актёра.
— Я Вас понял. Продиктуйте, где мне надо будет её искать?
— Отправлю смс-кой. Также учти, что встречать будет тебя тоже другой человек с чёрного хода.
— Я его знаю?
— Думаю, да. Не бойся, среди японцев не так уж и много высокорослых блондинов.
— Приму за комплимент. Ладно, до встречи, Такарада-сан.
— Ага. До связи, не пропадай!
«Куда уж я пропаду, Такарада-сан, — едкое замечание осталось при себе, а желание, высказанное в нем, не могло быть выполнено. — Как я и думал, говорить напрямую он не станет».
Заблокировав телефон, Хизури отложил его вместе с ноутбуком. Он лёг на диван, положил голову на спинку и закрыл глаза для полного погружения в мысли.
«Что могло сподвигнуть маму пойти на такой шаг? — поставил вопрос ребром Рен и начал обдумывать наиболее возможные варианты. — Чувства? Нет, она не тот человек, что будет только ими руководствоваться. Она может иногда так себя повести, но точно не с нашей семьей. Что же тогда заставило ее так поступить?
Реализация плана Такарады? Маловероятно. Она не любит играть в его игры. За этим стоит что-то намного более серьёзное. Но что?»
— Этим? — показывая пакет с железной палкой, офицер внимательно следил за реакцией парня.
— Да.
— Сколько раз?
— Смотря, когда, мог раз в три дня, а мог и раз в неделю.
— Как он тебя находил?
— Я из богатой семьи, офицер Хэнк, меня сложно не найти. Видели в центре и затаскивали в переулок.
— «Затаскивали»? Ты же сказал, что бил тебя Беннет?
— Да, но с его телосложением он вряд ли бы смог и синяк мне поставить, если бы меня не держали.
Лицо мужчины поморщилось. Он достал из лежащей рядом папки фотографии побитых ребят, лежащих у забора:
— Эти?
Подросток равнодушно рассмотрел парней на снимках. Безжизненные, испуганные, еле шевелившиеся в помойном мусоре и грязи. Сколько им? Лет двадцать? Двадцать пять? Одежда выглядела поношенной, будто бы взятая из образа какого-нибудь второстепенного персонажа из массовки. Кем, интересно, они себя считали, думая, что так легко отделаются парой синяков и ушибов? Мафией? Главой района? А теперь кто они? Брошенные идиоты, которые пойдут на попятые.
— Да.Куон спокойно открыл глаза. Ни единая мышца на его лице не колыхнулась, а сердце не дрогнуло. Он равнодушно переносил странные попытки собственного мозга напугать его. Если Рена это заставляло остановиться, подумать, найти какой-то ответ, то Куон уже давным-давно принимал всё, как есть.
Бесполезно играть в игры разума с тем, кто смотрит куда глубже твоего мозга. Можно попытаться спутать ему карты, но это явно не попортит его планы. Такарада прекрасно знал, что она приедет к нему, иначе как можно объяснить целый свободный день?
«Один свободный день, — спокойное лицо мужчины озарилось злорадной улыбкой. — Можно было бы сбежать до завтрашнего вечера, но смысл? Надо подумать… Аргх, от любой идеи уже мутит. Как представлю его довольный вид, что он такой гений, всё предусмотрел. Надо освежиться, иначе ночью сон пострашнее присниться, похуже сегодняшнего», — Хизури резко поднялся с дивана и, прихватив с собой бумажник, вышел из номера.
***
По правде говоря, Куон не знал, куда ему идти. Друзей или знакомых, с которыми можно было бы поговорить, здесь давно уже не осталось, да и, уж тем более, его вряд ли признают в обличье Цуруги.
Ноги жили своей жизнью, ведя его в закоулки яркого города. Квартал за кварталом, люди и толпы разнопланового народа. Смех, громкие обсуждения, музыка, кафе и небольшие забегаловки. Везде кипит жизнь. Но вдруг он остановился перед лавкой с цветами. Не осознавая, по какой причине его тянуло туда, Хизури осторожно зашёл в уютное помещение.
Все цветы были аккуратно расставлены в высокие вазы. Декоративные и искусственные растения стали незначительным оформлением стен и невысоких люстр. Всё это, казалось, было единым живым миниатюрным миром, что так отличался от того — внешнего.
Куон не спеша проходил ряды, рассматривая цветы, но внезапно заметил те самые, что ему снились.
— Могу я чем-то помочь? — решил начать диалог консультант. Ответа не последовало, так что молодой парень решил начать с другой стороны. — Вы выбираете цветы для умершего человека?
— Ч-что? — светловолосого будто передёрнуло от таких слов. Он встревоженно посмотрел на него.
— Просто лучистые ликорисы в последнее время часто выбирали для свидания с умершим человеком. Я и…
«Мёртвым…»
«Мёртвым человеком… — актёру вспомнилось то поле, что до мельчайших подробностей обрисовалось в его сне. Такие же кроваво-красные цветы, неизвестные для него и чем-то пугающие».
— Дайте несколько.
— Конечно, — немного нервно согласился консультант, слегка поклонился, будто извиняясь за лишние слова, и быстро ушёл к кассе.
После того, как покупку аккуратно оформили и оплатили, Хизури осознал важную вещь — он не знает, что с ней сделать дальше.
«И зачем я их купил? — взглянув на обёртку букета, он сморщился. — Думал, что смогу отнести их на могилу Рику? Ну, конечно. Будто бы я знаю, где его похоронили…»
Не было мыслей. Ничего, кроме него и дурацкого букета, оформленного под готический стиль. Немного размышлений о Рике. Они не тяготили. После постоянного вспоминания и ненависти, привитой ко всем личностям, созданных Куоном за его смерть, они стали какого-то рода стимулом идти вперёд с постоянными попытками не пасть на глубокое дно собственных страхов.
Тогда почему именно сейчас, когда есть стимул и цель, он стоит тут с непонятными идеями и выдумывает спонтанные решения, что рождаются в его голове от переизбытка чувств?
«Кажется, я сам себя завожу в тупик, — горестно подвёл итог мужчина. — Но всё же, выбрасывать букет не стоит. Неуважение к чужому труду будет какое-то, — постояв ещё пару минут, он всё же пришёл к одной спонтанной, но кажущейся хорошей идеей. — Даже если я и не знаю, где его похоронили, возможно, стоит пойти в тот самый переулок?»
***
Шаг за шагом, пройденные в узких переулках, заставляли окончательно вернуться настоящей натуре Куона. Даже в другом обличье, под другим именем и выдуманной историей, он оставался тем самым подростком пятнадцати лет, что по прошествии долгого времени не смог пережить смерть друга. Не смог отпустить злость к людям, что издевались над ним, не смог забыть каждый миг, что из раза в раз переживал в этих тихих закоулках.
Положив цветы около стены знакомого дома, где обычно его и забирал Рик и прикрыв глаза, Хизури позволил себе на секунду вспомнить оставшиеся в прошлом дни.
— Говорил же, не иди ты этой дорогой домой, а ты что?! — поднимая побитого подростка, Флойд старался делать любое движение аккуратно, боясь, что тому сломали рёбра. — Баран тупой, вроде мозги на месте, а ведёшь себя как идиот!
Светловолосый парень хотел ответить, но собеседник его перебил.
— Молчи лучше! Я и так сегодня не в настроении с тобой спорить, так что рот на замок, пока я тебя до дома не довёз, — ворчал, будто старый дед, друг.
— С-спасибо, — тихо произнёс Куон, прежде чем почувствовать новый прилив головокружительной усталости.— Куон? — этот голос… Актёр узнал бы его из тысячи. Голос девушки, что во снах громко плакала, проклиная его. — Это ты?..
Мужчина не спешил оборачиваться, думая, что ему всё это кажется. Чересчур странное утро, слишком абсурдный день, чтобы спустя столько лет увидеть человека, которому ты разрушил жизнь.
Молчание продлилось слишком долго, и женщина сама подошла к нему, чтобы точно разглядеть лицо. Услышав шаги, что с каждой секундой приближались, он нашёл в себе силы и обернулся.
Светло-голубые глаза стали совсем серыми, загорелая кожа побелела, напоминая о снеге, длинные волосы, что когда-то давно закреплялись в красивую причёску, сейчас были переплетены в простую косу. Вот, что стало с ней после его гибели. Яркая, вечно живая, но спокойная Тина превратилась в подобие собственной тени, которая бесцельно бродила по улицам Лос-Анджелеса.
— Здравствуй, Тина, — пряча все эмоции вглубь, он спокойным тоном поприветствовал её, как старую знакомую, но без какой-либо мимики на лице.
— Я подумала, что мне привиделось, но, видимо, нет, — она попыталась улыбнуться, но уголки растянутых губ не выдавали радости. — С последней нашей встречи ты сильно изменился…
— Правда? — решил поддержать слабую попытку на беседу. — А, ну, да, пришлось поменять имидж из-за работы.
— Я не про внешность, — отрезала она. Осмотрела с ног до головы. — Я про всего тебя. Сейчас ты не похож на того пятнадцатилетнего подростка, что бродил по Лос-Анджелесу как бездомный пёс.
Тишина.
Хизури нервно сжал руки, чувствуя, как они стали влажными.
— Как ты поживаешь? — решил попробовать завести беседу.
— Не так уж плохо, — равнодушно ответила женщина.
— Ты закончила учёбу?
— Да, сейчас работаю во Флориде арт-дизайнером, — поймав удивлённый взгляд, она уточнила. — Я переехала пять лет назад во Флориду.
— Понятно…
— А как ты поживаешь?
Актёр сглотнул.
— Неплохо…
— Родители?
— Вроде тоже неплохо. Я давно переехал.
— Тоже? — она усмехнулась. — И куда? В Лас-Вегас?
— В Токио.
— Токио? — Тина непонимающе смерила мужчину взглядом. — Далеко тебя занесло, но оно и к лучшему, наверное. Находиться здесь даже мне некомфортно после его смерти.
Куон с удивлением, смешанным со страхом, посмотрел на неё. Но только их глаза встретились друг с другом, как она отвернулась в сторону дороги, будто бы снова услышала страшные отголоски визга колёс и резкий удар.
Минута.
Две.
А она продолжает смотреть на дорогу, где, кроме припаркованных машин, ничего и не было. Но для неё тот вечер повторялся вновь и вновь, будто на репите.
Густые тучи, охмелённые горькими воспоминаниями, словно чувствуя настроение, недовольно прогогрохотали, и неожиданно с неба начал капать моросящий дождь.
— По правде говоря, я не ожидала тебя здесь встретить и даже поговорить. Думала, судьба благоволит мне.
— Прости, — незамедлительно сказал актёр. — Я не хотел больше появляться у тебя на глазах. Я не имел права приходить сюда после того, как лишил вас общего будущего.
Тина сжалась.
— Ещё раз прости. Я ухожу, — он учтиво немного наклонил голову, выпрямился и развернулся в противоположную сторону. Как вдруг женщина, резко схватив Куона за руку, смогла найти в себе силы не поддаваться прошлому.
— А было ли оно, Куон? — горько вздохнула Тина. — Всё время он торчал на работе либо носился по району, будто самопровозглашённый герой. Ты ведь не думал, что он по простой случайности оказался рядом, когда тебя избивали? Он давно за той шайкой гонялся, а ты, будучи ребёнком, казался ему жертвой, которую надо защитить. Будь ты его возраста или на год младше, он наверняка бы забыл про тебя. Но пятнадцатилетний подросток из богатой семьи, который не может дать сдачи — золотой билет, чтобы изменить это место. После вашей встречи… Он сильно изменился. Он стал более ответственнее. Думал, что он тебе как старший брат, который должен наставить младшего на правильный путь.
— Он мог изменить это. Мог закончить моё поучение в любой момент, когда решит нужным.
— А мог ли? — твёрдо спросила светловолосая. — Рик, которого я помню, не желал отступать от своих принципов. Сколько раз он твердил, что хочет сделать этот район чуть чище, чтобы можно было спокойно ходить по улицам даже ночью? Как странно одевался, чтобы привлечь внимание этих идиотов… И всё ради одной цели — чтобы что-то в нашей жизни изменилось.
— В этом был весь он, — наконец убивающая холодность пропала, даря обоим ностальгию по старым дням.
В их общении с самого знакомства было сплошь одно напряжение. Тина никогда не одобряла общения Рика с Куоном, считая, что богатый подросток, который то и дело нарывается на проблемы, втянет только в ещё большие проблемы её любимого. Хизури это понимал, но не мог уйти даже из уважения к даме. Их отношения с Риком были крепкими и верными, коих у него почти не было из-за громкого имени отца. Все то и дело подлизывались и пытались услужить, в отличие от Флойда, который говорил напрямую, не чувствуя разницы в статусе или положении.
Последние капли дождя слетали с крыш зданий, забирая с собой, куда-то в самый низ яркого города всю ту боль, что таилась в них. Куон и Тина перестали пытаться бежать друг от друга и нашли в беседе малую надежду на разрешение в перемирии.
— Я долго готовилась к нашей встрече. Как бы я не была рада отсрочке, я прекрасно понимала, что когда-нибудь мы встретимся и нам придётся поговорить о прошлом, — наконец отпустив руку мужчины, она обернулась к нему, но не намеревалась поднимать глаза, всматриваясь в сырой асфальт. — Иначе мы до конца своего существования останемся жить в те минуты, не продолжая свой путь дальше. Мои неоднократные попытки перестать вспоминать о нём всегда рушились после слов друзей и близких: «Время лечит», «Я с тобой», «Ты сильная — ты сможешь это пережить». Они говорили и делали то, что, по их мнению, поможет мне, но становилось только хуже. Думала, они не понимают, они не знают, каково это — потерять любимого человека. Пока в какой-то момент не задала себе вопрос — а что я сделала, чтобы это прекратить?
В её словах Куон слышал свою историю. Как родители и Такарада старательно пытались ему помочь, пытались вытащить из бесконечных страданий. Вкладывали столько сил и, наверное, до сих пор пытаются, но уже не так открыто. А он? Что он сделал, чтобы это прекратить?
Только сейчас до него дошло, как они с Тиной похожи. Хотя, казалось бы, виновник и свидетель — что может связывать их кроме жертвы?
— Моё желание не отпускать Рика настолько поглотило меня, что я и не заметила, как сама себя затаскиваю на дно. Лишь год назад я смогла проснуться и сказать себе, что Рика больше нет, — её голос из медленно-меланхоличного тона переходил в горько-тихий шёпот. — Наверное, тогда я и поняла, что никто, кроме тебя, не сможет помочь мне отпустить его.
Тина засмеялась, но не задорно или злобно, а отчаянно.
— Не эгоистка ли я после всех слов, что наговорила тебе в ту ночь? Даже не представляю, что ты сейчас чувствуешь…
— Чувствую? — повторил за ней Куон, не понимая, о чём она говорит. — Не думал, что ты и вправду считаешь, что у такого, как я, есть право что-то чувствовать.
Трагичность разговора сошла на нет, когда женщина как-то непонятно вздохнула.
— Вроде стал старше, а подростковая привычка чувствовать себя во всём виноватым осталась, — пояснила своё поведение Тина. — Куон, я прекрасно понимала и понимаю, что тогда ты был также напуган и потрясён смертью Рика. Понимаю, нет… Всё же это неправильное слово… Догадываюсь, что ты чувствовал, когда… Рика… Рика сбила машина. И осознаю, что не имела права говорить те слова, что довели тебя до такого состояния. Кем бы ты мог стать, если бы мы хоть на минуту остались ещё вдвоём? — она мельком взглянула на Хизури и резко спрятала лицо в ладонях. — Не так этот разговор я себе представляла, боже, и намудрила же я! Я просто хотела поговорить с тобой и попросить прощения, а строю из себя не пойми что.
Но для мужчины, стоящего рядом, порядок сказанных слов не менял сути. Он услышал её и понял, что так старательно она хотела сказать.
В абсолютной тишине среди разбитых осколков был маленький кусочек, ставший ключом из заточения. Потухшие искры зажглись с новой силой, создавая цепную реакцию, тем самым заставляя загораться остальные свечения в других осколках. Всё вспыхнуло в одну секунду, не позволяя больше тьме жить в душе Куона.— Ничего, я всё равно понял, что ты хотела мне сказать, — он улыбнулся, впервые за весь разговор. — Я прощаю тебя. Могу ли я попросить о том же? Сможешь ли ты простить меня?
Бледные голубые глаза с удивлением смотрели на живые зелёные. Когда-то пустые и стеклянные, они походили на кукольные. Это мало вселяло надежду на то, что маленький ребёнок из богатой семьи сможет дать отпор амбалам, но Рик твёрдо стоял на своём, говоря высокие фразы о скрытой силе его духа.
И сейчас, когда сияние в его глазах готово было ослепить её, женщина поняла, о какой силе так упорно твердил Рик.
— Смогу, — уверенно отвечает Тина.
Они улыбнулись друг другу, чувствуя, как груз, что сдавливал всё внутри, пропал, давая глубоко дышать холодным воздухом.
Женщина оглянулась. Будто почувствовав знакомый запах старого времени, на секунду ей показалось, что на дороге промелькнула стальная цепочка, сияющая отблеском любимой кожаной куртки Рика. Всего на один миг ей показалось, что кроме неё и Куона, здесь был кто-то ещё, кто также ждал этой встречи.
И сейчас… Он уехал, куда-то очень далеко, где запах солнечных цветов. Унёсся куда-то ввысь, где старая потрёпанная куртка сменится мятой рубашкой, а ехидная улыбка превратится в спокойную…
***
— И что теперь?
— Мм?
— Что ждёт нас дальше? — Тина снова посмотрела на него, немного волнуясь.
Актёр задумался и, подняв руку, оттянул край рубашки. Оттуда выглянули наручные часы, которые когда-то давно принадлежали Рику.
— Это же…
Хизури без промедления отстегнул застёжку и положил в ладонь Тине.
— Ты в праве выбрать то, что сама хочешь. Стать самой богатой или открыть свой магазин. Найти новую любовь либо стать учителем в школе — теперь твоя жизнь в твоей власти и больше ни в чьей, — рука светловолосой задрожала, и тогда он сжал её в своей. — А он поможет тебе найти этот смысл и идти дальше, как когда-то помог мне вернуться сюда и встретить тебя.
Свобода внутри сжалась от тупой боли. Она помнила эти часы, помнила, как любимый их получил и как гордился ими.
— Тина, гляди, — сжав одной рукой в крепких объятиях, Рик протянул вторую руку, на которой красовались новые часы перед девушкой. — Угада-ай, в честь чего?
— Не имею ни малейшего понятия, — засмеялась она.
— А мне кажется, знаешь, — провёл носом по плечу, от чего та хохотнула. — Никто, кроме тебя, не знал, что я такие хотел. Колись, отцу рассказала?
— Он очень просил ему помочь найти сыну подарок в честь окончания университета, а как я могла отказать будущему свёкру?
— Засранка! — удобно перехватив уже двумя руками, он закружил её в просторной гостиной, никак не нарадуясь подарку и своей замечательной любимой.— С-па… — Тина не смогла выдержать порыв эмоций и, захлёбываясь в слезах, пыталась поблагодарить —…сибо… Ку-уон…
Не желая видеть такого лица у женщины, Хизури немедленно обнял её.
— Это тебе спасибо, что дождалась меня.
***
Когда Тина смогла успокоиться и прийти в чувство, они о многом поговорили. Как прожили всё то время, что не виделись, кто кем работает, что изменилось. Как оказалось, подруга была не из простых и легко распознавала, когда Куон лжёт. Бедный Хизури старался изо всех сил не сморозить лишнего, но в итоге сдался и рассказал кем и где устроился, умудрившись вспомнить в беседе и про Кёко. Лицо женщины надо было видеть — шок вперемешку со счастьем давал такую странную гримасу, что в какой-то момент актёр начал беспокоиться, не плохо ли ей стало?
Разговор закончился обменом номеров и обещанием, что Куон обязательно познакомит её с Кёко.
— Надеюсь, мы скоро встретимся, — были последние слова ожившей красавицы, прежде чем она скрылась среди узких переулков.
Куон ничего не ответил. Лишь проводил взглядом, осознавая, что возможно, очередная встреча случится совсем скоро.
Перейдя дорогу, актёр расслышал, как в другом квартале во всю голосили промоутеры, приглашая посетить магазины. Он наверняка пропустил бы это, если бы не одна девушка, раздающая листовки с остальными работниками с ярко-оранжевым цветом волос, напомнившим ему знакомую японку.
Даже в другой стране многое напоминало ему о Кёко. Будто мир вокруг знал, как Куон хотел ей позвонить, спросить о её самочувствии, поправилась ли она, не повышалась ли температура и многое другое. Но Хизури не мог сделать этого. Было множество причин, которые бессмысленно перечислять, но о которых прекрасно знал семпай. Поэтому он убирал телефон поглубже в карман и отсчитывал дни до следующей встречи.
— Плюшевые покемоны! Настоящие юкаты!
— Не пропустите свой шанс купить редкую мангу!
Похоже, в торговом квартале была неделя азиатских товаров.
Проходя мимо ярких витрин, полных различной продукции, Рен остановился перед необычной вещицей, стоящей в самом конце полки.
Элегантная кандзаси* в форме нежно-голубой гортензии. Изящный материал, прекрасный цвет и свисающая золотистая цепочка, на которой можно было разглядеть небольших бабочек, дарили чувство искренней нежности и блаженства одной своей красотой. Украшение напоминало Цуруге о Кёко. Такой же светлой, солнечной и сказочной. Интересно, будет ли она рада такому подарку?
«Интересно, как ты его вручишь, — ткнув в самого себя шпильку-замечание, Куон слегка расстроился. — Вот, держите, Могами-сан, это Вам. Просто так. Да-да, просто так. Так, что ли? Помнится, в прошлый раз она с трудом обычную подвеску приняла, и то в честь праздника. А тут ни с того ни с сего», — мужчина фыркнул.
«Она не примет подарок, если, конечно же, мы не встретимся с ней в образе Цуруги Рена, — ему было страшно представить, если бы они встретились в образе Куона. — Если бы я был Корном, она, безусловно, приняла бы его, но тут Кёко точно не поверит, что я эльф, и всё, прощайте все старания и годы общения».
Куон неоднократно то смотрел на украшение, то отворачивался от него. Снова смотрел и снова отворачивался, стараясь отговорить себя от глупой идеи.
Спустя пару минут он всё же сдался собственному порыву порадовать девушку и купил заколку. Плевать, в крайнем случае, он передаст её через Такараду, как примирительный жест. Он-то умеет убеждать в необходимости чего-либо.
***
Яширо только начал засыпать, как в дверь его номера начали громко стучать. Весьма странно, ведь он не заказывал ни еды, ни обслуживания. Кто это может быть?
— Ре-ен?.. — открыв дверь и встретив на пороге актёра, менеджер удивился. — Ты видел, сколько времени?.. У нас завтра самолёт, и что это с тобой? Ты что делал?
— Гулял, — коротко ответил Цуруга, чем ввёл в ступор Юки. — Собирайся, твой рейс через два часа.
— Через сколько?! Так, погоди. Мы же в обед должны будем уехать!
— Планы поменялись, по дороге объясню, так что быстрее, иначе опоздаем.
*кандзаси - японские традиционные женские украшения для волос.
